Мюррей Лейнстер - Туннель времени (сборник)

Что и было сделано.

Джонс переселился туда вместе с уймой техники из лаборатории в Лунных Апеннинах. Он работал преданно и фанатично. Как и большинство впечатляющих открытий, поле Дэбни в основе своей было исключительно просто. В теории это состояние пространства за поверхностью листа металла. Нечто вроде проводящего слоя в кабелях линии электропередач, где электричество существует в виде высокочастотных колебаний, распространяющихся по оболочкам множества металлических жил, потому что высокочастотный ток просто не течет внутри самих проводов, только по их поверхности. Поле Дэбни возникало на поверхности — или на бесконечно малом расстоянии от металлического листа, в котором неким способом наводились вихревые токи. Вот и все.

Поэтому Джонс превратил внешнюю переднюю поверхность брошенного космического корабля в генератор поля Дэбни. Это было не просто, а очень просто! Укрепив на носу одну пластину поля Дэбни, он немедленно устроил так, что мог при желании с легкостью превратить заднюю часть корабля во вторую пластину поля Дэбни. Две эти пластины, включенные вместе, производили устрашающее впечатление, но Джонс планировал стартовать, по меньшей мере, таким же образом, что и на испытании сигнальной петарды. Процедура установки оборудования для сверхсветового путешествия, однако, была не намного труднее установки бунгало, если знать, как это делается.

Прилетели две грузовые ракеты, которые радар тут же уловил и при помощи дистанционного управления провел на посадку. Лучевой приемник Луна–Сити ловил музыку, переданную с Земли, и прилежно ретранслировал ее под занесенные пылью купола, где находились все городские здания. Колонисты и туристы ознакомились с сорока двумя новыми песенками, в которых пелось о перспективах межзвездных полетов. Какой–то гений связал только что снятую телевизионную драму под названием «Дитя ненависти» с лунной операцией, и зачарованные зрители не могли оторваться от последней ее версии, которая нежно умоляла: «Дитя ненависти, приди к звездам и люби». Рекламный отдел, ответственный за этот шедевр, счел свой ход близким к гениальному.

Однако не обходилось и без размолвок, повторявшихся с завидной регулярностью. Кохрейн яростно спорил с Холденом, что лучше — принять на борт космического корабля психопатическую личность или таскаться по судам. Кохрейн победил. Как–то раз в офисе появился воинственный Джонс, готовый отстаивать необходимость покупки дорогих приборов.

— Слушай! — недовольно сказал ему Кохрейн. — Я не пытаюсь распоряжаться тобой! И не жди от меня указаний! Если ты сможешь сделать так, что этот корабль оторвется от Луны, я тоже буду в нем, то и моя задница будет в такой же опасности, как и твоя. Покупай все, что поможет максимально обезопасить мою задницу вместе с твоей. Я с ног сбиваюсь, добывая деньги, отгоняя всяких полоумных, уворачиваясь от судебных исков и собирая все необходимое для полета! Я делаю работу, которой с лихвой хватило бы на троих. Все, на что я надеюсь — это то, что ты будешь готов прежде, чем я от безделья начну вырезать бумажных кукол. Когда мы сможем улететь?

— Мы? — подозрительно переспросил Джонс. — Вы тоже летите?

— Если ты думаешь, что я останусь здесь, наблюдая, что же получится, если это дело выгорит, — сказал ему Кохрейн, — то ты не в своем уме! На Земле уже слишком много людей. Для человека, который пытался затеять большое дело и провалил его, места не найдется! Если у нас ничего не выйдет, я лучше буду замерзшим трупом со счастливой улыбкой на лице — насколько я понимаю, в космосе все замерзают, — чем стану жить на пособие на Земле!

— О, — сказал Джонс, смягчившись. — Сколько человек собирается лететь?

— Спросите Билла Холдена, — сказал Кохрейн, остывая. — И запомните, если вам что–то требуется, покупайте это. Я попытаюсь заплатить. Если мы вернемся обратно со снимками дальнего космоса — даже если мы только облетим вокруг Марса, — у нас окажется достаточно денег, чтобы заплатить за все, что нам будет угодно.

Джонс посмотрел на Кохрейна с чем–то похожим на теплоту во взгляде.

— Мне нравится такая манера вести бизнес, — сказал он.

— Это не бизнес! — возразил Кохрейн. — Это просто способ хоть что–то сделать! Кстати, вы уже выбрали, куда мы полетим?

Когда Джонс покачал головой, Кохрейн недовольно сказал:

— Лучше выберите. Но когда мы будем заполнять последние бумаги перед отлетом, в графе «назначение» напишем «к звездам». Журналистам это понравится. Ах, да. Скажите Биллу Холдену, пусть попытается найти нам шкипера. Астрогатора. Кого–нибудь, кто сможет сказать нам, как возвращаться обратно, если мы доберемся куда–нибудь, откуда понадобится возвращаться. Найдется здесь такой человек?

— У меня такой есть, — сказал Джонс. — Он проверял для меня корабль. Это бывший пилот лунолета. Он здесь, в Луна–Сити. Спасибо!

Прежде чем выйти, он пожал Кохрейну руку. Для Джонса это было равноценно невиданному выражению эмоций. Кохрейн вернулся за свой стол.

— Ну–ка, посмотрим… Это договор о печатях на марках и конвертах, которые мы должны взять с собой и проштемпелевать «Дальний космос». Добавим условие о дополнительных выплатах в том случае, если мы долетим до планет и придумаем для них штемпеля…

Он с головой погрузился в работу, а Бэбс делала пометки. Через некоторое время он уже что–то диктовал ей. Не прерываясь, он, нахмурившись, достал из кармана ручку и с отсутствующим видом начал нажимать на кнопку перезаправки. Это заставляло чернила выступать на кончике ручки. На Луне поверхностное натяжение чернил было точно таким же, как и на Земле, но сила тяжести была на пять шестых меньше. Поэтому из ручки можно было выжать каплю чернил действительно впечатляющего размера, прежде чем слабая лунная гравитация заставляла ее сорваться вниз.

Все так же продолжая диктовать, Кохрейн добился того, что с конца ручки в мусорную корзину упала грушевидная капля, по размерам похожая на крупную виноградину. Это была самая крупная капля, которую ему удалось сделать до сих пор. Она упала — медленно–медленно — и разбрызгалась во все стороны, а он наблюдал со странным удовлетворением.

Время шло. С Земли прилетел очередной лунолет. Под тысячефутовыми пластиковыми куполами появились новые туристы. Снаружи, у бывшего космического корабля, Джонс экспериментировал с маленькими пластиковыми воздушными шарами, покрытыми слоем проводящего лака. В вакууме кубический дюйм воздуха под земным давление распространился бы, создав множество кубических футов практически того же самого вакуума. Если шарик сможет выдержать внутреннее давление в одну унцию [2] Унция — единица массы, равная 28,3 г. Давление в одну унцию на квадратный фут равно приблизительно 3 Па в единицах СИ (прим. пер) . на квадратный фут, то крошечный объем воздуха в вакууме раздует шар до очень приличного объема, который создаст именно такое давление. Джонс подготавливал автоматические генераторы поля Дэбни с крошечными атомными батареями, которые должны были приводить их в действие. Каждому такому воздушному шару, выпущенному в безвоздушное пространство, предстояло стать «пластиной» поля Дэбни, а крошечные батареи должны были обеспечить их энергией на двадцать с лишним лет.