Виталий Вавикин - Лунный блюз

Она кивает, поднимает к поясу подол платья, выше. Затаи дыхание, наблюдая, как обнажается женское тело. Босые ноги шлепают по холодным камням. Черная гладь озера вздрагивает. Женщина оборачивается, смотрит на Говарда. Озеро поглощает ее ступни, колени, доходит до пояса. Небольшая грудь подымается и какое-то время остается на поверхности, но затем скрывается и она. Женщина делает еще один шаг. Черная гладь доходит ей до подбородка.

– Джинджер! – пытается остановить ее Говард.

– Я должна, – говорит она и делает еще один шаг.

Все. Кругов и тех нет. Лишь темная монолитная гладь.

Делл выпустила к потолку струю синего дыма.

– Никогда прежде не занималась любовью в чужой кровати, – призналась она.

– Понравилось?

– Не знаю. – Она затянулась, наблюдая, как разгорается красный уголь на конце сигареты. – Мы лежим здесь удовлетворенные и счастливые и нам совершенно наплевать на то, что происходит сейчас с Говардом и его женой.

– Меня это устраивает.

– Правда? – Делл повернула голову, посмотрела на своего любовника. – Знаешь, Кевин, иногда мне кажется, что ты просто трус.

– Хотела бы поменяться местами с Джинджер?

– Нет. – Она вспомнила Хэйли. – Может, ты и прав – у каждого из нас своя судьба…

– Твоя сигарета… – напомнил Кевин. Делл вздрогнула. Серый пепел упал на одеяло.

– Черт! – Она спешно смахнула его на пол. Села в кровати. – Давай оденемся и вернемся на диван.

– Зачем?

– Не знаю. – Она закрыла глаза и тяжело вздохнула. – Просто… Просто, если Говард вернется утром и застанет нас здесь…

– И после этого ты называешь меня трусом?

– Это другое.

Ожидание стало невыносимым.

– Джинджер! – тихо позвал Говард. – Джин…

Озеро вздрогнуло, выплевывая на берег обнаженное женское тело.

– Джинджер! – Говард подхватил ее на руки. Черная слизь стекала по бледной коже. – Дыши, родная! Пожалуйста, дыши!

Изо рта Джинджер вырвалась черная струя, ударив ему в лицо. Воздух со свистом наполнил легкие. Джинджер открыла глаза, согнулась пополам и зашлась кашлем.

– Как ты? – спросил Говард, бережно обнимая ее за плечи.

– Я не знаю, – прошептала Джинджер.

– Я думал, что потерял тебя, – голос Говарда дрожал. – Думал, что потерял… – Он поднял платье своей жены и попытался прикрыть им ее тело.

– Что ты делаешь?

– Я не знаю. – Говард остановился. Черная слизь обжигала кожу, оставляя красные пятна. – Нужно срочно вытереть тебя! Нужно…

– Перестань. – Джинджер отстранилась от него.

– Но ведь… – Говард отдал ей платье.

Она поднялась на ноги и попыталась одеться. Ткань прилипла к мокрому телу и затрещала по швам.

– Давай помогу, – сказал Говард.

Пальцы не слушались, и все, что ему удалось, так это опустить кружевной подол чуть ниже округлых ягодиц жены. Ноги ее дрожали. Колени, казалось, были готовы подогнуться в любую секунду.

– Ты можешь идти? – спросил Говард, поднялся на ноги и, не дожидаясь ответа, взял на руки.

Она обняла его за шею, прижалась к нему, делясь своей всепроникающей дрожью.

– Никогда не думал, что ты такая тяжелая, – признался Говард, споткнулся о камень и едва не упал.

В озере за спиной что-то булькнуло. Говард обернулся, увидев черный пузырь, поднявшийся над монолитной гладью.

– Все будет хорошо, – сказал Говард, заставляя себя оторвать взгляд от поверхности пузыря, на которой отражались два изможденных лица, искаженные бесконечными трансформациями и игрой красок. – Все будет хорошо…

Теперь выбирайся из своего убежища. Женское тело маячит перед глазами, словно ты долго-долго смотрел на солнце, получив ожог сетчатки. Камни мешаются под ногами. Их острые грани режут кожу на твоих ступнях. Нужно было обуться перед тем, как выходить из камеры, но разве это сейчас важно?! Конечно, нет. Есть только запах духов и дрожь во всем теле. Джинджер. Да. Произнеси это имя, почувствуй его на своих губах. Когда долгие годы видишь одних мужиков, то любая женщина начинает казаться красавицей. Но что они с Говардом делали здесь? Что все это значит? И эти пузыри… Они всегда пугали тебя. С самого первого дня, как здесь появилось это озеро. Некоторые зеки говорят, что если долго смотреть на них, то можно сойти с ума. Чушь! Ты знаешь, что все дело в этом черном порошке, который ты продаешь им. Знаешь, но на пузыри все равно стараешься не смотреть. Теперь остановись. Видишь? Черные стринги прямо под твоими ногами. Всего лишь ткань, что она может значить, после того, как ты уже видел, что под ней?! Сделай еще один шаг. Посмотри на черный бюстгальтер. Та же история! Прямо как в юности, когда ты с друзьями пробирался в женское общежитие. Ночь, женщины и нижнее белье, разбросанное повсюду. Но Говард… Все это странно, словно уличить Бога за онанизмом или чем-то в этом роде… Поверхность озера вздрагивает. «Бульк». Не смотреть! Не смотреть! Не смотреть! Но ты смотришь. Еще один пузырь поднимается над монолитной гладью. Не стоило тебе принимать этот черный порошок самому. Ох, не стоило… А переливающийся пузырь уже проникает в твою голову, и ты начинаешь переливаться и менять формы вместе с ним. И что самое странное, тебе это нравится. Очень нравится. И ничто уже не имеет смысла. Даже женское тело. Ты спокоен и умиротворен.

Утро наступило как-то внезапно, словно сон, в котором нет никакого смысла, но есть определенные правила, сути которых невозможно понять. Говард остановил машину возле своего дома, поднял Джинджер на руки, перенес через порог. Грязные ботинки, оставили на ковре коричневые следы. Прихожая, гостиная, смежная спальня.

– Черт! – Делл открыла глаза, натянула одеяло, скрывая наготу. – Мы не знали, что ты вернешься так рано, – сказала она бывшему мужу.

Он не ответил. Просто стоял возле кровати и держал на руках Джинджер.

– Кевин! – ткнула в бок своего любовника Делл.

– Вижу, – он сонно щурил глаза. Его одежда лежала возле кровати. – Не возражаешь? – спросил он Говарда, поднялся на ноги и, встав к нему спиной, начал натягивать брюки.

– Говард? – тихо позвала Делл. – У вас все в порядке?

Он не ответил.

– Ты бы оделась сначала, – посоветовал Кевин, поднял с пола нижнее белье и бросил на кровать.

– А где мои брюки?

– Не знаю. Где ты их оставила?

– Черт! – Делл застегнула бюстгальтер и выбралась из-под одеяла.

Говард уложил на освободившуюся кровать Джинджер и лег рядом.

– Может, их раздеть? – спросила Делл.

– По-моему, они уже спят, – сказал Кевин.

– По-моему, они спали еще, когда вошли. – Она стянула с Джинджер грязное платье. – Раздень пока Говарда.

– Нет.

– Черт! Ну, помоги, хотя бы. Он такой тяжелый! – Она сняла с ног бывшего мужа ботинки, расстегнула ремень на брюках. – Какие же они оба грязные! Приподними его, я сниму рубашку.