Аллан Коул - Возвращение императора

— Значит, кое-кого направляют в Прайм, — сказал Алекс. — Предположение. Любители-заговорщики заметают за собой следы, но никогда не думают о том, чтобы проложить ложную лыжню. Встреча на Земле? Как она была организована? Не случайно и не вдруг, это яснее ясного. Поэтому я — пардон, кто-то — едет в столицу почитать газеты. Если в них ничего нет, значит, собрание заговорщиков состоялось. Ага? Также дело обстояло и со всеми другими собраниями, которые проводились перед тем, как шлепали императоров, — прошу пардону, сэр.

— Ладно, — согласился Стэн. — Не исключено. Может, у кого еще есть внезапное озарение? Мы можем оставить группу регистрации на месте, следить за грехами после большого взрыва.

— Ну, я пакуюсь, — сказал Алекс, допив.

— Валяй, — отозвался Стэн. — Только не на Прайм-Уорлд. Туда еду я сам.

— Это правильно! Всем понравится. Ты — известная и желанная мишень… Не строй из себя героя!

— Совсем и не строю. В столице все расследования идут через Хейнз, по крайней мере должны проходить. С кем она лучше всего сработается, как ты думаешь?

— Даю тебе в долг наставление по пользованию матрацем, любовные поэмы Бернса и гнутый штопор. Ну а я-то куда должен ехать?

— Я уже говорил, что мы теперь офицеры суда. Но у нас очень маленький штат. Я бы чувствовал себя куда спокойнее с несколько большим личным составом. Скажем… тысяч десять!

Килгур пораскинул умом.

— А сколько АМ-два я могу истратить?

— Кроме того, что мы должны вернуть бхорам… того, что нам понадобится здесь, а также для флота прикрытия бхоров, — остальное твое. Но чтобы все было тип-топ!

— Снова отца учишь, паренек? Я возьму Ото для перевозки. Есть мысли, где можно будет поискать.

— Ото не трогай. Он занят. Ух, представляю твою поездку!..

— Чего улыбаешься, парень? Что-то не нравится мне эта улыбка…

— Доверься мне, лорд Килгур. Будешь в восторге.

Корабли искорками мерцали в пространстве, будто стая гольянов, вьющихся вокруг наживки — системы Джура. Затем стая «рыбок» разделилась на две, и обе флотилии пошли на парковочную орбиту. В отличие от рыб корабли были все разные, не блестели серебром и в большинстве своем имели необтекаемую форму.

Первая флотилия высадила один корабль на Ньютоне. Стэн ждал его.

Ен Вайлд, король контрабандистов, а в этот момент их парламентер, сошел с трапа. И снова Стэн не мог надивиться на его вид — не пират и дебошир, а клеркчишка какой-то, а то и вовсе архивариус.

Совещание было очень коротким — просто заявление о союзнических действиях. Контрабандисту дня хорошей жизни нужны четыре вещи: закон о торговле, транспорт, хитрость и, наконец, богатый клиент. Тайный совет привел в расстройство первое и второе. Как бы ты ни был смышлен, говорил Вайлд Стэну, если нечем залить баки, то выгоднее заниматься выращиванием картошки на своем поле у дома. С другой стороны, что хорошего, если ты и достал горючку, а заказчик не может заплатить?

— Ну и что же ты можешь мне обещать, Стэн? Помимо доступа к АМ-два ты, похоже, имеешь и… остальное?

— Не столько, как в добрые старые дни. После смерти императора поток АМ-два пересох. Но с Тайным советом, будь он проклят, все окончательно развалится. Мне кажется, трудно представить себе, что то, что укротит этот полный бардак, может быть хуже, чем то, что мы имеем сейчас.

— Контрабандисты, допустим, на худой конец, и в хаосе могут существовать, — протянул Вайлд. — Кто-то все равно должен возить грузы. Сгодимся. Для разведки… перевозок… в крайнем случае — как боевые корабли. Вы можете рассчитывать на нас. Некоторое время — пока не станет скучно или пока мои веселые анархисты не решат, что пришло время слушать не меня, а другого.

Когда Стэн поехал наносить визит на флагман второй флотилии, он потребовал, чтобы с ним был Алекс, — месть за то, что Килгур приклеил к нему не только телохранителя, но вдобавок и почитательницу.

Он надеялся удивить Алекса. Однако затея сработала не слишком удачно.

— Подколоть, значит, решил… Меня, твоего товарища… Эх ты, жизнехранитель ничтожный. Такой прямо замечательно умный малый, думает обо всем, заботится… Совсем скурвился парень. Твоя правильная фамилия — Кэмпбелл, вот!

— Возможно. Но ты знаешь лучшего пилота? Или группу, в которой лучше всего раскроется твой потенциал как руководящего (я цитирую) офицера суда (конец цитаты)?

— Скорее язык мой сгниет, чем я соглашусь с тобой. И не буду повторять очевидное, когда откроется этот паршивый шлюз.

С той стороны «паршивого шлюза» их ждала Ида. Она стала еще толще — если это только возможно — и, судя по всему, не отказалась от склонности к свободным, разлетающимся цыганским платьям, но уж ткань платья была самой наилучшей. Сшито на заказ — хотя непонятно, как можно пошить платье на дирижабль.

И еще одна заметная перемена — ее невероятный жаргон приблизился к нормальной речи. Правда, ненамного.

Ида издала возглас счастья, глядя на своего давнишнего командира по отряду богомолов, и успела звонко чмокнуть Алекса, прежде чем вспомнила их постоянную, беспричинную, наполовину шуточную (но наполовину всамделишную) вражду.

— Ты этого привез…

— Ему плохо, когда за ним не присматривают.

— Сейчас главное другое, — сказал Алекс. — Кто хозяин, а кто слуга? Я имею в виду — фактически…

Ида отвела их к себе. Убранство кают-компании на доисторическом морском судне, возможно, и более роскошно, но здесь было просто неописуемо. Гобелены, кресла; столы ломились, еле видные под целой галактикой блюд с деликатесами.

— И все это очищается за десять секунд, — хвасталась Ида. — Если активно действовать. То есть если нужно действовать активно. Это — активная станция; она несет противоракетную батарею — мы на ней стоим. Под полом у нас пусковые установки. Вот здесь командно-тактический центр чрезвычайных ситуаций. А ванная легким движением руки превращается в пункт медицинской стерилизации.

Она взглянула на Алекса и вспомнила:

— Вы знаете, у нас есть шотландец с Земли. Настоящий, исконный шотландец, а не поганая подделка из тех, что лелеял, судя по рассказам, наш покойный император, царствие ему небесное. Скотч называется. А для тебя, Килгур, есть пиво моего собственного изготовления. Хотя ты и это не сумеешь оценить…

Ида Кальдераш была румынкой. Точнее, румынской цыганкой. Ее раса и культура до сих пор существовали и процветали; народ жил, как прежде, вне традиционного общества и его правил и, как всегда, имел необычайно острый нюх на деньги. Но теперь вместо караванов они пользовались космическими кораблями — для торговли, контрабанды и просто для странствий в погоне за приключениями и выгодой. Их традиционный закон, «Крис», требовал от них уважать верность и семью, а также платить добром за добро. Среди своих, конечно. Но даже и в своей среде эти законы были скорее заповедями, которые мало кто соблюдал.