Сергей Цикавый - Шаги в глубину

— Угу. Как и тех пяти лет своей жизни.

Мария негодующе фыркнула. Так ей и запишем.

— Алекса, я как врач не проводила осмотра, но не вижу связи между полным разрушением памяти и тяжелым стрессом после боя. Во втором случае вполне есте…

— А я как инквизитор — вижу. Он абсолютно одинаково говорил об обоих случаях — и микровыражения, и взгляд, и интонации. Понимаешь, оба случая одинаково на него действуют, и побоку механизмы.

— Побоку? А терапию ты как подбирала? — поинтересовалась Мария, оглядываясь на Дональда. — По симптомам?

Вот всегда так, подумала я, потирая стреляющий висок. Только разреши человеку обращаться на «ты», как сразу ирония и сарказм.

— Его память как-то связана с особенностями этого корабля.

Мария недоверчиво посмотрела на меня. Приводить Дональда в чувства она не спешила. Значит, поверила.

— Как видишь, я предположила, что память вернется в этом самом боевом режиме, и оказалась права. Ну, и получила по ходу дела полную чушь с точки зрения физики и здравого смысла.

Мария слушала меня, не перебивая, и только сосредоточенно хмурилась.

— Я так и не поняла, — сказала она наконец, — почему ты решила, что память к нему вернулась хотя бы временно?

Вот здесь был самый хлипкий момент. Мне — инквизитору с опытом форсированных допросов — хватит и дрожи века, чтобы изменить весь ход дела, а вот как объяснить врачу, что Дональд, встающий с ложемента, был не совсем тем мямлей, которого мы обе знаем? Как объяснить, что, покидая капитанское место, обормот стремительно терял вернувшуюся ненадолго память?

— Ну, пара деталей, — осторожно начала я. — Он вызвал этот самый режим продвинутой тактики…

— Но он уже знал о нем из того сообщения, которое успел увидеть, — предсказуемо возразила Карпцова, поглядывая на парня.

Дональд стонал и явно собрался очухиваться.

А мне рассказывать о мимолетных выражениях не хотелось. Не то чтобы неохота нарываться на косой взгляд и непонимание. Не хочу, секрет фирмы, если изволите. К тому же меня пошатывало: видимо, разделение на тысячу Алекс лучше переживать в режиме синхронизации. А еще лучше — вне рубки, где просто отключит мозг.

Так что обормот очень вовремя открыл глаза. С точки зрения Марии, возможно, и нет, но мне пришлось весьма кстати.

— Дональд? Сколько пальцев ты видишь? — спросила Мария, склоняясь над капитаном.

— Т-три.

— Тошнит?

— Н-нет.

«А меня, мать вашу, — да» .

Дональд приподнялся на локтях и попытался зафиксировать голову.

— Где Алекса? — хрипло поинтересовался он, рассматривая лицо докторши.

Я прикидывала, не даст ли он сдачи, я всматривалась в его лицо и пыталась определить, какие плоды принес мой удар. Может, он начнет косить. Может, перестанет заикаться. А может, какая-то часть дрянной его дырявой памяти таки осталась при нем: все же шоковая терапия творит чудеса.

Я тебе не доктор Мария, обормот.

— Что скажешь? — спросила я, усаживаясь рядом.

— Я… З-зачем ты меня накачала?

Он еще «плывет», да вдобавок и не помнит, выходит, ни черта? А если вот так?

— Дональд, РПТ — это «режим продвинутой тактики», — сказала я, оттесняя Марию и склоняясь к его лицу. — Тебе это о чем-то говорит?

Он помотал головой.

— А почему твой ВИ упрашивает хозяина разблокировать его?

Дональд вздрогнул, но это снова был всего-навсего Дональд, напуганный своим кораблем, а не тот парень, который медленно отходил от синхронизации в диком и невозможном режиме. С растущим отчаянием я изучала его лицо и понимала, что только добавила себе пару вопросов, но осталась на том же месте: загадочный корабль, загадочный капитан. Возведем это в квадрат и получим…

Да уж, дебильное уравнение, что и говорить.

И чистые логи, потому что поганый «Телесфор» наверняка молчал с пользой дела.

В груди царапалась обида: это что, меня просто так вывернуло наизнанку? Просто так поделило на ноль? Просто так проволокло по боевому режиму, которого, scheisse, не должно существовать в природе?!

— Слушай сюда, мямля! — Я схватила его за лямки майки. Карпцова протестующе пискнула, но это уже было по барабану. — Твой корабль выворачивает тебе мозги, он прячет твою память себе в банку! Ты, мать твою, просто деталька в этом распрекрасном корабле, но благодаря тебе он способен на невозможное! Оказаться в сотне точек сразу? Да раз плюнуть! Отделать врага так, как он никогда бы не подумал? Не вопрос! Может, соберешь свои сопли и скажешь мне, что ты такое?!

Его голова трепыхалась из стороны в сторону в такт рывкам, а глаза выскакивали из орбит. Черт его знает, чего я хотела: вернуть ему память, дать ему по морде, получить по морде сама — но лишь бы он перестал быть такой невозможно — нереально — тупо противоречивой тряпкой.

— Чего ты с таким отношением вообще хочешь от этой жизни, сволочь?!

Дональд вдруг обмяк и устало сказал куда-то в пространство:

— Я не знаю, Кацуко-сан.

«Кацуко-сан». Хоть что-то новое, ага. Я отстранилась от обормота и только сейчас почувствовала на руке хватку Карпцовой, которая, похоже, пыталась меня оттащить. Повернув голову, я уже подготовила взгляд через плечо в духе «зашибу стерву», но наткнулась на ошарашенный взгляд докторши. Она открывала и закрывала рот, прям как волосатик, которого не купали три дня.

— Мария… Ты меня отпустишь?

Взгляд Карпцовой сделался осмысленным.

— А? Да…

Я стряхнула ее руку и снова обернулась к обормоту:

— Дональд, кто такая Кацуко-сан?

Обормот открыл глаза и молчал. Зато ответила Мария.

— Кацуко-сан… Так подчиненные называют войд-коммандера Кацуко Трее. «Карманного стратега» Его Меча.

В рубке фрегата ужасно тесно — по крайней мере, шагать из угла в угол мне не понравилось. Негде. Вопросов и без того было страх как много, а теперь еще и эта проклятая теснота. Следовало бы разогнать утешительно обнимающихся Дональда и Марию, стоило бы допросить с пристрастием мятежный ВИ, категорически необходимо понять, что делать дальше, и у всего этого такая чертова прорва вариантов, что — o, mein Gott! Я потеребила прядь волос, уселась на ложемент спиной к спине вздрогнувшего обормота и задумалась.

Трее, значит? Как же, слыхала фамилию: умная и жестокая женщина, полководец из прошлых эпох. Кажется, она знает поименно всех в штабе, проста с помощниками, чем нагло игнорирует негласные кастовые предписания. Сколько в слухах правды — большой, конечно, вопрос, но одно можно сказать точно: госпожа Трее — один из немногих живых подчиненных в ближайшем окружении канцлера.

И все это, черт возьми, хорошо, но между войд-коммандером и беспамятным обормотом не удавалось провести даже хиленькой пунктирной линии. Так, домыслы. Например, он был ее оперативником, его приговорили к стиранию памяти каким-то извращенным образом, но он в последнюю минуту сбежал. Знаю: звучит ахово, знаю: дыра на дыре в этой версии, но за неимением лучшей…