Андрей Негрий - Мост в Ниткуда

— Как все живут. — Пожала она плечами. — Не плохо и не очень хорошо. Я работаю, Юля учится, закончила четвертый класс. — Разговор ей был явно не интересен. Из соседней комнаты раздавались звуки возни, шуршали бумаги. Она поднялась и подошла к двери — Юля, не наводи беспорядок! Ты меня слышишь?

— Сейчас! — Донеслось оттуда. Девочка забежала в комнату с пачкой тетрадей — Па, смотри! Я только на пятерки учусь! — Она влезла ему на колени и начала переворачивать страницы тетрадей. — Смотри, я дневники все собираю, ты их посмотришь? А вот, видишь?….

— Юля, папе это не интересно, иди к себе, поиграй — неожиданно с раздражением сказала Валентина, и девочка как — то сразу притихла, робко взглянув отцу в глаза — «Правда не интересно?»

— Наоборот, очень интересно! — улыбнулся Андрей, глядя на свою подросшую дочь, и та, успокоившись, снова приступила к показу своих достижений в учебе. " А у нее и почерк матери, — отметил Воинов. — Такой же ровный, и по–детски круглый».

— Ну, тогда пойду, поставлю чайник, кофе будем пить. — И женщина бесшумно вышла на кухню, прикрыв за собою дверь.

Немного отдохнув душой рядом с ребенком, пересмотрев тетради и дневники, где действительно не встречалось ни одной тройки, да и четверки попадались крайне редко и, на какое‑то время, утолив ее интерес к себе, Андрей положил стопку просмотренных тетрадей на журнальный столик.

— А теперь пойдем пить кофе. Ты любишь кофе?

— Нет. — Мотнула та головой. — Но ты иди, а я пока в комнате приберусь. А потом мы пойдем гулять?

— Прекрасная мысль! Я только за! — Он поцеловал ее в лоб и она, собрав свою «школу», ушла.

Андрей прошел на кухню. На столе стояла початая бутылка коньяка «Белый аист». Рядом, в блюдце, золотились дольки лимона, посыпанные сахаром. У окна стояла Валентина и пила коньяк маленькими глоточками. Струя пара из носика чайника оседала на крашеной стене каплями конденсата.

Воинов тихо подошел к плите и выключил газ. Женщина словно очнулась от своих размышлений и повернулась к нему.

— А ты нисколько не изменился. — Она криво усмехнулась и подошла к столу. — Рюмочку выпьешь?

— Спасибо, но только немножко, в кофе. Хотя…. — Андрей тоже усмехнулся, только грустно. — Давай выпьем за нашу встречу. Странная она у нас получилась…. — Он подошел и присел на табуретку у стола, — Для меня прошло всего несколько месяцев, для вас — пять с половиной лет…. — Задумчиво сказал Воинов и одним махом опрокинул стопку в рот. Взяв дольку лимона, пососал и поднял глаза на ту, которую еще недавно любил. — Ты обещала кофе?

Валентина допила коньяк

— Тебе покрепче?

— Желательно. — Он снова наполнил рюмки янтарным напитком. Женщина поставила на стол чашки, сахарницу и банку растворимого «Nescafe». Присела напротив мужа.

— Ты, может, что нибудь перекусишь? Совсем исхудал… — Впервые в ее голосе промелькнули какие‑то человеческие нотки.

— Ты меня плохо помнишь — теперь Андрей пил маленькими глотками, наслаждаясь ароматом и теплом напитка. — Но ты хотела со мной что‑то обсудить? — Он устало вздохнул. Пять с половиной лет почти выветрили его образ из ее мыслей, куда Андрей заглянул. Для Валентины он был далеким, смутным воспоминанием о молодости, которое перекрывалось более яркими поздними образами из ее жизни….

Она повернулась к нему, такая близкая и такая далекая, но Воинов ее опередил.

— Не надо только объяснений, я все и так уже знаю. — Он поставил рюмку на стол. — Дело даже не в том, что я действительно очень сильно изменился — у меня перестроенный организм, — Воинов поднялся, взял чашку с кофе и подошел к окну. — Тебя сейчас интересует, помогу ли я тебе в материальном плане…. Я понимаю, что даже при новой мировой системе перераспределение благ зависит от общества, в котором живет человек. Ты можешь спокойно уехать в любую страну мира, можешь работать где угодно — сейчас труд оплачивается не в пример лучше, чем было всего пару месяцев назад. Но, как я понимаю, тебе этого мало…. — Он усмехнулся, глядя, как вспыхнули ее щеки. — Не переживай об этом. — Валентина вылила остатки коньяка в рюмку и одним махом вылила в себя, очевидно, чтобы справиться с волнением. — Я мог бы оставить целое состояние Юленьке, и назначить ей опекуна, например твою, или мою маму. Родители отказались на старости лет улетать куда‑то с Земли, как я их ни уговаривал. И вполне могли бы опекать ее до совершеннолетия, чтобы она сама потом решила, сколько ты заслуживаешь. Но не сделаю этого.

— И на этом спасибо. — С иронией поклонилась та.

— Не стоит благодарности. — Андрей допил кофе и поставил чашку на подоконник. — У меня есть другое предложение, которое, как я думаю, тебя должно заинтересовать.

— Я тебя слушаю.

— Я оставлю тебе огромное состояние, по земным меркам, в драгоценных камнях и золоте. Столько, что хватит и твоим детям и внукам, если…

— Если…

— Если ты отпустишь Юленьку со мной.

— Нет! — Валентина резко повернулась к нему, чуть не опрокинувшись вместе со стулом. Она любила дочку. Андрей не обратил на этот всплеск ровно никакого внимания. Жена была перед ним, как на ладони. В ней боролись два чувства — любовь к ребенку и жажда новой, возможно, прекрасной, жизни, где‑то далеко от этой дыры, где она губила свои лучшие годы.

— В конце концов, ты можешь родить себе еще ребенка, хоть от кинозвезды — с такими деньгами тебя примут в любом обществе. И поверь, девочке со мной будет хорошо, она будет окружена вниманием и любовью…

— Я и не думаю, что ей будет плохо. Плохо будет мне….

— Только не надо этого трагического шепота. — Воинов покачал головой и подошел к ней почти вплотную. Она не поднялась, уставившись в одну точку, где то над раковиной. — Я даю тебе самой право выбора. Ведь, насколько мне известно, после того, как тебя бросил тот летчик, а я куда‑то исчез, ты не оставалась одна?

— Не тебе об этом говорить!

— А кому же? Но я тебя не упрекаю, ни в коем случае. Что было — быльем поросло. Но Юленька растет, и многое начинает понимать. Я даю тебе возможность решить все проблемы сразу. — Андрей открыл дверь, и снова повернулся к женщине. — Я пойду, погуляю с Юлей, а ты подумай. Это можно будет оформить через развод… — И он вышел, оставив женщину один на один с ее мыслями.

«Корсар», сопровождающий три звездных крейсера, набрал скорость для прыжка в подпространство. Их маршрут пролегал далеко от мест дислокации основных ударных сил Демократий, но об этом знал только очень узкий круг доверенных лиц.

Огромный голографический экран в штурманской рубке создавал полную иллюзию открытого космоса, наполненного сиянием звездных россыпей Млечного Пути.

— Тебе нравится? — Андрей положил ладонь на плечо дочки, и та прижалась к его бедру, зачарованно глядя в пространство, усеянное мириадами звезд.