Валерий Мильгром - Пояс и шлем

А Голдина явно что-то мучило. Он ворочался, чесал затылок, наконец открыл глаза, сел на кровати и, глядя в потолок, произнес свою сакраментальную фразу:

— И все-таки, это неестественно.

— Похоже, ты опять чем-то недоволен? — удивился я.

— Именно так.

— Вы сомневаетесь в виновности Юлиуса и Минору? — с надеждой спросил Челли.

— О виновности будут судить на Земле. Мое дело — разобраться в происходящем и сделать правильные выводы. В необходимости изолировать Чивилиса и Сайто я не сомневаюсь. Они и не думают отрицать, что пытались помешать мне собирать материалы для следствия. А вот в остальном я все еще мало понимаю.

— А мне, — заметил я, — непонятно лишь одно: кто и как убил Штрайха.

— Что-о? — не поверил услышанному Лино.

— Это-то как раз ясно, — не обращая внимания на привставшего начальника Станции, отмахнулся Грег. — Никто его не убивал. Самый обычный несчастный случай. А вот для чего Чивилису и доктору понадобилось утаивать ридолит…

— Как это никто не убивал?! — возмутился я. — А кто вышел за Штрайхом, кто крался за ним? Кто незаметно вернулся под Купол утром, не сказав, что со Штрайхом случилось несчастье? Кто подстроил этот обвал? Это мог сделать только Ферран!

— Да объясните вы мне, Бога ради, что происходит! — заорал Челли. — Кто подстраивал обвал? Кто куда выходил? Почему Ферран?

— Никто никуда не выходил, — терпеливо сказал Голдин. — Пожалуйста, подождите оба пару минут с вопросами. У меня такое чувство, что я вот-вот вспомню что-то важное…

Ипполита. 17 мая. 03:00–06:00 СГВ

Дональд Моррис (окончание)

Мы замолчали. Я снова был ошарашен. Как это «никто никуда не выходил»? А записи Сержа? А, наконец, слова самого Голдина?

— Вот что, Лино, — спросил после некоторого размышления Грег. — Если Земля передает нуль-грамму на Ипполиту, а нуль-прохождения нет, что происходит?

— С Ретрансляционного Кольца постоянно посылается непрерывный сигнал на ПС. Его прием служит сигнализацией нуль-прохождения. Если «дыра» закрыта, нуль-станция Кольца принимает сообщение с Земли, запоминает его, «сжимает» в короткий импульс и посылает сигнал «внимание» на Ипполиту. Пункт Связи этим сигналом при наступлении прохождения включается на прием и принимает импульс с Кольца. Длительность его не больше секунды, так что достаточно мгновенного открытия «дыры» в атмосфере — и сообщение поступает на ПС. А оттуда по подземному кабелю — сюда на дешифратор.

Назад с Ипполиты порядок отправления несколько иной. Мы не имеем возможности при отсутствии нуль-прохождения «буравить» атмосферу непрерывным сигналом «внимание». Прохождения может не быть неделю, а то и две. Такие случаи бывали. Это для нас слишком большой расход энергии. Поэтому мы вынуждены ждать, пока прохождение появится, — это мы узнаем по приему нуль-сигнала с Кольца. И только потом отправляем наш импульс. А с Кольца сообщение мгновенно ретранслируется адресату.

— А если сообщение пришло с Кольца на ПС с опозданием, как оно таймируется?

— Вверху — время отправления с Земли и, соответственно, приема на Кольце. Внизу — время приема Пунктом Связи на Ипполите.

— А если ночью приходит сообщение категории «А»?

— При получении такого сообщения я немедленно должен быть извещен о нем, вне зависимости от времени получения и моего местонахождения. Если вы имеете в виду нуль-грамму о событиях на Сеньоре, то мы получили ее утром.

— Утром? — переспросил я. — Все получили ее ночью.

— Значит, ночью у нас не было нуль-прохождения. Это, как вы уже поняли, обычный случай. Наличие и отсутствие нуль-прохождения объективками Сержа не фиксируется.

— А можно мне взглянуть на эту нуль-грамму? — попросил Голдин.

— Разумеется, — удивился Челли. — Я думал, вы с ней знакомы. Это же категория «А», «всем, всем, всем»…

Он поднялся и вышел в холл. Следом отправился Голдин. Сквозь неплотно прикрытую дверь жилого блока мне было видно, как он подошел к пульту дежурного, поколдовал у дешифратора и вернулся с голубой карточкой нуль-граммы в руках. Через минуту появился Челли с такой же карточкой и вручил ее Голдину. Грег повертел ее, сравнил со своей, отложил себе на журнальный столик и тихо сказал:

— Теперь хоть ясно, зачем выходил Штрайх. Но остальное мы можем узнать только от доктора и Чивилиса, а они говорить не собираются…

— А Ферран? — снова не выдержал я.

— Ферран в этой истории совершенно не замешан.

— Но его никто не видел до снятия второй ступени защиты! — выложил я свой главный козырь. — Он один мог вернуться незаметно, был момент, когда холл уже после снятия регистрации входа-выхода пустовал…

— Он не мог вернуться, — парировал Голдин. — Я уже сказал, что Штрайх выходил один. Ферран всю ночь спокойно проспал в своем блоке. Я даже знаю, что ему снилось…

— Тогда объясни, как можно совместить твои утверждения с тем фактом, что за ночь «электронный сторож» дважды фиксировал выход и ни разу — вход?

Челли, переводивший непонимающий взгляд с меня на Грега и обратно, тут же вскочил:

— Это точно? Я сейчас проверю…

— Не надо, мы уже проверили, — удержал его Голдин. — Это и так, и не так… Лет двести назад ходила такая юмористическая поговорка: «Если факты противоречат логике, тем хуже для фактов». Это шутка, конечно, но в ней есть и доля здравого смысла. Применительно к нашему случаю я бы ее перефразировал так: «Если факты противоречат логике, то чаще всего это либо не факты, либо они неправильно истолковываются».

С самого начала я проверил показания регистратора и установил, что до выхода Чивилиса поле за ночь снималось дважды, примерно в 5:04 и в 5:05. Оба раза на выход. Отсюда мы с Дональдом вывели, что кроме Штрайха из-под Купола вышел кто-то еще и не вернулся до снятия регистрации входа-выхода, то есть до 6:35. Но при дальнейшем изучении обстановки мне стало ясно, что этот вывод (заметьте, я не говорю «факт») противоречит всем остальным фактам и положениям данного дела.

Во-первых, между снятиями поля прошло менее 40 секунд. В то же время, чтобы выпустить из шлюза, уже герметически закрытого, земной воздух и заполнить его атмосферой Ипполиты, нужно не менее двух минут, я это проверял. В шлюзе спрятаться негде, кроме как на складе, вы оба это знаете. Но, зайдя на склад за космокостюмом, Штрайх обязательно обнаружил бы Второго. Значит, если в ночь на 16 мая из-под Купола вышли двое, то находиться в шлюзе они могли только вместе. А тогда Штрайх должен был сообщить об этом в бортжурнале. Но он этого не сделал.

Далее. Физическую возможность выйти из-под Купола ночью и незаметно вернуться утром имел только Ферран, это верно. Но я с самого начала установил, что все дело крутится вокруг непонятно откуда взявшегося ридолита, — Голдин кивнул на стоявший рядом с креслом контейнер, — а Ферран не является служащим «Россыпей» и никакого отношения к ридолиту иметь не может.