Джон Иствуд - Космические скитальцы

«Жаль, что я попал сюда так поздно», — со вздохом прибавил про себя он.

Наверняка и остальные теперь наслаждаются покоем и тишиной.

А что делает Лина?..

При мысли о девушке на лице Мэтью возникло блаженное мечтательное выражение.

Она такая красивая, добрая и умная. У нее выразительные глаза и влажные, манящие губы.

Теперь, когда опасность миновала, Мэт опять боялся Лины. Ее остренького язычка, ее насмешливого взгляда…

Стараясь сохранить в себе этот образ, Мэт подсел к компьютеру, который стоял на столе, пробежался пальцами по клавишам и вывел на дисплей трехмерное изображение Лины.

«Интересно, а что, если и сейчас попробовать создать мираж девушки, — подумал он. — Действительно, как мне раньше не пришлое это в голову!»

Но создать компьютерный мираж он не успел…

— Доброе утро, Мэт, — раздалось за спиной, и от неожиданности и смущения Фишка вздрогнул, и предательская краска вновь начала волною заливать лицо. — Чем это ты тут занимаешься?..

Он обернулся.

Как же несказанно хороша была она в это мгновение, — в струящемся с плеч серебристом одеянии, с распущенными волосами и блистающими на лице, точно звезды, синими глазами.

— Ли-и-ина!.. — растерянно проговорил Мэтью, поспешно выключая компьютер. — А я вот…

Она исподлобья лукаво взглянула на него.

— Ты хорошо спал? — спросила вдруг она.

— А? Да. А что?

— Ничего, — пожала плечами Лина и неспешными шагами направилась к незастеленному ложу. — Тебе, наверное, было грустно одному?

— Нет! — запротестовал Фишка.

— И ты не хотел, чтобы я пришла к тебе?

У Фишки сперло дыхание. Он промычал что-то нечленораздельное, энергично мотая головой.

— Не хотел? Жаль, — протянула Лина. — А я вот пришла.

Девушка присела на простыни, а затем, подумав, с плавной кошачьей грацией растянулась поперек кровати. Откинув с лица волосы, она спокойно и выжидающе глядела на Мэтью.

Внезапно Фишка ощутил, что руки стали мешать ему. И ноги. И вообще весь он стал казаться себе таким нескладным, неумелым, нелепым перед этой вольно раскинувшейся на ложе красавицей.

Он поерзал в кресле и попытался втиснуть кисти рук между колен, но почувствовал себя еще более неловко.

— Хочешь, я научу тебя делать компьютерные миражи? — выпалил Фишка с видом человека, решившего приоткрыть перед своей любовью все самые сокровенные и интимные тайны. — Это очень просто, на самом деле, у тебя должно получиться!..

Лина с улыбкой покачала головой.

Мэтью окончательно растерялся.

Почему она на него так смотрит?.. Что он опять не так сделал?..

— Иди ко мне, — вкрадчиво произнесла девушка.

— Я? — перепугался Фишка.

«Может, она меня все-таки любит? А если я сейчас возьму и… Вот так, сразу!..»

— Лина, — торжественно провозгласил он, — я давно собираюсь тебе об этом сказать!..

— О чем? — невинно поинтересовалась Лина.

— О том, что… о том, что… сегодня очень хорошая погода.

— Да, — согласилась она, — необыкновенно хорошая. Иди ко мне.

Мэт перепугался пуще прежнего, но все-таки поднялся и на неподчиняющихся ногах двинулся навстречу неизбежному.

— Я тебе еще хотел сказать… — сообщил он, остановившись в ногах ложа, — что… что…

— Присядь со мной, — попросила девушка вполголоса, — вот сюда.

Она осторожно взяла его за пальцы и потянула к себе. Совершенно одеревеневший, Фишка бухнулся на кровать.

— Так что ты хотел мне сказать? — напомнила Лина.

— Я?! — ужаснулся Мэт. — Ах, да. Знаешь… и море сегодня тоже очень хорошее.

— Очень, — кивнула девушка, близко-близко заглядывая ему в лицо, отчего Фишка вовсе потерял голову.

«Как бы мне в самом деле хотелось ее поцеловать!.. Она такая нежная и желанная! Если бы она сама предложила, я был бы самым счастливым человеком на свете!..»

У Лины задрожали ресницы, и она тихо прошептала:

— Поцелуй меня.

— Я?! — выпалил Фишка.

«Что делать? Что делать?! Это ловушка, сейчас я попадусь на ее безжалостный язычок…»

— Ты такой красивый, — произнесла девушка, — я так люблю твои глаза и руки… — Она положила ладонь на его плечо, а второй рукой обвила его шею.

Мэтью лишился дара речи. Ему вдруг нечем стало дышать.

— Зачем ты в комбинезоне? — продолжала Лина. — Он такой тяжелый, неудобный, — а тело должно дышать!..

Тонкие пальцы принялись медленно отключать вакуумные застежки, — одну за одной… одну за одной.

«Я сейчас сойду с ума! У меня нет больше сил сдерживаться!!!»

— Ты не против, если я?..

— Да, — проворковала Лина и потянулась к его губам.

Поцелуй был бесконечным.

— Мой сладкий, — шептала Лина, вороша рыжие вихры Фишки, — мой любимый и единственный!.. Как мне хорошо с тобой, о, если б ты только знал!..

Ему хотелось сказать ей что-нибудь нежное и пронзительное, чтобы она поняла всю глубину чувств, испытываемых в это мгновение, и он произнес:

— Да?..

— Твои объятия, — продолжала Лина, обнимая его и будто не замечая, что руки Фишки лежат ровнехонько по швам, — я таю в них!..

— Да, — кивнул Мэт, почувствовав себя заправским Дон Жуаном.

— Ты такой сильный… такой мужественный!..

Тут Фишка обнаружил, что комбинезон его лежит смятый поблизости, а сам он абсолютно открыт для обозрения, и его острые худые коленки упираются в обнаженную ногу Лины.

Взгляд его медленно двинулся вверх, и он увидел девичий плоский живот, округлые груди с туманными пятнами сосков и трогательную впадинку на шее.

И хорошо воспитанный Мэтью, позабыв обо всех опасностях, прижал Лину к себе, будто желая слиться, обратиться в единое с нею; они переплелись, и небо опрокинулось, и море стало прозрачным до самого дна, а воздух — густым и плотным; и солнце насквозь пронизало их тела, и пропитались светом души, и жаркий ток сотряс все их существо, и Мэтью закричал, запрокинув голову и впервые познав тайну тайн человеческого существования.

Он счастлив.

На двери салуна было написано: «Вход без оружия категорически воспрещен».

Поль привязал свою кобылу, поправил кобуру и вошел внутрь.

В «Шестом пальце» пили и гуляли, обсуждали последние новости; женщины и негры сюда не пускались.

При появлении Поля разговоры стихли, и большинство тех, кто еще мог держаться на ногах, попытались как-нибудь зафиксировать свой взгляд на Поле.

Поль бросил бармену на прилавок монету:

— «Джонни Уокер»!

Бармен, которого все звали Маленький Бил-Бил, полез за бутылкой:

— Знавал я парня по имени Джонни Уокер. Сказать по правде, он плохо кончил, — сказал из угла бородатый здоровила, похожий на Крюгера.

Завсегдатаи громким хохотом поддержали задиру.

Поль молча выпил виски, стараясь одновременно разглядеть завсегдатаев и оценить обстановку. Когда на дне стакана оставался один глоток, рука его незаметно скользнула к кобуре — и вовремя. Бородатый задира вскинул свой кольт, но это все, что он успел сделать напоследок.