Джеймс Кори - Война Калибана

Благодаря Миллеру инопланетная зараза вместо Земли рухнула на Венеру. Но это не покончило с нею. Чужой программный вирус продолжал действовать под густой облачной оболочкой планеты, и до сих пор никто не предложил более научного объяснения происходящего, нежели: «Хм-м, странно».

Спасение человечества стоило жизни старому усталому детективу из Пояса.

Спасение человечества превратило Холдена в охотника за пиратами на жалованье у Альянса Внешних Планет. Даже в самые неудачные дни он полагал, что ему досталась лучшая доля.

— Тридцать секунд до перехвата, — предупредил Алекс.

Холден вернулся к настоящему и вызвал машинный зал.

— Ты там хорошо пристегнулся, Амос?

— Роджер, кэп. Все готово. Смотри не подставь моего питомца под выстрелы.

— Сегодня стрельбы не будет, — ответил Холден, уже отключившись. Его услышала Наоми и вопросительно подняла бровь. — Наоми, установи связь. Хочу потолковать с этими приятелями.

Спустя секунду на его дисплее появилось управление связью. Холден навел луч на пиратский корабль и, выждав, пока загорится зеленый сигнал, заговорил:

— Неопознанный легкий грузовоз, говорит капитан Джеймс Холден с ракетоносца Альянса Внешних Планет «Росинант». Прошу ответить.

Тишину в его наушниках нарушал только легкий шум фоновой радиации.

— Слушайте, ребята, я не шучу. Мне известно, что вы меня знаете. И еще известно, что пять суток назад вы атаковали продовольственный грузовик «Лунатик», отключили его двигатели и украли шесть тысяч кило протеина и весь их воздух. Мне этих сведений вполне хватает.

Снова шум помех.

— Вот мое предложение. Мне надоело за вами носиться, и я не позволю вам протянуть время, чтобы починить корабль и снова задать мне веселую гонку. Коли вы не сдадитесь без всяких условий, я выпущу пару торпед с плазменными боеголовками и превращу ваш кораблик в раскаленный шлак. А потом полечу домой и хорошенько высплюсь.

Помехи наконец прорезал мальчишеский голос — слишком молодой для пирата.

— Вы не имеете права! АВП — не настоящее правительство. По закону вы не вправе меня угробить, так что валите на хрен! — протараторил голос, то и дело угрожая сорваться и дать петуха.

— Да что ты? И больше тебе сказать нечего? — ответил Холден. — Слушай, забудь на минутку о законах и конституционных правах. Взгляни на радарную картинку моего корабля. У тебя грузовик-развалюха, на который кто-то припаял самодельную гауссову пушку, а у меня новейший марсианский торпедоносец с вооружением, способным расплавить небольшую луну.

Голос на другом конце связи молчал.

— Ребятки, вы можете не признавать меня законным представителем власти, но согласитесь, что подорвать вас я могу в любую минуту.

Связь молчала. Холден вздохнул и потер переносицу. Кофеин не прогнал головную боль. Оставив открытым канал связи с пиратами, он вызвал другой канал — пилотскую кабину:

— Алекс, прострели этот грузовик из носового точечного. Целься по килю.

— Стойте! — завопил мальчишка. — Мы сдаемся, господи боже!

Холден потянулся, наслаждаясь невесомостью после многих дней на тяге, и усмехнулся сам себе. Сегодня обойдется без стрельбы.

— Наоми, скажи, чтобы наши новые друзья передали тебе удаленный контроль над кораблем. Отведем их на Тихо — пусть трибунал АВП решает. Алекс, как только они наладят свой движок, составь возвратный маршрут на уютном пол- g. А я в медотсек, поищу аспирин.

Холден отстегнул крепления амортизатора и толкнулся к палубному трапу. В полете у него запищал ручной терминал. Вызывал Фред Джонсон, номинальный глава АВП и их покровитель на промышленной станции корпорации Тихо, служившей ныне де-факто штаб-квартирой АВП.

— Ну, Фред, поймали мы мерзких пиратов. Везем на суд.

Темное лицо Фреда сморщилось в улыбке.

— Вот это новость. Надоело их взрывать?

— Нет, просто наконец нашлись такие, которые поверили мне на слово.

Ухмылка Фреда сменилась озабоченным выражением.

— Слушай, Джим, я не потому звоню. Вы мне срочно нужны на Тихо. На Ганимеде что-то случилось…

Праксидик Менг стоял в дверях базового амбара, озирая поля мягко колыхавшихся, зеленых до черноты листьев, и боялся. Потемневший купол возвышался над ним. Необходимый посевам свет погас, а зеркала… о зеркалах лучше было не думать. Всполохи боевых кораблей напоминали искры на дешевом экране, эти краски и мелькания казались здесь неуместными. Знак — что-то пошло очень не так. Менг облизал губы. Он верил, что должен найтись способ. Способ все это спасти.

— Пракс, — позвала Дорис, — нам надо идти. Сейчас же.

Передовой край агробиологии низких ресурсов, «глициновый кеннон», сорт сои, модифицированный настолько, что представлял собой новый вид. На него ушло восемь лет жизни. Из-за него родители до сих пор не видели внучку в лицо. Та соя и еще кое-что прикончили его брак. Пракс видел в поле восемь слегка различных линий генно-модифицированных хлоропластов — состязавшихся друг с другом за выработку наибольшей порции протеина на фотон. Руки у него дрожали. Его тошнило.

— До удара пять минут, — сказала Дорис. — Надо эвакуироваться.

— Я его не вижу, — ответил Пракс.

— Оно приближается так быстро, что ко времени, когда его станет видно, видеть будет некому. Все уже ушли, мы последние. Давай в лифт.

Большие орбитальные зеркала он всегда считал своими союзниками: они освещали поля сотнями бледных солнц. Он не мог поверить, что они его предали. Безумная мысль. Зеркало, валящееся на поверхность Ганимеда — на теплицы, на его сою, на труд его жизни, — оно ничего не решало. Оно — жертва причинности и физических законов, как и все остальное.

— Я ухожу, — сказала Дорис. — Если останешься, умрешь через четыре минуты.

— Подожди, — сказал Пракс и выбежал в купол. На краю ближайшего поля он упал на колени и запустил руки в черную почву. Она пахла, как хорошие пачули. Он зарылся пальцами вглубь, подхватил клубни. В его ладонях оказалось маленькое хрупкое растение.

Дорис была уже в грузовом лифте, готовом опуститься в пещеры и тоннели станции. Пракс бросился к ней. Теперь, когда он спасал растение, купол вдруг показался страшно опасным. Едва ботаник ввалился в дверь, Дорис тронула пальцем дисплей управления. Широкие металлические двери качнулись, сдвинулись, и лифт пошел вниз. Обычно на нем перевозили тяжелое оборудование: культиваторы, трактора, тонны гумуса, извлеченного из утилизаторов станции. Теперь здесь было только трое: Пракс, сидевший на полу, поджав ноги, росток сои у него на коленях и Дорис, вглядывавшаяся в свой терминал, закусив нижнюю губу. Лифт казался слишком большим для них.

— Может, зеркало пролетит мимо, — сказал Пракс.