Михаил Казьмин - Через семь гробов

Чем больше Корнев над всем этим думал, тем сильнее где-то на заднем плане этих размышлений мелькало чувство, что решение совсем рядом, только он почему-то его не видит. Вообще, вся загадка представлялась Корневу не хитро запутанным клубком, а некой сложной конструкцией из детских кубиков, выстроенной так, что нужно вытащить один-единственный кубик, чтобы вся постройка мгновенно развалилась. Почему так? Да потому что слишком уж разнородными представлялись кусочки, из которых собрана эта постройка. Ясно, что каждый в этой преступной группировке знал только то, что ему положено, всей полнотой информации обладал только руководитель, да и то вряд ли, но... Но если тут станет ясным хотя бы что-то, ну, например, зачем похитили Корнева или почему похитили Хайди, а не другую девушку, то ясным станет и все остальное. Потому что сразу будет видно, кто, как и что делал, чтобы план сработал, а дальше - как решение уравнения. Вычел одно известное из другого известного - вот тебе и искомый икс. Ну, понятно, что несколько посложнее, но в том же духе.

Вот и придется теперь искать тот самый кубик. А делиться информацией с Сергеевым - ну что ж, поделимся. В конце концов, возможностей устроить неприятности этим гадам у штабс-ротмистра куда как больше.

Тот самый Сергеев тем временем находился относительно недалеко от Корнева - по меркам космических расстояний, конечно. На одной из окраин Фронтира из гиперпространства вышел приписанный к русскому посольству в Райхе небольшой корабль, поменьше корневского 'Чеглока'. Его уже ждали - рядом с точкой выхода неподвижно висел тяжелый крейсер 'Мурманск'. Кораблик выпустил маленький бот, аккуратно подруливший к крейсеру и мастерски совершивший посадку на его летную палубу. И через несколько минут штабс-ротмистр Сергеев (именно штабс-ротмистр, потому что в жандармском мундире со всеми положенными знаками различия и отличия) вошел в откровенно тесноватую каюту где-то глубоко внутри крейсера.

- Здравия желаю, господин полковник!

Поднявшись из-за небольшого стола, навстречу Сергееву вышел высокий ладный офицер в обычном армейском мундире с погонами подполковника Генерального штаба.

- Здравствуйте, ротмистр, - встреча, как и положено, скрепилась рукопожатием. - И без чинов. Только помните, что здесь и сейчас я Павел Дмитриевич, - добавил он, скосив взгляд на левый погон.

- Так точно, Павел Дмитриевич.

Повинуясь приглашающе-повелевающему жесту вернувшегося за стол подполковника, штабс-ротмистр присел на стул с другой стороны стола.

- Итак, Илья Витальевич, вы рассказали Корневу то, что мы с вами посчитали необходимым. Как он отреагировал?

- Как и планировалось - добросовестно впитал всю информацию и никоим образом мне не поверил.

- И что, по-вашему, он предпримет?

- Скорее всего, попытается разыскать Фарадея и спровоцировать его.

- На что?

- На что угодно. Просто попадется Фарадею на глаза и будет смотреть, как тот себя поведет.

- Черт, это ему не на истребителе летать... Негласное прикрытие для Корнева готово?

- Так точно. Наши.

- Так точно, так точно..., - задумчиво повторил подполковник. - Однако же, как опасно, черт возьми, очень-очень опасно...

- У нас же нет выбора, Павел Дмитриевич. Вскрыть эту сеть на Фронтире без Корнева не получится.

- Знаете, Илья Витальевич, а мне эта сеть..., - подполковник выдал несколько выражений, которые заставили бы уважительно хмыкнуть даже боцмана с двадцатилетней выслугой. Суть их в пересказе на литературный язык сводилась к тому, что подполковнику до упомянутой сети никакого дела не было.

- Но, Павел Дмитриевич!..

- Сеть на Фронтире, это, Илья Витальевич, прежде всего ваша забота. А к решению проблемы с утечкой информации из Ариенбурга нас это никак не приближает.

- Но это проблема прежде всего немцев...

- Мне плевать на проблемы немцев. Но у нас из-за этой утечки сорвались уже две операции. Кстати, если помните, во время одного из этих срывов вас чуть не подстрелили. Поэтому вот что. Привлекаем к охране Корнева еще и немцев. Я набросаю письмо для Шрайера, передадите ему как можно скорее, выходить с ним на связь обычным порядком я, сами понимаете, не буду.

Сергеев всем своим видом выразил готовность бежать с письмом к Шрайеру хоть сейчас.

- А чтобы ваш коллега и все наши немецкие друзья работали веселее и активнее, сообщите Шрайеру на словах, что не только мы в курсе их планов насчет Скраггенхольда.

В ответ на удивленное выражение на лице Сергеева подполковник пояснил:

- Фарадей этот отбыл на Скраггенхольд. А днем раньше туда отправился ...

Подполковник бросил на стол голоснимок. Сергеев всмотрелся - лицо распространенного на Западе типа, со смесью европеоидных и семитских черт.

- Шрайеру отдайте, - сказал подполковник. - Специальный агент ОРС Бенджамин Аарон Голдберг. На данный момент начальник над Фарадеем, ну по линии ОРС, понятно, а не Интерпола. Прикрытие Корнева я уже этими портретами обеспечил, пусть немцы сделают то же самое.

Сергеев спрятал снимок в карман. Подполковник засел за письмо для Шрайера. Писал от руки, ничего не черкая и не переписывая, закончил довольно быстро. Проглядел, сложил лист вчетверо и отдал Сергееву:

- Шрайеру скажите, уничтожить письмо в вашем присутствии. И отбывайте обратно, время не ждет.

Провожая Сергеева до двери каюты, подполковник неожиданно рассмеялся.

- Знаете, Илья Витальевич, о чем я вдруг подумал, - успокаивающе заговорил он и, видя интерес и вопрос на лице штабс-ротмистра, продолжил: - Вот мы считаем западников опасным, умным, коварным и хитрым противником. В общем-то правильно считаем, так оно и есть. Но иногда они отмачивают такое... Нет, ну вы только представьте - они отправляют на Скраггенхольд - на Скраггенхольд! - еврея и негра!

Ничего предосудительного в своем громком смехе Сергеев не видел. Нет, конечно, ржать как лошадь в присутствии начальства нехорошо. Но с другой стороны, над шутками начальства смеяться надо. Особенно если они и правда смешные...

Если судить по однообразным серо-белым разводам на экранах внешнего обзора, никаких признаков движения 'Чеглока' не наблюдалось, но тем не менее корабль уверенно пробирался по изнанке космоса. Конечно, расстояние, остававшееся за кормой, оставалось довольно условным - измерениями в гиперпространстве никто никогда не занимался ввиду полной бесполезности подобных исследований. Зато дистанция до пункта прибытия в реальном космосе с каждой минутой неумолимо сокращалась.

Корнев снова вез Хайди на Александрию. По сравнению с прошлым разом полет проходил в куда более комфортных условиях - зря, что ли, Роман озаботился переоборудованием капитанской каюты?! Вот только в этот раз, в отличие от прошлого, радости было куда как меньше.