Тимофей Печёрин - Звезды любят сильных

Несмотря на достигнутый уровень в развитии средств связи, сотрудники конторы не могли позволить себе сидеть на своих рабочих местах. По крайней мере, в коридоре пусто не было. Широко и уверено вышагивали суровые, видавшие вида оперативники, суетливо перебегали из кабинета в кабинет девочки из административного аппарата, неровно, как по поверхности планеты с низкой гравитацией, разгуливали зеленые новички — в как попало надетой форме и с блеском энтузиазма в глазах. Пару раз я видел «ветеранов» или «заслуженных работников» — рожа красная, лысина блестит, брюхо выпирает. На службе проку от них — почти ноль, но отправляться на пенсию они не спешат. Привыкли — к среде, к распорядку дня, к коллективу, где тебя уважают за предыдущие заслуги, и где желторотая молодежь почтительно выслушивает твои излияния и ворчания в качестве «мудрого наставления». Кроме того, если речь идет о силовом ведомстве, многие из этих «заслуженных работников» имеют высокие звания и, соответственно, привычку командовать. Не в реальной операции, избави Бог. Просто подойти к подвернувшемуся «салаге» или, в англоязычном варианте, к «пустоголовому» и, для профилактики, сказать что-то типа: «руки по швам!» или «смирно!» с последующими традиционными ворчаниями и негодованиями. Пенсия для таких людей — не только и не столько ухудшение материального положения, но и забвение, одиночество, разрушение привычек. Одним словом, настоящая душевная травма, которая, как и физическое повреждение, с возрастом заживает все хуже. Многие из «заслуженных работников», оказавшись на пенсии, живут менее десяти лет, как правило, спиваются и часто болеют.

На меня практически не обращали внимания. Полицейская форма позволяла мне не выделяться на общем фоне, сосуд с глазом и пальцем настоящего Джима Майлза прятался в кармане формы, заткнутый за пояс, бластер выдавал во мне, самое большее, человека, участвующего в боевых операциях, а карточка послушно отворяла передо мной двери. Лицо? А кому надо особо смотреть на лицо? Человек вроде выглядит как свой, к чему подозрительность?

Я готовился к тому, что цель моего визита в полицейское управление, а именно, информация по делу о вчерашних событиях, будет храниться за семью электронными и кодовыми замками, хитрыми системами опознания и прочее, прочее, прочее. Однако, атмосфера офисной суеты отнюдь не была признаком режима строгой секретности, скорее, наоборот. Возможно, Майлз блефовал, стращал меня напоследок, думал, я отступлю, склонившись перед здешними мерами безопасности. Ну не идиот ли? Сказал бы правду — я бы без членовредительства обошелся. По всей видимости, сотрудники типа Майлза по штату не имели доступа к базам данных. Зачем им? Их дело — стрелять, а не протирать нижнюю часть за компьютерами. И все же я был готов сам выковыривать нужные данные. И искал бы, не встреть случайно в коридоре представителя еще одного, не названного выше, типа офисных сотрудников. Гражданская одежда, худоба, умный, но близорукий и какой-то отсутствующий взгляд — в таком месте человек с внешностью подобного рода мог быть системным администратором и никем больше.

— Здравствуйте, — обратился я к нему на вполне приличном инглише, протягивая руку. Админ нехотя пожал ее, на мгновение уставился на мое лицо, видимо, вспоминая, где его видел. Не вспомнил, видимо, башка другим занята. А я уже второй рукой к бластеру потянулся.

— Здравствуйте, — ответил админ, довольно приветливо.

— Я Джим Майлз, — представился я, — сотрудник спецподразделения. Можно воспользоваться вашим компьютером?

— Своего что ли нет? — системщик нахмурился. Видимо, он шел в противоположную сторону от своего рабочего места, успел уйти достаточно далеко и очень не хотел возвращаться.

— Я же не спрашиваю, где твой бластер, — сказал я сурово, — каждому свое. Или ты от служебных обязанностей отлыниваешь?

— Нет, нет! — последняя предъява действует безотказно. Человек может быть лентяем, раздолбаем, любителем тратить рабочее время на «бла-бла-бла» с коллегами… но он в этом никогда, даже под пыткой, не признается. Ни коллегам, достойным его, ни начальству, ни семье, ни друзьям, ни даже себе, за редким исключением. А уж человеку, от которого за это можно схлопотать — тем более. Вот потому и заненекал админ, и сменил направление движения, жестом велев следовать за ним.

Пройти от своего кабинета он успел недалеко — не более ста метров. Впрочем, для человека, чья работа состоит в сидении за монитором и контроле за работоспособностью информационной системы офиса, такой путь, наверное, покруче марафонской дистанции. Уж очень нехотя и вяло он шел обратно. Словно приговоренный к смерти в направлении аннигиляционной камеры.

Чтобы открыть дверь в «отдел системной поддержки», админу пришлось приложить пятерню к углублению в форме кисти человеческой руки. И это — все меры безопасности для доступа в святая святых? Ну, правда, этот Кальвин — планета непуганых идиотов! Неудивительно, что меня до сих пор не поймали.

Внутри отдел системной поддержки представлял собой средней площади зал с рядами одинаковых столов, увенчанных компьютерами. В отличие от коммуникаторов, где маленькие и неудобные экранчики без особого напряга и ущерба для компактности были вытеснены голографическим изображением, компьютеры на протяжении столетий, свой внешний вид не меняли. Все так же, в комплект входил монитор (для отображения текстовой информации он более удобен), клавиатура (текст откуда-то вводить надо), системный блок (даром, что нанотехнологии сделали его помещающимся на ладони) и устройство для манипуляций на экране (вместо него пойдет и указательный палец). Зал был пуст, наверное, народ разбежался на обед.

— Вот, пожалуйста, — админ услужливо указал мне на один из компьютеров. Наивный! Он еще надеялся легко отмазаться!

— Что значит — пожалуйста? — буркнул я, — давай, на тебя преступники нападут, ты нас вызовешь, а мы тебе дадим бластер, чтоб сам отбивался. Ты, поди, и в столетнее дерево с одного метра не попадешь.

— Ладно, ладно, — админ сел за компьютер, — что бы вы хотели?…

— Найди для начала мне файлы, созданные за последние двое суток.

— Хорошо, — едва заметное движение пальцев — и на экране возник список. Небольшой, обозримый, но вполне приличный. Видимо, Кальвин — не такая уж идиллия, как мне поначалу казалось. Я оглядел список. У каждого файла было как бы два имени. Первое — неудобоваримая комбинация цифр и символов. Второе — так называемый «Alias» — нормальное, хоть и англоязычное, но человеческое название. Что-то, типа прозвища. И, благодаря этому алиасу я легко нашел в списке «Дело «Варяга».

— Откройте мне «Дело «Варяга», — попросил я.