Сергей Кусков - Телохранитель ее величества: Точка невозврата

«Стервочки» «виновато» потупились, и я чуть в цвет не расхохотался их мимике. Веселые девочки! Не стань они ангелами, плакал по ним театральный!

— Угу, а знаешь, какой они цирк устроили, когда позывные выбирали? — воскликнула Кассандра. — Сколько офицеры с ними намучились?.. Слов нет!

Все это время сами объекты разговора мило мне улыбались, буравя глазами. Оценивали. Взаимно, девочки, взаимно! Я уже понял, что если мы сдружимся — то это до конца. И если не найдем общий язык… То это тоже до конца. В отличие от верткой Паулы, они не умеют менять маски. Нужно только разглядеть, что находится под их единственной, но очень плотно сидящей маской на лице.

— Одна сделала татуировку на левой руке, другая на правой, — продолжила Кассандра и усмехнулась. — И так предстали на линейке: Левая и Правая. Их послали подальше, татуировки заставили свести, имена придумать другие. Они и придумали…

— Красная и Зеленая! — фыркнула Паула. — Одна раскрасила татуировку красным, другая зеленым!

Девчонки заулыбались, продолжая со мной зрительную дуэль.

— И чем же дело кончилось? Так и оставили?

Паула отрицательно покачала головой.

— Да нет, там совсем круто получилось…

— У них один позывной на двоих, — ответила за нее Кассандра. — «Сестренки». На заданиях они всегда вместе, все понимают, о ком речь. А на тактическом уровне им разрешили оставить собственные имена. Это Мия. — Она ткнула в девушку справа. — А это Роза. — Рука переместилась на девушку слева.

— Привет, Хуан! — опять в унисон запели девушки. — Я Мия/- Я Роза.

— Тебе у нас понравится! — добавила Роза.

— Надеюсь! — усмехнулся я, чувствуя, что обстановка, наконец, начала разряжаться. — У вас это само получается, или тренировались долго? Такая синхронность?

Сестренки пожали плечами, в унисон, но промолчали. Вместо них вновь ответила Кассандра:

— Само. С первого дня. Они вообще хорошо чувствуют друг друга, и в бою работают, как одна. Я их сколько лет знаю, и сама до сих пор шизею!..

М-да, круто!

Я поймал себя на том, что с одного раза запомнить девушек не получится — слишком схожие у них черты. Нужно время. Но когда пожимал им руки, почувствовал в них еще кое-что. Да, они хохотушки. Да, их чувства к своим искренни и прямолинейны, но… Они убьют любого, порвут, порежут, запытают, не дрогнув рукой и не моргнув глазом. За их показной «хохотушечностью» пряталась первозданная жестокость без тормозов. Это читалось в их диком, хотя совершенно осмысленном взгляде. Играть с ними в шутовские войны все же не стоит.

Как же описать их человеческими словами? Кассандра — винтовка, стреляющая куда укажут. Сестренки же — мясницкие топоры. Тяжелые, что рвут плоть, а не режут, принося жертве дополнительные страдания. Топор не получает удовольствия от страдания, он лишь рубит, но вот не всякий сможет так рубить — тонка кишка. Та же винтовка не сможет. Все это в дополнение к гламурной секси Пауле и очень странной даже для местных (по словам Катарины, а она должна разбираться) Восточной красавице Маркизе, молчавшей все время представления Сестренок.

— А это Маркиза, — вздохнула и сместилась к последнему члену команды Кассандра. — Вы уже немножко знакомы.

— Совсем чуть-чуть, — согласился я. — И не против познакомиться поближе.

При этих словах девушка подняла глаза. По ним я прочел, что ей неловко, и она банально прячется. Я опешил, пытаясь ответить на вопрос, почему.

— Маркиза — снайпер, одна из лучших в корпусе, — продолжала Кассандра, видя, что пауза затягивается. Видно, она сама не ожидала от девушки такой реакции, все-таки мы были знакомы. — Попадет в пол-империала с расстояния сто метров, с отключенными оптикой и системой прицеливания. Причем, в летящие пол-империала!

Я уважительно хмыкнул. Пока себе такую точность представлял слабо, но оснований не верить у меня не было — я уже видел ее в деле.

— Можно? — указал я на кровать напротив. Маркиза кивнула и убрала ногу. Кассандра же сделала шаг назад, как бы оставив нас в покое, но давая понять, что они рядом и ждут результатов наших переговоров. Повисла неловкая пауза.

— Как ваше свидание? — Мне тоже было не по себе, и начал я с самого безобидного.

— Хорошо, — кивнула она и снова опустила глаза. — Он проводил меня до метро. У нас ничего не было.

Она отчитывалась, как будто я имел моральное право что-то от нее требовать.

— Я не обижу его, Хуан. Ты напрасно волнуешься.

— Я не волнуюсь. — Я выдавил подбадривающую улыбку. — Волнуюсь, но не поэтому.

Что-то с нее требовать? Боже упаси! Со времени нашей последней (и единственной) встречи изменилось столько всего! У меня больше нет права требовать с нее что-то, угрожать ей, или, ни дай ее Священный Круг, бодаться с нею. Теперь нам надо дружить, находить общий язык, быть союзниками…

…А она не готова к этому. Да, я, наконец, понял причину ее неловкости. Она просто не готова сближаться с кем бы то ни было, пускать в свою жизнь. Я имею в виду мальчиков, конечно — будь я девочкой, проблем бы не возникло. Там я был для нее охраняемым объектом, а с ним можно выстраивать отношения. До определенного предела, конечно. От этого ничего в собственной жизни не изменится. Теперь же я — свой. Без кавычек. А это совсем другое.

Я обернулся назад, на сжирающих меня глазами Сестренок. На стоящую поодаль и что-то говорящую Пауле Кассандру. И я понял, как тяжело им. Традиция, полуторавековая традиция корпуса нарушена, это прецедент, и у них нет никакого опыта, как себя вести. Более того, опыта нет и у всемогущих все знающих инструкторов-психологов вроде Катарины. Этот опыт лишь предстоит получить, и получать они будут, ставя опыты на нас, на «чертовой дюжине».

Еще я понял реакцию Паулы в момент пробуждения. Она умеет общаться с мальчиками, не испытывает неловкости, в отличие от религиозной восточной красавицы или скромной Кассандры, но умеет именно как с самцами, с представителями противоположного пола, необходимыми лишь для удовлетворения естественных потребностей. Но ни для чего более. И эту модель поведения она попыталась неосознанно использовать. Сейчас же явно в этом раскаивается, нервничает, хоть и не так, как остальные. А я?..

А мне придется решать эту проблему. Шаг за шагом. Разрабатывать меры к сближению, искать модели поведения и для них, и для себя. Пожалуй, в этом Катарина оказалась права: без куратора первое время мне не обойтись.

— Я хочу, чтоб ты знала, — понял я, какой надо сделать первый шаг. — В тот день, когда мы сбежали из магазина… В тот момент я дико ненавидел ангелов. Всех, без разбора. Потому, что некоторые из них, — я коварно усмехнулся, — делали мою жизнь некомфортной. Неоднократно. Но именно ты открыла глаза, что вы разные. И что среди вас не все такие высокомерные дряни и стервы, как Катарина, или черненькая Оливия, хранительница вашей инфанты.