Алекс Орлов - Одиночный выстрел

Лоренц обернулся и увидел заходящий на посадку «маскот», за которым тянулся хвост белого дыма. Машина двигалась неуверенно, рыскала по сторонам. Вокруг посадочного квадрата забегали механики, не в состоянии сообразить, что им теперь делать, – под плоскостями истребителя висело несколько неизрасходованных бомб.

– Тяжело заходит… – обронил кто-то из матросов.

Тем временем возле костра продолжался пикник, и на садившийся истребитель там никто не обращал внимания – «маскоты» взлетали и садились каждые четверть часа.

Провожаемый напряженными взглядами истребитель тяжело ударился опорами о посадочный квадрат, от чего из его воздухозаборников вылетел сноп искр. Распахнулась боковая дверца, и из нее на землю вывалился пилот. Из кабины тут же повалил дым, механики бросились к пилоту на помощь. Они схватили его под руки и потащили прочь от разгоравшегося истребителя.

Несколько человек пытались потушить возгорание с помощью пенных кунстфайеров, но тщетно – пламя вырвалось наружу, и все бросились врассыпную, однако было поздно. Полыхнула ослепительная вспышка, и ударил такой гром, что у всех, кого не разметало в пыль, заложило уши.

Ударная волна хлестнула по зевакам, посбивав их на землю и забросив внутрь коридора «Пифии».

Спустя минуту или чуть больше оглушенный Лоренц с помощью членов команды сумел подняться на ноги и нетвердой походкой вернулся на трап.

Его затуманенному взору предстала страшная картина. Взрыв уничтожил кухонный пятачок и всех находившихся на нем солдат, сбил на землю двух «куксдогов» и оторвал плоскости у трех из пяти стоявших на квадратах «маскотов».

Борт «Ленокса» был поврежден обломками взорвавшейся машины, а кормовой трап отброшен взрывной волной. О судьбе ремонтной команды можно было только догадываться.

– Что?.. Что все это значит? – с надрывом произнес Лоренц и всхлипнул.

– Это означает, что он жив, сэр, – сказал оказавшийся рядом Чикер. На его одежде не было прожженных пятен, а на лице царапин и порезов.

– О чем ты говоришь? – не сразу понял находившийся в шоке командир эскадры.

– Я говорю о том парне из федеральной службы. Похоже, он выжил.

Лоренц кивнул. Это было похоже на почерк специалистов, аборигены так воевать не могли.

И словно запоздалое эхо опустошительного взрыва вдалеке ударил гром.

– Сэр, ноль-второй борт докладывает – «куксдог» уничтожен наведением на аварийный маяк! – радостно сообщил диспетчер.

– Что ты предлагаешь, Чикер? – спросил Лоренц, который, казалось, не услышал сообщения.

– Мне нужно максимальное прикрытие, сэр. Я сейчас же отправлюсь по маршруту Чумаченко и проверю, действительно ли нам удалось уничтожить «куксдог».

– Хорошо, если удалось…

– Хорошо, – согласился Чикер, глядя на дымившиеся посреди лагеря останки. – В умелых руках даже один «куксдог» может нам дорого обойтись.

Этот день для Руммеля выдался нелегким, хотя и числился в графике свободным. Он должен был лишь посмотреть документы по новому делу, а потом мог отправиться в спортзал, чтобы сбросить лишние пару килограммов, которые при его работе могли плохо сказаться на результатах. Агентам часто приходилось самим преследовать объекты поиска и, когда не было времени дожидаться группы захвата, вступать в единоборство. А если учитывать, что в большинстве случаев поиск агенты проводили в одиночку, захваты они производили без посторонней помощи.

Нельзя было привлечь даже полицию, ведь объекты, за которыми охотился отдел, зачастую могли считаться перед законом чистыми, и следовать законным процедурам означало снижать эффективность работы.

Но если агент попадался в руки правосудия, служба безопасности официально от него отказывалась и тогда агенту приходилось рассчитывать только на себя и, возможно, лишь на негласную поддержку. Такими были необъявленные правила, которым подчинялся капитан Руммель.

Отработав в спортзале и на тренажерах двойную норму, Руммель едва живой отправился домой.

Еще утром была ясная погода и светило солнце, но ближе к вечеру прошел дождь, и теперь огни города отражались в мокром асфальте, пробуждая в памяти капитана нелегкие воспоминания.

Офицер из отдела кадров сообщил, что дело наконец закрыли, так что больше нет необходимости в этих ежемесячных отписках. Разумеется, окончательно подозрения с него не снимут, но на это Руммель и не рассчитывал, достаточно было того, что его оставят в покое и дадут спокойно работать.

На бульваре светофор включил красный свет, и машины стали накапливаться, выстраиваясь в два ряда.

Водитель машины, что остановилась справа, сунул руку куда-то под рулевую колонку, и через мгновение в свободной руке Руммеля оказался пистолет.

В такой ситуации нет возможности убежать, поэтому единственно правильная тактика – открывать огонь первым.

Ну, сколько вас тут? Двое, трое?

На скамье под декоративным бетонным козырьком сидел человек в черном плаще и передвигал на шахматной доске фигуры.

«Тридцать метров – хорошая дистанция», – машинально отметил Руммель, заметив на коленях шахматиста нечто похожее на сложенный зонт или укороченную винтовку.

Страха не было, была сосредоточенность и включившаяся многократно отработанная схема действий. Первым умрет этот – справа, вторым – «шахматист». Пусть не тешит себя мыслью, что для пистолета тридцать метров много. Руммеля учил Джек Бекет, а тот не тратил патроны зря.

А третий, кто же третий?

Руммель пробежал глазами по монитору заднего вида, покосился влево. Что, неужели дама с собачкой? А походка? Разве дамы так ходят? А что у вас под длинным пальто, дама?

Руммель усмехнулся. Он был готов действовать. Ну, кто первый?

Красный свет сменился желтым, Руммель отпустил руль, чтобы ничто не мешало ему сделать три быстрых выстрела в разных направлениях. Ну!

Загорелся зеленый, и стоявшее перед Руммелем купе рванулось по полосе мокрого асфальта.

Капитан выждал еще секунду и осторожно тронул автомобиль, напряженно прощупывая сырой воздух всеми органами чувств. Ну?!

Не в этот раз. Он выжал педаль газа, и машина начала стремительный разгон.

В сфере наблюдения никто не дернулся, не повернулся в его сторону, не попытался тотчас нагнать его.

Щелкнул электронный бокс, и на экране появилось сообщение о полученном извещении о штрафе за превышение скорости.

Триста динаров. Придется оплатить, ничего не поделаешь – паранойя вещь дорогостоящая. Но если у вас паранойя, это еще не значит, что за вами не охотятся дамы с собачками.

«А вдруг это Джек?!» – пронеслось в голове Руммеля. Он резко выжал тормоз, и его «текс-турбо» пошел юзом. Наперебой застрекотали импульсы выравнивающих систем – компьютер изо всех сил спасал Руммелю жизнь.