Джеймс Кори - Война Калибана

— В следующий раз я соберу коллекцию, но…

— Что касается точного положения на театре военных действий, — произнес ее собеседник за двадцать пять секунд до того, — рапорты имеются, но не такие подробные, как хотелось бы. Ради вас я поставил пару интернов наращивать параметры поиска. У меня такое впечатление, что только десятая часть бюджетных средств на науку уходит на реальные исследования. Ваш допуск дает мне право этим интересоваться, но во флоте хорошо умеют запутать картину. Думаю, вы сочтете… — Вдруг он недоуменно насупился. — Коллекцию?

— Забудь. Так ты говорил?..

Она выждала пятнадцать секунд, проклиная каждую в отдельности.

— Не уверен, что мы добьемся определенных ответов, — сказал молодой человек. — Возможно, нам повезет, но если они хотят что-то скрыть, то, возможно, сумеют.

«Тем более что знают, чего ты ищешь и о чем я просила узнать», — договорила про себя Авасарала. Даже если потоки финансов между «Мао-Квиковски», Нгайеном и Эрринрайтом фиксировались в бюджете, к тому времени, как союзники Авасаралы начали розыск, те всё успели скрыть. Ей оставалось одно: атаковать на всех фронтах, какие приходили в голову, и надеяться, что где-то они проколются. Еще три дня сбора данных и запросов — и можно будет передавать материал аналитикам. Она не узнает, какую именно информацию от нее скрывают, но хотя бы получит представление, к какой категории относятся утаиваемые сведения.

Уже кое-что.

— Сделайте, что сумеете, — сказала она, — а я пока пороскошествую здесь, в пустоте. Свяжитесь со мной.

Она не стала тратить пятидесяти секунд на официальное прощание. Жизни не хватит на всю эту чушь.

На «Гуаньшийине» ей предоставили роскошное помещение. Кровать и диван в тон мягкому ковру: золото на зеленом фоне должно было бы резать глаз, однако не резало. Освещение почти идеально имитировало солнечное утро, а из воздуховодов веяло легкой ноткой вскопанной земли и свежего сена. Если бы не пониженная гравитация, легко было поверить, что находишься в частном загородном клубе где-нибудь в зеленом поясе Южной Африки. Если бы не гравитация и не проклятая задержка сигнала.

Авасарала ненавидела пониженную гравитацию. Даже если разгон был безупречно плавным, даже если яхте не приходилось маневрировать, чтобы обогнуть космический мусор, все равно ее внутренности привыкли к полной g. С первого дня на борту живот у нее не варил и все время не хватало дыхания.

Система связи загудела. Новое сообщение с Венеры. Авасарала открыла его. Предварительный анализ гибели «Арбогаста» еще не закончен. Ионизация металла, кажется, соответствовала выдвинутой кем-то гипотезе о функционировании протомолекулы. Это было первое подтверждение расчетов, крошечный шажок в сторону понимания всего, что происходило на Венере. Еще в сообщении было точное время трех всплесков энергии и спектральный анализ верхних слоев атмосферы, показавший содержание азота, превышавшее расчетный уровень. Авасарала поймала себя на том, что скользит глазами по тексту. По правде сказать, ей было не до того.

А между тем это представлялось весьма важным. Возможно, важнее всего прочего. Но ее, так же как Эрринрайта, Нгайена и остальных, затягивали мелкие человеческие дрязги, война за влияние, соседские разборки между Землей и Марсом. И внешними планетами, если принимать их всерьез.

Черт побери, прямо сейчас Бобби и Котьяр волновали ее больше, чем Венера. Котьяр — хороший человек, и его осуждение вызвало в Авасарале злость и чувство вины. И Бобби, судя по всему, готова была сломаться. Почему бы и нет? На ее глазах убили всех друзей, потом выдернули из привычной обстановки, вынудили работать на старого врага. Впрочем, десантники — крепкий народ, и не только телесно. Да и полезно иметь в команде человека без связей и союзников на Земле, особенно после прохиндея Сорена.

Авасарала раскинулась в кресле, снова удивившись непривычной легкости тела. Мысль о Сорене саднила до сих пор. Дело было не в самом предательстве: предательство в ее профессии — привычный риск. Тому, кого это может задеть, лучше сразу подавать в отставку. Нет, беда была в том, что она ничего не замечала. Она позволила себе слабость к нему, чем и воспользовался Эрринрайт, чтобы подорвать ее позиции. Авасарала терпеть не могла проигрывать, особенно когда ее проигрыш означал новую войну, новое насилие, новые смерти детей.

Вот во что обходится ее дурь. В смерть детей.

Поэтому впредь она должна быть умнее.

Она словно видела перед собой ласковые и грустные глаза Арджуны. «Ты не можешь быть в ответе за все», — сказал бы он.

— Все в ответе за все, — вслух огрызнулась она, — но только я, идиотка такая, принимаю это всерьез.

Она улыбнулась. Пусть шпионы Мао помучаются, пусть обыскивают ее комнаты в поисках дополнительной системы связи, пусть гадают, с кем она говорила. Или пусть думают, что старуха съехала с катушек.

Пусть их.

Она закрыла сообщение о Венере. Пока оно висело на экране, пришло еще одно письмо, помеченное как ответ на ее запрос. Прочитав резюме разведки, Авасарала подняла бровь.

«Я — Джеймс Холден, и я прошу у вас помощи».

Авасарала наблюдала за просматривающей сообщение Бобби. Та выглядела измученной и беспокойной. Глаза не столько покраснели, сколько высохли, им как будто не хватало смазки. Если бы кому понадобился образец для демонстрации различий между «невыспавшимся» и «уставшим», десантница как раз подошла бы.

— Значит, он выбрался, — сказала Бобби.

— Он, и ботаник, что при нем, и вся чертова команда, — подтвердила Авасарала. — И вот вам первая версия того, что заставило ваших и наших ребят стрелять друг в друга на Ганимеде.

Бобби подняла голову.

— Думаете, это правда?

— Правда? — повторила Авасарала. — Холден давно известен тем, что выбалтывает на весь свет все, что знает или о чем думает, будто знает. Правда или не правда, но он в это верит.

— И насчет протомолекулы? Он ведь фактически утверждает, что на Ганимеде вырвалась на волю протомолекула.

— Верно.

— Люди на это среагируют, так?

Авасарала пролистала рапорт разведки и переключилась на кадры беспорядков на Ганимеде. Тощие, перепуганные люди, измученные горем и войной, распаленные паникой. Она видела, что выставленные против них силы охраны порядка старались действовать мягко. Не такие они подонки, чтобы применять силу. Их поставили, чтобы не дать умирающим навредить себе и друг другу, и они пытались удержаться на тонкой грани между насилием и бездействием.

— Пока пятьдесят погибших, — сказала Авасарала. — По приблизительной оценке. Там сейчас такое творится, что эти люди могли бы все равно погибнуть от голода и болезней. Но убило их другое.