Евгений Гуляковский - Лабиринт миров

Корабль содрогнулся. Рев и вибрации исчезли сразу после того, как силой отдачи их швырнуло назад и в сторону.

На дисплее два хищных силуэта неслись навстречу крейсеру. Их отделяла всего сотня километров.

— Почему их две?

— Сейчас узнаешь…

Расчет Северцева на полную потерю бдительности у противника не оправдался, защитные автоматы крейсера сработали вовремя, и навстречу выпущенным ракетам понеслась целая стая антиракет.

— Им не прорваться… Следующий залп будет по нас.

— Не торопись. Спектакль еще не окончен.

Одна из их ракет вдруг исчезла, рассыпавшись на тысячи осколков. Их сверкающее облако закрыло вторую ракету плотной завесой.

Часть наиболее крупных осколков, подчиняясь непонятному для Зарегона механизму, понеслась в разные стороны, уводя за собой антиракеты.

— Что это? Они как будто имеют собственную скорость… Это не осколки!

— Конечно, нет. Там около тысячи автономных небольших ракет, они созданы специально для нейтрализации антиракетного залпа. Даже ракеты, управляемые операторами, не смогут прорваться сквозь их заслон.

— Дубль два… Я слышал о таких ракетах, но даже на моем эсминце их не было. Они стоят слишком дорого.

— На «Орешке» они есть, — не без гордости сказал Северцев.

— Они не смогут защитить нас, если крейсер успеет повторить залп.

Сейчас, когда их жизнь измерялась секундами, оба испытывали чувство, похожее на сожаление. В данный момент они могли бы сидеть в уютном и безопасном кафе на Галеде и в сотый раз выслушивать от его завсегдатаев осточертевшие местные новости. Они выбрали иной путь, и раскаиваться в этом было уже поздно.

Пять или шесть антиракет крейсера, столкнувшись с заградителями, взорвались, не долетев до цели, но от этих взрывов прикрытие, состоявшее из сотен небольших ракеток, превратилось в пар.

На экранах радаров осталась одна-единственная ракета. Теперь она выглядела совершенно беззащитной.

— Весь расчет строился на том, что у них не хватит времени повторить залп. Если я ошибся…

Однако Северцев не ошибся. Взрыв ракетной торпеды, столкнувшейся с обшивкой крейсера в самой середине его корпуса, был настолько силен, что облако раскаленных газов докатилось до «Орешка», сбивая корабль с курса.

И все-таки даже чудовищного атомного удара оказалось недостаточно, чтобы полностью покончить с крейсером.

Хотя из развороченной обшивки хлестало пламя, а двигатели крейсера прекратили работу, он все еще был опасен. Расстояние между кораблями увеличивалось слишком медленно.

Северцев, отключив защиту, перебросил все мощности генераторов на форсаж двигателей.

— Почему они, черт возьми, не стреляют? — недовольно спросил он.

— Потому что твоя ракета повредила их генераторный отсек. Им нужно время, чтобы перейти на аварийные системы питания. Но не волнуйся. Просто так они нас не выпустят.

К сожалению, Зарегон опять оказался прав. От потерявшего ход крейсера отделились три сверкающие стальные капли и понеслись вдогонку за стремительно уходившим «Орешком».

— Истребители… Целая эскадрилья. Эти от нас не отстанут… пробормотал Зарегон.

— С ними мы сможем поговорить на равных! — Лицо Северцева стало жестким. Таким Зарегону еще не приходилось видеть своего друга.

— Сначала история с топливом и досмотром корабля, потом на космодроме оказались десантники со спецподготовкой, и в довершение всего на внешней орбите нас поджидал крейсер… Кажется, мы участвуем в очень крупной игре, знать бы еще какой!

Истребители быстро наращивали скорость. Эти небольшие машины не были рассчитаны на дальний полет и использовались лишь в ближнем бою. Сейчас они шли на форсаже, сжигая свое драгоценное горючее, и уже оказались за чертой, после которой возврат к своему кораблю невозможен. Скорее всего истребителями управляли автоматы. То, что капитан крейсера решил пожертвовать эскадрильей боевых машин, говорило о его страстном желании отомстить за позорное поражение.

«Орешек», хотя и способный развить огромную скорость, необходимую для оверсайда, был намного массивнее истребителей, а потому проигрывал им в скорости разгона.

Через несколько минут боевые машины неприятеля вышли на дистанцию огня. Засверкали очереди коротких лазерных разрядов. Защитные поля «Орешка» вспыхнули голубым огнем, а шкалы индикаторов на пульте мощностей полыхнули красным. Обезвредить лазерные лучи труднее всего. Их невозможно нейтрализовать, а можно только отразить, создав в пустоте временную плотную среду с высоким коэффициентом отражения. Северцев знал, что при такой интенсивности огня, ведущегося одновременно с трех разных точек, защита корабля не выдержит и минуты.

Не обращая внимания на перегрузки, грозившие потерей сознания, он круто уводил корабль в сторону, меняя траекторию и прикрывая правый борт плотным огнем всех имеющихся на борту огневых средств. Тем не менее постепенно они проигрывали свою последнюю схватку. Космический корабль из-за своей массы слишком неповоротлив, а чем выше скорость, тем меньше возможностей для маневра.

Оба прекрасно понимали, что корабль уже не спасти, еще несколько секунд, и защита захлебнется, после этого лазерные лучи истребителей мгновенно превратят корпус «Орешка» в решето. И в этот последний критический момент неожиданно ожил динамик внутренней связи, донеся до них голос спасенного Северцевым командира секстеты дезов.

— Капитан, времени на доклад нет. Выходим в атаку.

И, прежде чем он успел ответить, завыли сирены, предупреждая о том, что наружный люк второго отсека открыт.

Те, кто решился на эту отчаянную атаку, должны были полностью доверять своему капитану. Космический бой скоротечен. Скоротечен настолько, что нет времени на обсуждение обстановки или отдачу команд.

В момент открытия люка «Орешек» шел с ускорением в 4 g. И Северцев в оставшиеся у него доли мгновения успел вырубить ходовые двигатели. Если бы он этого не сделал, покидавшие корабль десантники попали бы в огненную мясорубку собственных кормовых двигателей. Сейчас их скорости были равны скорости корабля. Истребители противника, среагировавшие на маневр «Орешка» с некоторым запозданием, пронеслись вперед и сейчас разворачивались для нового захода на цель.

Пятерка дезов, активировав свои боевые скафандры, одинаково пригодные для боя на земле и в космосе, развернулась в боевой порядок и, закладывая немыслимые виражи, уводившие их от заградительного огня истребителей, понеслась им навстречу.

В космосе имеют значение лишь относительные скорости. Для дезов, покинувших корабль, «Орешек», несущийся в космосе со скоростью сотен тысяч километров в секунду, оставался неподвижен, а корабли противника, обогнавшие «Орешек», медленно приближались со стороны носовой части.