Жозеф Анри Рони старший - Звездоплаватели (сборник)

— Пожалуй, рассчитывать на помощь не приходится, — с непривычной грустью проговорил капитан Дэврез. — Какая нелепая гибель! Простите меня, если можете, дети мои!

Нежность, прозвучавшая в его словах, яснее любых стенаний показала, что гибель близка. Капитан проиграл свое последнее сражение — цепкая стихия, схватившая нас в свои объятия, оказалась сильнее мужества и доблести испытанного воина. Я услышал, как Сабина произносит слова молитвы.

Луна, взбираясь на небосвод, становилась все ярче, постепенно теряя свой красный цвет. Зажглись звезды, словно поминальные свечи, и их отражения присоединились к мерцающим болотным огням. Ветер принес издалека какой–то пряный аромат, напомнивший ладан. Похоже, наши похороны природа обставляла по высшему разряду!

— Дай руку, Робер! — внезапно проговорила Сабина. — Так мне будет легче…

Болотная жижа поднялась уже до плеч: судя по всему, через полчаса все закончится. Я сжал ее заледеневшую ладошку и, еле сдерживая слезы, прошептал:

— Мужайся, милая! Благослови тебя Бог!

Неожиданно я услышал музыку и, решив, что начались слуховые галлюцинации, покрутил головой. Звуки, однако, не только не исчезли, а, напротив того, усилились, сливаясь в странную мелодию. Я попытался отыскать загадочный источник и внезапно на том холме, к которому мы так неудачно устремились, заметил человека. Его силуэт отчетливо выделялся на сверкающей лунной дорожке, и стало очевидным, что это именно он играет на каком–то непонятном инструменте.

Словно подчиняясь неведомому приказу, на холмик принялись карабкаться гигантские саламандры и жабы, тритоны и протеи, водяные змеи и прочая ползучая тварь, тесным кольцом собираясь вокруг человека. Вскоре к этой компании присоединились птицы — гагары, кулики, совы; показались гибкие тела водяных крыс, а над головой музыканта вычерчивали стремительные зигзаги летучие мыши. От этой сцены вдруг повеяло таким дружественным единением всего живого, что я чуть ли не физически ощутил удивительное тепло их отношений.

На миг мы даже забыли о своем отчаянном положении, но, придя в себя от изумления, громко закричали. Музыкант опустил свой инструмент, обернулся к нам и, удивленно всплеснув руками, прыгнул в воду. Не успели мы сообразить, что же произошло, как голова пловца показалась возле нас, и какая–то неведомая сила вытолкнула меня и Сабину на менее топкое место. Вскоре к нам присоединился капитан. Через несколько минут, когда мы оказались на, казалось бы, навсегда утраченной тверди, спаситель и спасенные смогли, наконец, рассмотреть друг друга.

Не знаю, какое впечатление произвели на него наши грязные фигуры, но меня прежде всего поразила удивительная чистота его полуобнаженного тела. Мерзкая трясина не оставила на его коже, маслянисто мерцавшей в лунном свете, ни малейших следов! Набедренная повязка тоже казалась сухой — как и волнистые пряди волос, спускавшиеся на плечи подобно стеблям водных растений.

Дэврез принялся благодарить его, но человек лишь улыбался и покачивал головой. Очевидно, он не понимал того, что говорил капитан, хотя тот использовал все известные ему наречия. Тогда мы с жаром просто пожали руку нашему спасителю. Он широким жестом обвел перспективу болот и заговорил. В звуках его голоса, ничуть не напоминавшего традиционно человеческий, слышалось и бульканье земноводных, и шипение пресмыкающихся, и музыкальный птичий щебет — словно в его речь вплелись голоса всех обитателей того мира, в котором он жил. Увидев недоумение на наших лицах, он снова улыбнулся и жестом предложил следовать за собой.

Под тонким слоем болотной жижы оказалась не замеченная нами тропа, твердая и плотная, словно мостовая. Шагов через пятьдесят она пошла на подъем и вскоре привела нас на ровную площадку, выступавшую над поверхностью воды. Загадочный провожатый жестом пригласил нас располагаться здесь и исчез под водой. Сабина с тревогой посмотрела на расходившиеся круги и сказала:

— Кажется, он нас бросил…

— Ты несправедлива к нему: он же спас нас, — возразил Дэврез.

— И таким удивительным способом…

Мы огляделись. В ярком свете ослепительно белой луны виднелась перспектива болот, над бесконечными пространствами которых курился туман. Его волны свивались в какие–то загадочные фигуры, которые, потанцевав над водой, расплывались, принимая новые обличья. Неожиданно среди вихрящихся испарений вновь показался наш знакомец, ведший в поводу лошадку Сабины.

Вид спасенной Гео вызвал слезы на глазах девушки.

Когда человек и лошадь подошли поближе, я заметил, что к седлу Гео прицеплены вязанка хвороста и сплетенная из травы сумка, где, как оказалось, находились яйца и орехи.

Житель болот умело разложил костер, а когда огонь охватил дрова, взмахнул в прощальном жесте рукой и скрылся в глубине вод. Мы хотели проследить за ним, но черные просторы болот не выдали тайну его исчезновения. Недоуменно посмотрев на своих спутников, я спросил:

— Ну и как это понимать?

Дэврез задумчиво покачал головой.

— Даже не представляю… Пожалуй ничего более невероятного я не видел за все пятнадцать лет путешествий… Но чем беспочвенно гадать, давайте лучше поужинаем!

Ночь, озаряемая светом костра, показалась нам на удивление теплой и приятной. Мы отдали должное принесенным припасам, развесили просушить одежду и, завернувшись в одеяла, впервые за много дней беззаботно уснули.

Сквозь сон я вновь услышал музыку. Не могу точно сказать, играл ли ее странный обитатель болот или это в моей душе звучала увертюра к новой сказочной жизни, на пороге которой мы так неожиданно очутились. Окончательно проснулся я уже на рассвете, ощущая явный прилив сил и необыкновенную бодрость.

Оглядевшись по сторонам, я в изумлении окликнул капитана, указывая на нашу одежду — не только сухую, но и тщательно вычищенную.

— Несомненно, это проделки нашего доброго духа болот, — смеясь, откликнулась Сабина.

За завтраком мы принялись строить планы на будущее. Нашему оптимизму способствовало солнечное утро, преобразившее даже бескрайние болота: они больше не казались враждебными, а манили нас своей таинственностью. Мимо островка пролетели цапли. Проснулись и другие птицы. Проследив за стайкой уток–мандаринок, Сабина удивленно воскликнула:

— Что это?

К нашему бивуаку направлялся плот, ловко, словно живой, лавируя между кочками — дикое, завораживающее зрелище! Но вот позади шустрого сооружения показалась голова нашего спасителя, и вскоре, подогнав плот к берегу, он поднялся на островок. Мы радостно приветствовали жителя болот, и он ответил нам не менее сердечно. Теперь мы смогли рассмотреть аборигена при свете дня. Оказалось, что у этого грациозного существа кожа имела светло–зеленый оттенок, волосы и в самом деле оказались похожи на водоросли своим темно–зеленым цветом. Но больше всего нас поразили глаза — огромные и круглые, с радужной оболочкой темно–красного цвета, полностью закрывавшей белок, и с большими плоскими зрачками. Подобного я не встречал ни у одного живого существа! Больше всего, пожалуй, они напоминали глаза рыб, но и это сравнение вряд ли годилось.