Кристофер Банч - Флот обреченных

Кстати, эти волосы были ее единственным одеянием. Софи была модно обнажена, лишь кое-где кожа была пестро раскрашена. И тем не менее от прежней Софи что-то оставалось — это все та же Софи, с теми же доверчивыми глазами.

Стэн готов был локти кусать, что ему когда-то взбрело в голову представить ее при дворе императора.

— Ты… ты выглядишь грандиозно, Софи, — пробормотал он, стараясь держать ее на приличном расстоянии от себя. Не потому, что ему не нравилось держать в объятиях голую красавицу; просто он предпочитал делать это в более уединенных местах.

— Нам надо столько наверстать! — проворковала Софи, подцепляя его локоть своей рукой. — Давай найдем тихое местечко и вдоволь поболтаем.

Стэн ощутил себя маленькой собачкой, которую волокут на поводке куда хотят.

— А вот и наша выпивка, Стэн, — раздался за его спиной желанный голос. — Ты не поверишь, эти умницы робофицианты так ловко… О-о… а-а… Стэн?

Стэн с огромным облегчением остановился и развернулся в сторону голоса. Полицейский лейтенант Лайза Хейнз стояла с двумя бокалами в руках. У нее было крайне озадаченное выражение лица, которое грозило стать обиженным в следующий момент.

Говоря фигурально, Стэн — слегка онемевшими, но по-прежнему проворными пальцами человека с врожденным талантом выпутываться из любой передряги — вцепился с отчаянием погибающего в конец веревки, который бросала ему лейтенант Хейнз.

— Лайза, — сказал он громче, чем нужно, — ты подошла как раз вовремя, чтобы познакомиться с моей старой доброй подругой Софи Паррел.

Софи окинула подошедшую женщину ледяным взглядом.

— О-о! — протянула она язвительно.

— Софи, разреши представить тебе лейтенанта Хейнз. Она… э-э… Я хочу сказать, мы… э-э…

Лайза протянула руку Софи.

— Меня сюда пригласил Стэн — я его новая подруга, — сладчайшим голоском проворковала Лайза. — Как приятно встретиться с его старой знакомой. Зная характер капитана, я могу предположить, что у нас с вами должно быть много общего.

Софи без энтузиазма пожала протянутую руку:

— Да, уверена, что это так.

Тут она вновь повернулась к Стэну, и глаза ее словно подернулись корочкой льда.

— Прости меня, Стэн, но я, увы, должна пообщаться и с другими гостями. Быть может, нам удастся перекинуться парой слов попозже.

Она повернулась к ним своей гладчайшей, прелестной спиной и засеменила прочь. Стэн не знал толком, чего именно он избежал, но был чуть ли не до радостного визга доволен тем, что вовремя вывернулся. Он рассеянно взял протянутый Лайзой бокал, но замер, не донеся его до губ, потому что заметил какую-то особенную улыбку на ее лице.

— А я и не знала, Стэн, что у тебя тут есть знакомые!

Он залпом выпил содержимое бокала — и обнаружил, что ему протянут второй бокал.

— Ну, пара-тройка знакомых тут у меня сыщется, — сказал он и рассмеялся. Он вдруг почувствовал себя раскованней. — Впрочем, это я махнул. Ты видела единственного человека, с которым я тут знаком. И этого мне хватает с лихвой.

Осушив второй бокал, он покосился на Лайзу. А ведь она хороша! Очень хороша. Какая красивая, резко очерченная фигура — и как здорово обрисовывает все линии этой фигуры ее белое платье. И в голову не придет, что она из полиции.

Хейнз отобрала у него оба бокала.

— Ладно, пойдем поищем еще горючего. Будем наслаждаться праздником. И надеяться, что сюрпризов больше не будет. А?

— Нет. Никаких других сюрпризов. Надеюсь.

Как бы не так! Стэн попал пальцем в небо.

Спустя несколько секунд их бокалы были вновь наполнены, Лайза стояла рядом с ним, оркестр заиграл новую мелодию, и на танцевальной площадке было не слишком тесно. Стэн решил рискнуть и попередвигать ноги под музыку — может, никто и не заметит, что он не мастак танцевать. Тем более оркестр играл мелодию, в которой даже Стэн мог узнать медленный танец на три четверти.

Он поклонился Лайзе и повел ее на полированный металлический пол танцевальной площадки. Как он понял задним числом, именно характер пола должен был насторожить его. Словом, они с Лайзой, уютно обнявшись, протанцевали совсем недолго, прежде чем до Стэна дошло, почему вечеринки, затеваемые Марром и Сенном, называют супервечеринками. Когда оркестр перешел к припеву, кто-то врубил генератор, и ошарашенные танцоры обнаружили, что они сперва воспарили над площадкой, а затем их потянуло в стороны — к нейтрализующим генераторам. Танцевальная площадка внезапно превратилась в цирковую, а танцоры — в растерянных акробатов, которые вычерчивали в воздухе медленные кульбиты.

Стэн помянул добрым словом свою летную подготовку в условиях невесомости, когда мимо него пролетела Лайза — с перепуганными глазами и юбкой, которая собралась у талии. Он сгруппировался, как его учили, и поплыл догонять подругу — сперва ухватил ее за щиколотку, подтянул к себе и мало-помалу переместился так, что их лица оказались рядом.

К Лайзе вернулось хорошее настроение, она одернула юбку и сказала, улыбаясь:

— Еще одна неладица.

Стэн не понял этой фразы, но решил, что момент упускать глупо. Поцелуй в невесомости ничуть не менее сладок, чем обычный, разве что слюны оказывается неожиданно много и ведет она себя чуточку странновато.

Стэн не упустил и другой момент: паря в воздухе и целуясь, он уголком глаза все же посматривал вокруг, и, когда неподалеку от его ног проплывала дородная матрона, он изловчился и как бы случайно пнул ее ногой по широкому заду, который должен был стать опорой для хорошего прыжка.

От удара они с Лайзой полетели кувырком к самому краю танцплощадки. Тут Стэн чуть подтолкнул Хейнз, и после очередного пируэта она очутилась в пространстве с нормальной силой тяжести. Оттуда лейтенант протянула руку и вытащила Стэна из маклиновского поля, созданного генератором антигравитации.

— Славная вечеринка! — сказал слегка запыхавшийся Стэн.

— Славненькая, — отозвалась Лайза. — А я и не знала, что невесомость делает вас смелее, капитан!

— Не правда ли, гетеросексуальная любовь приходит странными портами, — прошептал Марр после того, как внимательно наблюдал за кульбитами Лайзы и Стэна.

— Ты хотел сказать, путями, — поправил его Сенн. — Займемся этой парочкой попозже?

— Как захочешь. Нам надо взять их под свое крылышко и… О, почтенный господин Хаконе! Какая честь!

Они не заметили, как к ним подошел великий мэтр. В руке у него был наполовину пустой стакан.

— Будучи почетным гостем, имею ли я право высказать свое мнение о том, как протекает ваш праздник?

Сенн широко распахнул свои влажные черные глаза, имитируя крайнее удивление:

— Что-нибудь не так?

— Для банкета в мою честь, — сказал Хаконе, — в этом помещении, на мой взгляд, чрезмерно много людей, которые только о том и мечтают, как бы понаделать себе из моих косточек зубочисток.