Джеймс Кори - Война Калибана

Пракс в который раз проверил герметичность скафандра. Все системы были в порядке. И скафандр оказался много лучше того, в котором он уходил с Ганимеда.

От носового люка для команды до грузового — двадцать пять метров по обшивке. Да подходить вплотную и не придется. Он проверил подключение радиокабеля к шлюзовой розетке.

А вот еще интересный вопрос: может быть, глушение радиосигнала — естественный продукт жизнедеятельности монстра? Пракс попытался представить, как это может выглядеть в живом организме. Не включится ли радио, как только монстр покинет корабль? Как только сгорит в факеле двигателя?

— Пракс, — напомнила Наоми, — пора.

— Хорошо, — ответил он, — выхожу.

Открылся наружный люк. Он чуть не шагнул в пустоту, как входят в темную комнату. Нет, лучше бы на четвереньках, всем телом прижимаясь к коже корабля. Пракс переложил наживку в одну руку и, цепляясь носками ног за захваты, выбрался из шлюза.

Темнота окружила и подавила его. «Росинант» был плотиком из крашеного металла в океане. Нет, в чем-то большем, чем океан. Звезды мерцали со всех сторон, и до самых ближних были сотни человеческих жизней пути. Ощущение, что он стоит на маленьком астероиде, глядя в необычно широкое небо, мгновенно сменилось другим: что это он на вершине мира и глядит вниз, в бездну. Так визуальная иллюзия превращает вазу на картинке в два человеческих профиля и тут же переключает восприятие обратно к вазе. Едва первая волна тошноты подступила к горлу, Пракс широко улыбнулся и встал, раскинув руки. Он читал об эйфории открытого космоса, но не представлял ничего подобного. Он был оком Бога, упивался светом бесконечных звезд, и он же был пылинкой, магнитными присосками прилепившейся к телу корабля, неизмеримо превосходящего его мощью и все же ничтожного пред ликом бездны. В шлемофоне похрипывали шумы, долетавшие от времени зарождения Вселенной, помехи перекликались призрачными голосами.

— Эй, док, у тебя что-то не так? — спросил Амос.

Пракс оглянулся, ожидая увидеть механика рядом, но обнаружил только млечные россыпи звезд. Их было так много, что казалось — их лучи должны осветить тут все, но «Росинант» оставался темным, не считая света из люка и, ближе к корме, еле видной белой туманности, — там замерзло облачко воздуха, выпущенного из грузового отсека.

— Нет, — сказал Пракс, — все в порядке.

Он попытался шагнуть, но скафандр не поддался. Ноги не отрывались от обшивки. Самый носок ботинка сдвинулся на сантиметр и застрял. В груди у Пракса вспыхнула паника. Что-то случилось с магнитными присосками! Так он не успеет добраться до грузового люка раньше, чем монстр пробьет ход в машинный зал и в сам реактор.

— Да, есть проблема, — сказал он. — Ноги не двигаются.

— А как настроен контроль скольжения? — спросила Наоми.

— Ах, да. — Пракс сдвинул настройку, подогнав под свою силу. — Теперь все нормально.

Прежде ему не доводилось ходить в магнитных ботинках. Ощущение было странное. Большую часть шага нога двигалась свободно, но, едва подошва приближалась к корпусу, в некой критической точке ее схватывало и прижимало к металлу. Так он плыл и падал вниз шаг за шагом. Грузовой люк не был виден, но Пракс знал, где тот находится. Из его положения нужно идти лицом к корме, влево от дюзового конуса. Но оставаясь на правой стороне корабля. Нет, по правому борту, на кораблях это называется «бортом».

Он знал, что за темной металлической щекой корпуса то существо вгрызается в стену, добираясь сквозь плоть корабля к его сердцу. Если оно понимает, что происходит, если обладает хоть зачатком сознания, — то могло бы сейчас броситься на него из отсека. Вакуум для него не смертелен. Праксу представилось, как он висит на магнитных присосках, а монстр разрывает его на куски. Он протяжно, прерывисто вздохнул и поднял наживку.

— Ну вот, — сказал он, — я на месте.

— Теперь или никогда. — Холден пытался шутить, но голос у него срывался.

— Хорошо, — сказал Пракс.

Он нажал маленький таймер, пригнулся к обшивке и, развернувшись, напрягаясь каждым мускулом, швырнул цилиндр в ничто. Отлетая, наживка блеснула в свете из грузового люка — и пропала. Пракса охватило тошнотворное чувство, будто он что-то позабыл, будто свинцовая обертка не сойдет в рассчитанный срок.

— Зашевелился, — сказал Холден. — Учуял. Выходит.

И вправду, над обшивкой показались длинные черные пальцы, темное тело вытягивало себя из лона корабля, словно рождаясь в бездну. Светились голубые глаза. Пракс слышал только свое хриплое дыхание. Его, как зверька на древних саваннах Земли, охватило инстинктивное желание затаиться, не издавая ни звука, хотя здесь, в вакууме, монстр не услышал бы и самого пронзительного вопля.

Существо шевельнулось, закрыло, открыло и снова закрыло глаза — и прыгнуло. Его тело заслонило немигающие звезды.

— Ушел, — проговорил Пракс и поразился, как твердо звучит его голос. — Оторвался от корабля. Сейчас он недалеко от грузового люка.

— Внимание, — откликнулась Наоми, — закрываю двери.

— Я уже здесь, капитан, — сказал Амос.

— Меня уже нет, Амос, — ответил Холден, но усмешка в голосе давала знать, что он шутит.

В темноте погасла и снова засветилась звезда. Еще одна. Пракс мысленно проследил маршрут. Еще одно затмение.

— Я грею двигатели, — сказал Алекс. — Скажете, когда все будут на месте, а?

Пракс стоял и ждал. Звезда горела ровно. А должна бы затмиться, как другие? Или он ошибся в расчете? Или монстр свернул? Если он способен маневрировать в пустоте, не заметит ли он, что Алекс снова запустил реактор?

Пракс развернулся назад, к главному люку.

«Росинант» был крошкой, зубочисткой, плывущей в звездном океане. А расстояние до люка вдруг представилось бесконечным. Пракс передвигал ноги, пытался бежать, ни на миг не отрывая от обшивки сразу обе ноги, — механизм присосок такого не допускал. Магнит каждого ботинка отключался, только получив сигнал, что второй стоит крепко. Спина зудела, но он подавил искушение оглянуться. Никого там нет, за спиной. А если есть, оглядывайся не оглядывайся — не поможет. Кабель связи свернулся петлей, Пракс подтянул его, выбрал слабину.

Неяркое зеленовато-желтое свечение открытого люка манило, как сладкий сон. Ботаник тихонько заскулил, но этот звук потонул во взрыве брани от Холдена.

— Что там у вас? — спросила Наоми.

— Капитан не в духе, — пояснил Амос. — Полагает, что-то себе вывихнул.

— Колено болит — как брюхо у роженицы, вмешался Холден. — Ничего.

— Тягу давать можно? — спросил Алекс.

— Нет еще, — отозвалась Наоми. — Грузовой закрыт, насколько его можно закрыть до ремонта, а вот носовой еще не герметичен.

— Я сейчас вхожу, — сказал Пракс и подумал: «Только не бросайте меня здесь. Не оставляйте в пустоте с этой тварью».