Евгений Гуляковский - Лабиринт миров

Секунду она смотрела на меня внимательно, слегка расширившимися глазами. За эту секунду мне показалось, что в ее глазах мелькнуло что-то от той Лании, которую я знал.

— Что с вами случилось, мистер Егоров?

Я чуть было не сказал, что это случилось с нами обоими.

— Больше месяца о вас не было ни слуху не духу.

Лишь сейчас до меня дошел смысл сказанного ею.

— Месяц? Этого не может быть! Я был там всего неделю!

— Где вы были, мистер Егоров?

— В Барнуде-2. И мы были там вместе, мисс Брове. Поверьте, мы были там вместе…

Я чувствовал, как меня охватывает отчаяние. Месяц — слишком большой срок при скоротечности местных событий… Мое задание, ситуация в Барнуде… Я вышел из игры, я остался в стороне от происходившего в реальном мире. И самое главное — я потерял ту Ланию, которую нашел там.

— Это невозможно. Биологические объекты не переносятся в парамиры. Все, кого вы там видели, это плод вашей фантазии. Ваши собственные создания.

— Я готов согласиться с тем, что «парамир», как вы его называете, плод моей фантазии. Однако он существовал реально. И я могу это доказать. Вы так и будете разговаривать со мной перед закрытой дверью?

— Вы сильно изменились за этот месяц, мистер Егоров. Раньше вы бы не решились зайти ко мне. Вы потеряли былую подозрительность и осторожность. Вы больше не боитесь подслушивающих устройств и скрытых видеоглазков, которыми может быть нашпигована моя квартира?

— Барнуд-2 вылечил меня от подобных мелочных страхов. Я утратил ощущение реальности. Сейчас я даже не знаю, какой из этих миров существует на самом деле. Я не знаю, события какого из них имеют ко мне отношение.

— Оба этих мира вполне реальны. Вам потребуется некоторое время для адаптации. Все, кому удалось вернуться, нуждаются в помощи психиатра.

— Спасибо.

— В этом нет ничего обидного. Психика любого человека имеет свой порог сопротивляемости.

— Так вот почему вы не хотите пригласить меня к себе! Вы считаете, что я не способен контролировать собственное поведение?

— Я не приглашаю к себе посторонних малознакомых мужчин. Я вижу вас всего второй раз, и между нашими встречами прошел почти месяц. Чего вы, собственно, от меня ждете, мистер Егоров? Любые вопросы мы могли бы разрешить у меня на работе.

Ушат ледяной воды, который она вылила на меня, почему-то не произвел должного впечатления. Я не знал, в чем причина. В интонации голоса? Во взгляде?

Что-то было не так в ее поведении, в манере держаться, в ее слишком явном стремлении поскорее прекратить наш разговор и избавиться от моего присутствия.

Я не знал, что мне делать, но в любом случае не собирался отпускать ее. Слишком многое оставалось недосказанным, слишком многое в моих мыслях о ней, об этом городе, обо всем, что здесь происходило, начинало складываться в странную, почти понятную картину. Словно калейдоскоп перевернули, и из тех же стеклышек проявилась другая картина, еще туманная, еще неясная, но совершенно непохожая на предыдущую.

— Лания, мне необходимо поговорить с тобой. Это будет очень серьезный разговор, и я не собираюсь вести его на лестнице. Если ты не можешь пригласить меня к себе, давай уйдем отсюда. Найдем какой-нибудь отель. Остались же в этом городе отели, не принадлежащие «Фениксу». У меня достаточно денег, чтобы снять номер в самом шикарном из них.

— У вас ужасные манеры, мистер Егоров. Мы, по-моему, не переходили на «ты», и с какой это стати…

Я прервал ее сложные рассуждения поцелуем. Это был грубый поцелуй. И вначале она отчаянно вырывалась, пытаясь меня ударить. Но поцелуй все длился, и постепенно ее сопротивление слабело. Когда, наконец, я отпустил ее, она не сказала ни слова.

— Ну, так ты пойдешь со мной?

— Лучше, если вы подниметесь. Здесь не бывает отелей без подслушивающих устройств, у меня же в квартире их нет. Но вы должны обещать не вести себя подобным образом…

— Обещаю все, что ты захочешь.

Ее квартира, слишком большая и слишком шикарная для помощника мэра, произвела на меня именно то впечатление, которое я ожидал.

Она подошла к зеркалу и до боли знакомым жестом поправила прическу, раскрыла сумочку, достала пудреницу и провела подушечкой по своему лицу торопливым, небрежным движением, словно совершала какой-то давно надоевший ритуал. Широкие рукава ее кофты опустились вниз, и на правой руке, чуть пониже локтя, открылся шрам. В том самом месте, где ему и положено было быть. В том самом месте…

Неделю назад или, может, вечность назад? С моим представлением о времени происходило что-то странное, но, как бы то ни было, я прекрасно помнил, как перетягивал ее руку жгутом, останавливая кровотечение, после того как ей в локоть вонзилась стрела пустынной колючки того мира, из которого я только что вернулся.

— Мисс Лания, откуда у вас этот шрам?

Я ожидал, что она смутится, торопливо спрячет руку, но она лишь пожала плечами.

— След от пустынной колючки. Здесь это часто случается. Почему вы спросили?

Я не знал, что ответить, я вообще не знал, как мне теперь с ней держаться.

Северцев увидел этих двух недомерков, когда они неуклюже пытались спрятаться за рекламным щитом. От корабля их отделяло не более пятидесяти метров, и он мог в подробностях рассмотреть лицо каждого из них в перекрестие лазерного прицела.

Стрелять он не собирался, а вот взять хотя бы одного из них для допроса и выяснения обстановки не помешает. Он щелкнул переключателем интеркома и сразу же услышал знакомый, лишенный интонаций голос сержанта:

— Влаш слушает.

— Противник выставил наблюдателей.

— Я слежу за ними второй час. Уничтожить?

— Нет. Одного возьмите живым, второго отпустите.

Дезам понадобилось не больше пятнадцати минут, чтобы выполнить приказ. В кают-компании «Орешка», где только что появился еще не выспавшийся после своего дежурства Зарегон, стало по-настоящему тесно.

Пленник, не успевший толком понять, что произошло и каким образом он очутился внутри корабля, растерянно хлопал глазами. На парне была добротная куртка с эмблемой «Феникса» на рукаве.

— Они даже не считают нужным скрывать своей принадлежности! — с глухой неприязнью разглядывая парня, произнес Зарегон.

— Что вы делали у моего корабля? — спросил Северцев, незаметно для окружающих всматриваясь в вазу с цветами, в которую сегодня превратился Мейнус. Он всегда принимал форму подходящего к обстановке предмета, едва в кают-компании появлялся кто-нибудь посторонний.

— Ничего. Мы просто прогуливались.

— Прогуливались. По космодрому. В шесть часов утра.

— Мы здесь работаем, а к вашему кораблю подошли случайно.

Цвет роз в вазе неожиданно изменился. Их лепестки приобрели ядовито-фиолетовый оттенок.