Аллан Коул - Возвращение императора

Неправдой же было то, что звали этого человека Элизах Браун.

Стэн-Браун был аккредитован как частный расследователь, работающий в юридической конторе где-то в отдаленном мире между Затеряйском и Тмутараканью. Он разыскивал состояние Розмонта по просьбе его наследника. Браун знал, что Розмонт еще не объявлен официально мертвым, однако наследник утверждал, что тот пал жертвой в грязной игре, похуже чем «пирамидка», и был «прокачен» с добычей. Браун же был уверен, что этот наследник, человек, между прочим, и так не бедный, накачался наркотиками. Но работа есть работа. А вдобавок, лепетал он чиновнику, выписывающему двухмесячную въездную визу, у него появилась возможность полюбоваться на столицу, центр всего и самый чудесный мир во всей Вселенной.

— Видать, фильмов насмотрелись, господин Браун. Или же вы — любитель истории. Метрополия совсем не похожа на ту, какой она была раньше, и с каждым днем становится похожа все меньше. — Чиновник с опаской сверкнул глазами через плечо — убедиться, что никто другой не слышал его, в общем-то, совсем невинное замечание.

Стэн перехватил этот взгляд и не удивился. Служба безопасности Тайного совета шуровала здесь на полную катушку.

Стэн замечал шпиков везде. Дворники, в упор не видящие мусор на улице, зато внимательно рассматривающие каждого, кто прошел мимо; неумелые официанты с большими ушами; продавцы, которые ничего не продавали, лишь слушали; бесчисленные вахтеры; консьержки, задающие вопросы, от которых закачаешься…

Короче, полный комплекс мер госбезопасности для борьбы с несуществующей угрозой. Мер очень дорогостоящих. Тайный совет платил всем этим информаторам, платил деньги, которых у него и так отчаянно не хватало.

В который раз Стэн удивлялся странному стремлению многих разумных существ шпионить за своими близкими по любому поводу.

Решительно никто из них не думал о том, что будет, когда — не если ! — Тайный совет падет. Стэну вспомнились бунты на Хизе в конце Таанской войны. Чернь не только губила тех, кто стоял вне ее однообразной толпы; нет, она мстила даже своим на процессах в таанском гестапо.

Стэн не сожалел о них. Просто он хотел, чтобы его «крыша» подольше оставалась неразобранной, чтобы он успел войти в дело, найти то, что искал, и убраться восвояси.

Кое-какие меры предосторожности, кстати, он принял. Власти не знали всего. Махони сообщил ему о нескольких совершенно безопасных покинутых домах, которые должны были сохраниться. Один по крайней мере точно остался, там Стэн и припрятал запасной набор фальшивых документов.

Затем он продолжил разыгрывать роль Брауна. Поселился в недорогом отеле, разыскал хозяина того ангара и заснял три корпуса, ржавевших внутри. Разговаривал с вкладчиками и знакомыми исчезнувшего Розмонта. Сходил в отдел по борьбе с мошенничеством; там ему дали допуск в архивы, зарегистрировали как посетителя и выдали номерной пропуск.

Через несколько дней Браун познал первую растерянность, а затем у него появились и подозрения. Он начал верить в правоту своего клиента. Розмонт не просто исчез. С ним что-то произошло. Он имел несколько более чем неприятных знакомых в захолустной части города. Возможно, произошло убийство. Или самоубийство? Розмонт, объяснял Браун, был в очень подавленном настроении незадолго до своего исчезновения, а затем неожиданно взбодрился. «Наверное, нашел потайной выход», — предположил эксперт из отдела и дал Брауну имена некоторых своих знакомых из отделения, занимающегося убийствами.

Браун робко попросил разрешения побеседовать с шефом отдела.

— Вы помешанный; только угробите понапрасну и свое, и ее время. Впрочем, наша начальница очень терпима, разговаривает со всеми, какими бы свихнутыми они ни были.

Браун сказал, что беспокоится, как бы майор Хейнз не оказалась слишком занята, особенно в теперешнее тяжелое время, и поэтому подготовил краткое резюме своего расследования, а с ним — список вопросов, которые он хотел задать. Подклеил к бумажкам копию своего пропуска, и машина закрутилась.

Стэн чувствовал себя очень погано. Он собирался использовать — и поставить под угрозу — своего друга, а в прошлом любовницу.

Он часто удивлялся, какие у них тогда были отношения. С одной стороны, обычная, «нормальная» связь, какие Стэн имел всегда. Но с другой стороны, они стали любовниками в обстоятельствах совместного расследования заговора. Их любовь так ничем и кончилась — Стэн ушел на войну, попал в плен, сбежал и вернулся на поле боя. Хейнз призвали в военную разведку, и как-то так вышло, что они никогда не встречались вновь. Он иногда думал, еще до того как Тайный совет объявил его вне закона, протоптать к ней тропку, просто чтобы увидеть… Увидеть что? Все ли там еще на месте?

«Наверное, — думал он, — прав Килгур. Оба мы моральные уроды, и свою чрезмерную мораль, нужную для того, чтобы не сломаться, участвуя в еженощных грязных сражениях, мы вырастили шиворот-навыворот, „головкой вниз“. Не надо быть таким излишне нравственным. Честные разведчики доверяли, а потом гибли. Когда все кончится, пойди и вступи в Лигу Очищения, если будешь сильно переживать».

Прошло два дня, прежде чем его вызвали в офис Хейнз. Обстановочка там была такая, что озябнет и сверхновая звезда.

— Господин Браун, — произнесла Хейнз, — я просмотрела вашу записку и вопросы. Просмотрела наши архивы. Все, чем располагает мой департамент, показывает, что вы забрели в тупик.

— Очень возможно, — сказал Стэн. — Разрешите, я буду записывать? — И, не дожидаясь ответа, вытащил потрепанный диктофон и включил его, а затем придвинулся к Хейнз для беседы.

Хейнз нахмурила брови, но продолжала объяснять Брауну: думать, что исчезновение Розмонта было не тем, чем кажется, — тупиковый путь в расследовании.

Стэн нажал другую кнопку на аппарате.

— «Жучок» подавлен. Моя машинка теперь передает туда синтезированную болтовню.

Хейнз обошла вокруг стола, и Стэн почти схватил ее в объятия, но она с усилием отстранилась.

— Я замужем, — сказала она очень тихо. — И счастлива. — Последние слова она добавила совсем беззвучно.

Еще один мир иллюзий, мир «может быть…», потух.

— Я… рад за тебя, — произнес Стэн.

Хейнз попыталась улыбнуться.

— Мне жаль… Надо сказать, я думала… об этих вещах. О том, что было. И… Жалко. По крайней мере, я могу пытаться лгать. Скажем, наша былая связь останется для меня прекрасным воспоминанием. Подчеркиваю — воспоминанием.

— Да. Так лучше всего. Наверное. Но кто написал этот диалог? Звучит как в мыльной опере.

— Лучше выразиться не умею. Это вершина. Ну, — Хейнз хотела показаться очень занятой, — мне лестно думать, что ты здесь — еще одна фраза из киношки — для того, чтобы снова зажечь огонь. Несмотря на то, что ты один из десяти самых разыскиваемых преступников в империи. Но я думаю, что хорошо тебя знаю. Это… — Лайза быстро отвернулась. — Этот шрам?.. — спросила она, не оборачиваясь.