Олег Шелонин - Каботажный крейсер. Ковчег

– Император, остановись! – пронзительно закричала Ара-Белла. – Твой гнев ее убивает.

– Что за ерунда? – растерялся Блад.

– На тебе символ власти!

– Твою мать! – дошло до Питера.

Капитан сорвал с шеи кулон, зашвырнул его обратно в сейф, панель которого немедленно закрылась, и эльфа часто-часто задышала. К ней начал возвращаться естественный цвет лица, а татуировка на плече бледнеть.

– Он что, на всех так действует? – спросил ошеломленный Блад.

– Только на тех, кто давал вам когда-то клятву на крови. Через кровь он действует так же и на их потомков, – щелкнула призрачными каблуками Ара-Белла. – Императору должны повиноваться все беспрекословно, а тот, кто вызвал гнев вашего величества, рискует расстаться с жизнью в страшных муках.

– Мерзость! – брезгливо поморщился Питер. – Какой урод придумал эту хрень?

– Вы, ваше императорское величество.

– Я? – ахнул Блад.

– Вы, – кивнула Ара-Белла.

– Не верю!

– Ваше право, император.

– Да, мое право. Лили, Фантик, не тряситесь. Я эту страсть на себя больше надевать не буду.

– Завтра эту страсть вы будете обязаны надеть, – возразила Ара-Белла. – Она необходима для инаугурации. Иначе вам придется ждать пробуждения вашего предшественника, а мозг Эрвина Первого начнет нормально функционировать не раньше, чем через три недели.

– Тьфу!

– Мы можем быть свободными, мой император? – тихо спросила эльфа.

Блад посмотрел на Лилиан, к ногам которой жался насмерть перепуганный котяра.

– Конечно, можете. И вот что, постарайтесь быть сами собой без преклонения колен и лизоблюдства. Вы мне такие больше нравитесь.

– Вы нам тоже нравитесь… без амулета власти. – Эльфа все еще была бледна, но уже улыбалась с ноткой ехидства. – Император-раздолбай нам импонирует больше.

– Хвала создателю! Пришла в норму. А теперь брысь отсюда, мне надо подумать.

Однако подумать ему не дали. Как только Лили с киской удалились, в капитанскую каюту вломился втертый академик.

– Корефан! – завопил Зека с порога. – Тебе подгон от братвы. Мой дедушка лично подарок готовил.

Вслед за Зекой в каюту протиснулся довольный Ур с тяжеленной метриловой дубинкой в верхней паре рук и огромным подносом в нижней паре. На подносе было что-то очень громоздкое, прикрытое белой простыней, а с подноса стекала… кровь.

Последним в гостевую комнату, пошатываясь, ввалился Гиви с молотком в руках и свертком под мышкой.

– Кэп, ты не поверишь, – промычал он, – этот питекантроп штурмана завалил.

– Кого? – ахнул Блад.

– Штурмана!

– Ур хароший охотник, аднака. – Сияющий предок Зеки сдернул средней парой рук окровавленную простыню с подноса.

Капитан пару секунд хлопал глазами на лежащую на нем голову мамонта, а потом согнулся пополам и начал ржать.

– Ур, ставь лохматого туда, – приказал гном, кивнув на каминную полку. – Я его сразу узнал, кэп, – похвастался бортмеханик. – Во, и табличку уже приготовил.

Ур водрузил голову мамонта на каминную полку, а Гиви лихо приколотил под ней гвоздями табличку с надписью «ШТУРМАН БИЛЛИ».

– Ну, братва, спасибо. Удружили! – прорыдал Блад сквозь смех, с трудом разгибаясь.

– Тама еще много маманта, аднака.

– Одного больше чем достаточно, – замахал руками Блад. – Спасибо, ребята.

– Кэпу понравилось. Братва, за мной! – скомандовал Гиви.

Довольная братва потопала вслед за гномом.

– Подгон понравился, но бухать вы все-таки бросайте! – крикнул им вслед император.

– Угу.

– Там совсем чуть-чуть осталось.

– Адин бочонок. Допьем, аднака, и бросим.

– У вас кошмарная команда, император, – тяжко вздохнула Ара-Белла, как только за ними закрылась дверь.

– Зато веселая. И верная. – Блад подошел к каминной полке, с которой на пол стекала кровь, потрогал мамонта за хобот. – Ну вылитый Билли. Смотрится как живой. Вот на какие подвиги ты их вдохновила, Ара-Белла. Дай команду дроидам забальзамировать эту страсть и уже в виде чучела вернуть на полку, – приказал Пит. – Она тут действительно неплохо смотрится. Буду под ней терзать гитару и выть слезливые романсы в гордом одиночестве по вечерам.

– Почему в гордом одиночестве?

– Потому что я гордый, а вы, редиски, все сделали, чтобы Алиса от меня свинтила. Кстати, куда?

– В свою каюту.

– Но там же нет посуды!

– Да, бить в каюте нечего.

– Тогда чего она там делает?

– Рыдает.

– А вот это совсем даже ни к чему, – заволновался Блад. – Пойду успокою.

– Лучше не надо. Она в жилетку папе плачется, а вокруг них Фиолетовый круги нарезает.

– Намекаешь, что я там буду лишний?

– Вы правильно поняли намек.

– Ладно, – грустно вздохнул капитан. Известие о рыдающей Алисе снова понизило поднятое было пьяной братвой настроение. – Объяснения оставим на потом. К утру, надеюсь, успокоится. Блин, ну чего она такая нервная? Ара-Белла, в моей каюте выпить есть?

– Разумеется.

Небрежный взмах руки призрачного полковника распахнул еще одну панель в стене. Это был бар. И чего в нем только не было! Настойки, наливки, бренди, самых разнообразных марок коньяки. Добили капитана бутылки с этикетками «Русская» и «Столичная».

– «Русская»? – просипел Блад на чистейшем «древнеэпсанском» языке, выпучив глаза на бутылку.

– Да, мой император.

– А язык, на котором я сейчас говорю…

– Русский. Язык древней расы, к которой принадлежите и вы. Расы, давшей начало виду хомо сапиенс в этой галактике… нет, если быть более точным, в этой вселенной.

– А Эпсания…

– Одна из разновидностей хомо сапиенс, которая сумела сохранить древний язык.

– Охренеть… Ара-Белла, я вижу, ты в курсе многого из того, что здесь творится. Не подскажешь, что я при сильном стрессе из этого набора пью? Или ты этого не знаешь?

– Конечно знаю. Стюард!

Перед Бладом мгновенно появился молодой человек приятной наружности в белоснежном кителе, украшенном гербом в виде черепа, из глазниц которого выползали змеи, образуя под ним нечто наподобие скрещенных костей.

– Это еще что за зверь?

– Военизированный биоробот, выполняющий на корабле функции стюарда, – вытянулся перед капитаном юноша, – сокращенно ВОБ-3. Можете звать просто ВОБ. К вашим услугам.

– ВОБ, налей императору его любимого, чем он обычно стресс снимает.

– Есть!

Под баром распахнулась еще одна секция. В ней стояла четверть самогона, граненый стакан и малосольный огурец со шматом сала на блюдечке с голубой каемочкой.

– Что-то мне этот натюрморт напоминает, – пробормотал Блад.

– Черно-белый период вашего бортмеханика, когда он начинал видеть мир в серых тонах, – сообщила Ара-Белла. – У вас с ним одинаковые вкусы…

– Император, вам не туда! Шлюз в другой стороне.