Аллан Коул - Возвращение императора

Началось все со скуки. На завтрак посетителей почти не было, а до обеда оставалось несколько часов. Рашиду не настолько хотелось спать, чтобы возвращаться в крошечную комнатушку для отдыха, к выпивке его не тянуло, гулять тоже было лень. И тогда он стал заниматься выпечкой.

Рашид к выпечке относился примерно так же, как Пэттипонг к яйцам. Чертовски непредсказуемая штука! Никогда точно не сообразишь, какие ингредиенты нужно изменить, чтобы приспособиться к температуре, влажности и атмосферному давлению, и почему вдруг караваи получаются пресными и безвкусными.

Но во всем бывают исключения; так получилось и на этот раз.

Еще за неделю или около того он замесил тесто — теплая вода, мука, немного сахару и дрожжей — и оставил подходить в неметаллической посуде.

Это было основой того, что называлось английскими булочками. Делать их совсем несложно. Примерно на каждые восемь булочек доводишь чашку молока до кипения, добавляешь щепотку соли, чайную ложку сахара и две чашки бисквитной муки. Взбив все это как следует, Рашид дожидался, пока объем не увеличится вдвое, потом добавлял еще одну чашку муки и позволял тесту снова подняться.

Открытые с обоих концов цилиндры наполнялись тестом примерно до половины. Рашид предпочитал не упоминать, что эти короткие цилиндры были использованными консервными банками с едой для домашних животных; даже в этой дикой глуши кто-то мог бы брезгливо скривиться.

Он смазывал маслом нагретый противень и ставил на него цилиндры. Как только тесто в открытом конце цилиндра подрумянивалось, переворачивал цилиндры и, когда тесто поджаривалось с другого конца, вынимал формы из печи, обжигая при этом пальцы.

Рашид еще добавлял масла и ждал, пока булочки почти почернеют, прежде чем выложить их на стеллаж и остудить.

Следующим его изобретением была прекрасная копченая ветчина, нарезанная тоненькими ломтиками и вымоченная в винно-масляном соусе.

— Самое лучшее — это ветчина с Земли. Из Виргинии. Или из Керри.

Пэттипонг изумленно выпучил глаза.

— Вот уж не знал, что ты и на Земле бывал!

Рашид запнулся.

— А я… собственно, и не был. Просто так думаю.

Потом вдруг сам выпучил глаза.

— Как же так, Дингисвайо? Ты сейчас говорил…

— Нормально, да? Случайно сорвалось. Столько тут трудностей. Как с яйцами. Обстановка сложная. Кроме того… меньше говоришь, люди думают, ты не понимаешь. Сами говорят больше. Здесь, — сказал Пэттипонг, жестом показывая вокруг и вновь переходя на обычный язык, — не помешает любое, пусть самое маленькое, преимущество.

Это было правдой. Хотя движение в космопорте почти замерло, оставались еще портовые грузчики, пилоты, проститутки…

И каждый день всякие негодяи искали приключений. Приключения же часто состояли в том, чтобы выпустить кому-нибудь кишки в сточной канаве. Пэттипонг всегда держал длинный, остро наточенный нож без ножен под кассовым аппаратом.

Рашид вернулся к своему творчеству. Вымоченная ветчина кладется в горячую печь. У него был лимонный сок, красный перец, щепотка соли и три яичных желтка, ждущие своей очереди в миксере. Рашид растопил в маленькой кастрюльке масло, а затем будто включил какой-то таймер в голове. Поджарить булочки. Яйца — в кипящую воду. Булочки — готовы. Ветчину положить на булочку. Ровно две с половиной минуты — и яйца шлепнуть на ветчину.

Он включил миксер и влил растопленное масло в приготовленную смесь. Сосчитал до двадцати, выключил миксер и готовый голландский соус вылил поверх яиц.

— Вуаля!

Пэттипонг осторожно попробовал.

— Неплохо, — неохотно признал он. — Но все равно яйца!

Рашид испытал свое блюдо на посетителе — пилоте, который был достаточно пьян, чтобы стать подопытным кроликом. Мужчина попробовал, удивился, мигом умял тарелку и заказал вторую. Он клялся, что это сразу отрезвило его, и готов был все начать сначала.

— Прямо как пилюли от похмелья! Великое открытие. Лекарство новое. Ты это… продавай наложенным платежом.

— Ладно, будет тебе, — фыркнул Рашид.

Пилот пришел на следующий день — с шестью товарищами.

Потом в столовую повадилась ходить портовая полиция. Рашид почему-то чувствовал себя неуютно, сам не мог понять почему. Ели они, конечно, «на халяву».

Рашид приступил и к другим блюдам, которые он называл «чили» и «цыпленок-табака». Он убеждал Пэттипонга, что посетителям нужно больше, чем стандартные блюда космопортовской забегаловки.

— Ты говоришь. Я слушаю. Я делаю кэрри. Как моя мама делала. Посетитель пробует — я радуюсь. Месть за трепотню.

Кэрри Пэттипонга могло бы и не быть таким жгучим, но все же и его оценили по заслугам.

— Знаешь, почему я тебя послушал? — спросил Пэттипонг. И показал рукой за раздаточное окошко.

Рашид выглянул. Зал был полон. Пэттипонг выставил столы и стулья даже на тротуар. Рашид и раньше замечал, что работы у них прибавилось, но и представить себе не мог, что до такой степени. Изменился и контингент. По-прежнему заходили драчуны и скандалисты, но появились и костюмы, а также роскошная униформа портового начальства. Были здесь даже оранжевые робы членов секты вечного императора. Почему-то Рашид опять почувствовал себя неловко, как и с полицейскими, и тоже по совершенно непонятной причине.

— Наш «Последний выхлоп» — теперь бойкое местечко. Пока. Потом они найдут новое место. И раньше было так. И опять будет. Надо придумать что-то еще. Знаешь… Эти люди хотят… Такие насекомые, что ли… Над цветочками летают. Пропадают потом.

— Может, бабочки?

— Ты что, бабушки не летают!.. Хватит шуток. За работу.

И Рашид вернулся к плите. Очередной заказ на проклятые «яйца по-императорски». Похоже, он начинал разделять отвращение Пэттипонга.

Рашид был доволен, что Пэттипонг богатеет, но его самого деньги нисколько не интересовали. Он… словно чего-то ждал.

Кого? С какой целью? Кабы знать…

Процветание их предприятия заметили и другие.

Был поздний вечер. «Последний выхлоп» открывался рано и закрывался поздно — но это было уже слишком: посетители в полночь!

Рашид чертовски устал. Он только что закончил возиться с печкой, сейчас надо все хорошенько почистить, убрать — и к себе в комнатушку, умыться, хлопнуть стаканчик да и рухнуть на постель без сил. У них появился новый работник — пекарь, один из бесчисленных родственников Пэттипонга, — однако Рашид считал, что выучить его печь труднее, чем безногого научить танцевать.

Из зала донесся шум спора. Наверное, снова ограбление. На такой случай Пэттипонг держал на виду фиктивную кассу; на самом деле почти все деньги немедленно поступали в надежно запрятанный сейф. Проще добровольно отдать несколько долларов из кассы, чем вступать в драку. И значительно безопаснее. На следующее утро Пэттипонг обратился бы в портовую полицию, и та без труда нашла бы грабителей и возместила ему убытки. Или хотя бы поотбивала бедолагам руки-ноги.