Татьяна Лыткина - Кассиопея- Москва

— Павел Кондратьевич, — окликнула она его, — если вас не затруднит, возьмите там, в шкафчике, чашку — вам ближе.

— Можно просто Павел, — сказал он, доставая чашку. — Кстати, а вас как зовут? А то вы мое имя знаете, а я ваше — нет. Как-то неправильно.

— Алена, — просто ответила Стрекоза.

После подписания контракта Павел подошел к Алене поблагодарить за кофе и приятную беседу, которой девушка развлекала его, пока Ямщиков отсутствовал вместо десяти минут все полчаса. Как-то неудобно было уйти, не попрощавшись.

— Павел, а вы надолго улетаете? — неожиданно спросила Алена. Было видно, что она давно хотела это спросить, но решилась только перед самым его уходом.

— На четыре года, — удивился он вопросу. — А вы что, дождаться меня хотите?

— Не знаю, — смутилась Стрекоза, а Павел почувствовал, что эта девушка определенно, ему начинает нравиться. Вот еще, новости… А Алена вдруг осмелела: — Можно, я вас провожу перед отлетом? В Космопорт?

Павел задумался. С одной стороны, незачем было пудрить ей мозги, если он все равно не планировал развивать никакие отношения с девушками в принципе. А, с другой стороны, отказываться, почему-то, тоже не хотелось. Кроме того, пройдет четыре года, Стрекоза просто забудет его за это время, и все останутся довольны…

— Алена, а что вы делаете после работы? — решился он.

Оставшиеся три недели все свободное время после тренировок до отбоя Павел проводил с Аленой. Как ни странно, ему оказалось не менее интересно, чем ей. Он рассказывал ей о космосе и об их путешествии, а она ему — о Земле и о себе. Они то гуляли по Москве, то сидели в маленьких кафе, а однажды Алена пригласила его к себе на чай. Как-то так незаметно получилось, что он остался у нее на ночь.

С ребятами Павел Алену не знакомил, ему казалось, что они неправильно воспримут ее появление в его жизни. Сам он не связывал со Стрекозой никаких планов на будущее, о чем честно сказал ей в тот первый вечер у нее дома. Ему не хотелось, чтобы девушка питала на его счет какие-то иллюзии. Как ни странно, но она не расстроилась и не обиделась.

— Не думай, что я наивная девочка, которая уже решила, что дождалась своего принца на белом коне. Мне интересно с тобой, а тебе, по-моему, со мной. Надо ли нам выяснять какие-то отношения, если учесть, что через несколько дней ты улетаешь на четыре года?

Павел согласился, что не надо. И что интересно. И что, в общем-то, достаточно приятно.

В последний вечер перед отлетом Павел привел Алену к Марку. Просто хотел показать ей свое любимое место. Почему он сделал это именно в последний день, сам не понимал. То ли не хотел разговоров о Стрекозе с Федором, который частенько сидел тут и один, и с Юлей, то ли просто самое красивое приберегал для последней встречи.

Никого из ребят в этот вечер в кафе не было. Подошедший Марк сказал, что Федор был вчера, попрощался и уже заказал столик на девять человек на день возвращения, через четыре года.

— Почему на девять? — удивился Павел.

— Он долго думал, считать ли сына Виктора, и, на всякий случай, посчитал.

— А девятый?

— Федор сказал, что ты всенепременно об этом спросишь, — улыбнулся Марк. — Просил передать, что он не дурак — это дословно, — и прекрасно понимает, почему ты все время после тренировок пропадаешь и ночами тебя тоже нет дома. Я вижу, он не ошибся, — склонил Марк голову в сторону Стрекозы.

— Ой, Ален, познакомься — это Марк, — спохватился Павел. — Марк, это Алена, моя подруга.

— Очень приятно, — улыбнулась Алена, снимая очки.

— Взаимно, — согласился Марк. — Паша, зачем ты скрываешь такую красивую девушку от народа?

— Я не скрываю, — пожал плечами Павел. — У нас было, чем заняться, кроме как устраивать смотрины.

— Ну, я же не в упрек, я так просто, — Марк внимательно изучал Алену, а девушка, совершенно не смущаясь — его.

— Марк, тебе не говорили, что так долго смотреть на человека в упор неприлично? — Павел чувствовал, что ему не очень нравится пристальное внимание испанца к Стрекозе. Дождался хотя бы его отлета, что ли…

Видимо, и Марк, и Алена поняли его недовольство, потому что хозяин кафе спустя пару минут извинился, сослался на работу и тихо ретировался в подсобку. Алена осторожно дотронулась до руки Павла.

— Паша, ты не обижаешься? Просто, когда меня так нахально рассматривают, я не краснею и глаза не прячу, а отвечаю таким же взглядом. Обычно люди быстро тушуются.

— Кто угодно, только не Марк, — рассмеялся Павел, и напряжение ушло.

Вечер они провели чудно, еще лучше прошла ночь, а утром Алена проводила Павла до проходной Космопорта, где все, отправляющиеся на Уран, собирались для прохождения последних осмотров, сборов и непосредственно отлета на ожидающий на орбите корабль «Дельта», следующий специальным рейсом на Уран.

Прощание было странным. Алена не плакала, но была так печальна, что Павлу даже стало не по себе.

— Не грусти, не пройдет и полгода, как ты меня забудешь, — он говорил совершенно серьезно. По крайней мере, ему почему-то очень хотелось, чтобы так и было.

— Ты так торопишься от меня отделаться, — попыталась улыбнуться Алена. — А если не забуду?

— Значит, дождешься, — улыбнулся и Павел. — И тогда, через четыре года, и посмотрим, что нам делать. Не надо создавать себе проблемы искусственно, они имеют обыкновение возникать естественным путем. Посмотри на ситуацию с другой стороны — мы прекрасно провели время, узнали много интересного и приобрели хорошего друга — ведь приобрели? Ты — меня, а я — тебя. Разве этого недостаточно, чтобы считать эти три недели очень удачными?

Алена сняла очки и серьезно посмотрела на Павла совсем не стрекозиными карими глазами.

— Спасибо тебе.

— За что? — удивился он.

— За то, что у меня были эти три недели, — просто ответила Алена. Она быстро обняла Павла, легко поцеловала и отстранилась, он даже не успел ответить на поцелуй. — Все, не люблю прощаться долго. Счастливого пути, удачной работы и легкого возвращения! Я встречу тебя, вот увидишь.

Павел молча смотрел, как она уходит, и только, когда она уже подошла к повороту, чтобы скрыться из поля зрения, крикнул вслед:

— И тебе спасибо, Аленушка!

Она, не останавливаясь, махнула ему рукой и послала улыбку, от которой на душе стало легко и спокойно — она не обиделась, она не жалеет, что вообще была с ним…

С Федором о Стрекозе заговорили только один раз. На Уране, когда они уже прошли распределение, и устраивались в своих комнатах, Лобанов, как бы невзначай, задал вопрос — как Павел провел последние три недели.

— Нормально, — он давно решил, что Федьке можно сказать все, как было. — Помнишь секретаршу Ямщикова?

Федор присвистнул.

— Да, ты времени зря не терял… Говорил я, что та улыбка была тебе?