Виталий Вавикин - Лунный блюз

Помнишь капитана корабля, который смотрит, как тонет его судно и не может плакать? Да. Это Марша – жена Саймона Йена. Черные вороны летают меж голых сучьев мокрых деревьев. Потепление стерло с земли весь снег, оставив лишь серые и коричневые цвета. Новенькая аллея вымощена плитами из белого камня. Редкие клумбы пялятся на прохожих черной промерзшей землей и мертвыми цветами. Большой природный валун из красного камня скупо сообщает о дате основания города и важных событиях. Марша кутается в короткое шерстяное пальто темно-серого цвета. Большой капюшон надет на голову. Русые волосы небрежно заплетены в косичку. Где-то рядом юные матери, сидя на железных скамейках, качают коляски с детьми. Ангер задерживается, но Марша никуда не спешит. «Все будет хорошо», – говорит голос в голове, и она верит ему. Чей-то ребенок в коляске начинает плакать. Марша прижимает руки к своему растущему животу. «Он будет особенным», – говорит голос.

– Мы позаботимся о нем, – говорит Ангер, обнимая ее за плечи.

Он опоздал на четверть часа, но Марша уже не помнит об этом.

– Я покрасила волосы, – говорит она, снимая капюшон.

– Я привыкну, – говорит Ангер.

Он берет ее за руки. Черные перчатки пахнут сыростью и кожей.

– Не боишься, что нас увидят? – спрашивает Марша.

– А ты?

– А чего мне теперь бояться? – она улыбается. Прядь русых волос, выбившаяся из косички, падает на бледную щеку.

– Ты пропустила, – говорит Ангер, убирая прядь ей за ухо.

– А ты изменился. – Пар вырывается меж не накрашенных губ Марши. Она снимает перчатку и касается его щеки. Подушечки пальцев чувствуют гладкую, чисто выбритую кожу. – Ты стал каким-то заботливым, что ли.

– Тебе не нравится?

– Не знаю.

«Он будет лучшим отцом для твоего ребенка из всех», – слышит Марша голос в голове.

– Я стану лучшим отцом для твоего ребенка, – говорит Ангер.

– Ты знаешь, что он будет особенным? – спрашивает она.

– Да.

Они смотрят друг на друга, и глаза их черные и глубокие, как самый далекий космос.

Молоденькая медсестра, улыбаясь, сказала, что анализы будут готовы на следующее утро.

– А раньше никак нельзя? – спросил Лео.

– Извините. – Продолжая улыбаться, она беспомощно развела руками. – Таковы правила.

– Да. – Лео заставил себя улыбнуться в ответ.

Может быть, завтра он сможет узнать, почему рассосался его шрам, и что с ним вообще происходит? С ним, с собакой, с его девушкой…

Лео вышел на улицу, вспомнил Кевина и позвонил на работу. Узнав адрес родителей Дауна, он поймал такси. Дверь открыл седовласый мужчина с чудовищным шрамом на левой щеке. Лео извинился и сказал, что ищет его сына.

– Он приходил сегодня к вам?

– Приходил. – Мужчина отошел в сторону, пропуская Лео в дом.

Морщинистая женщина с крашенными каштановыми волосами выглянула из кухни и пообещала накормить Лео свежеиспеченными пирожками.

– Так вы друг моего сына? – спросил мужчина, проводя его в гостиную.

– Я охранник.

– Вот оно как… – мужчина помрачнел.

– Нет, вы не подумайте чего, просто…

– Он сбежал?

– Нет, – Лео затряс головой, вспомнил Бестию и начал оглядываться. – А давно он ушел?

– Да пару часов назад. – Мужчина колебался, явно пытаясь понять, кто пришел в его дом: друг или враг.

– А собака?

– Собака?

– Да. Она была с вашим сыном, когда…

– Когда что?

– Когда… – Лео с трудом проглотил скопившуюся во рту слюну. Шрам на щеке старика стал менее уродливым, уменьшаясь на глазах. – Когда он уходил из больницы…

– Он был в больнице?

– Да. – Лео попятился к выходу. Шрам старика исчез. – А… Ваш сын… Он не говорил, куда он собирается пойти теперь?

– Говорил. – Плечи старика распрямились. – Он хочет искупить все то зло, что создал прежде.

– Искупить?

– Он уже не тот, что был раньше, молодой человек. – Старик поднялся на ноги и начал приближаться к Лео. – Он изменился. Стал другим. Наполнился благими намерениями. И никто. Слышите? Никто! Не сможет встать у него на пути и помешать попросить прощения у всех, кому он причинил вред…

– Я понял. – Лео попятился, резко развернулся, нечаянно выбив из рук матери Дауна поднос с горячими пирожками. – Простите.

– Ничего.

– Я, пожалуй, пойду.

– Но пирожки.

– Пойду. – Лео повернул ручку входной двери, толкнул ее от себя. Заперто. Потянул на себя. Дверь открылась. Он выскочил на улицу, вспомнил Бестию. Нет. Она, скорее всего, не тронет его. Лео почти был уверен в этом. Чувствовал это. «Бестия набросилась на Кевина, потому что он был другим, не таким, как Даун или я…» Лео тряхнул головой. Откуда все эти мысли? Или же это нормально? Нет! Дождаться анализов и там будет все ясно. А что если нет? Голова раскалывалась от противоречий. Искать Дауна, искать Дауна, искать Дауна…

Взгляни на мир глазами Джинджер. Теперь взгляни на Деллавейн Смит, которая пришла к тебе. Странная женщина, верно? А кто это за ее спиной? Худенький, миленький и такой ненадежный на первый взгляд.

Это Кевин, – говорит Делл.

Спроси, как давно она спит с ним.

– С чего ты взяла, что мы…

– А разве нет? – Теперь улыбнись. Изобрази дружелюбие.

– Я не ругаться пришла, – говорит Делл.

– А кто ругается? – улыбаешься ты и думаешь: «Интересно, можно ли хоть чем-то пронять эту стерву или ей все параллельно, кроме ее никчемных книг?»

– Говард сказал, что у тебя рак. – Вот это уже удар ниже пояса.

Вздрогни. Оглянись. Нет. Майкла нет рядом.

– А ты не теряешь зря времени, – говоришь ты.

– Ему просто нужно было выговориться.

– Вот как?

– Послушай…

– Нет, это ты послушай! – Пытаешься встретиться с ней взглядом, но она отводит глаза. – Забирай своего любовника и проваливай из моего дома!

– Идиотка! – не выдерживает Делл.

Кевин (или как там его?) одергивает ее за рукав. Его темно-серые глаза смотрят на тебя, изучают.

– Что? – спрашиваешь ты.

Он молчит.

– Чего уставился?

Молчание. Вздохни и махни рукой.

– А ну тебя к черту! Ты такой же, как и эта…

Снова посмотри на Делл, теперь на Кевина. Интересно, какая женщина решится выйти за такого замуж? Или же его устраивает роль любовника?

– Ты успокоилась? – спрашивает он.

Странно, а голос совсем не слащавый, да и лицо… просто… Да и о чем ты только думаешь?

– Я спокойна, – говоришь ты.

– Твою болезнь можно вылечить.

– Что? – переспрашиваешь и снова начинаешь нервничать, заводиться.

– Когда успокоишься, буду рад объяснить все за чашкой кофе, – говорит Кевин, достает сигарету и закуривает.

Ты закрываешь дверь, прижимаешься к ней спиной и начинаешь плакать.

– И что теперь? – слышишь ты голос Делл.

– Она откроет, – говорит Кевин.