Уилбур Смит - ГЛАЗ ТИГРА (сборник боевой фантастики и приключений)

— Когда в молодые годы я ловил рыбу в омуте Пушечного пролома, то однажды вытащил здоровенного окуня. Разрезав ему брюхо, я нашел вот это, — и он достал из кошелька небольшой диск. — С тех пор я храню его как талисман удачи, хотя за него один офицер как-то предлагал целых десять фунтов.

Он протянул мне диск, к я рассмотрел его в свете костра. Это была золотая монета, размером с шиллинг. Обратная сторона его была покрыта восточной вязью, которую я не мог прочесть, но на лицевой стороне имелся герб, изображавший двух вздыбленных львов, держащих щит и голову воина в шлеме. Это был тот самый рисунок, который я видел на судовом колоколе, поднятом мною у Большого Острова Чаек. Подпись под щитом гласила: «AVS REGIS amp; SENAT: ANGLIA», а по ободку монеты четко виднелись буквы — «Ост-Индийская Компания».

— Я всегда обещал себе, что когда-нибудь вернусь к Пушечному Пролому — похоже, этот час настал, — продолжал свой рассказ Чабби, пока я рассматривал детали монеты. На ней не было даты, но, несомненно, это был золотой, который чеканила компания. Я читал об этой монете, но никогда ее раньше не встречал.

— Ты достал это из брюха рыбы, Чабби? — переспросил я, и он кивнул.

— Наверное, тот старый окунь клюнул на его блеск и проглотил. И монета застряла у него в брюхе, пока я ее не вытащил.

Я протянул монету ему назад:

— Что ж, Чабби, это лишь подтверждает, что мой рассказ не выдумки.

— Выходит, что так, Харри, — согласился он, а я пошел в пещеру, чтобы принести рисунки «Света Зари» и газовый фонарь. Мы склонились над рисунками. Дед Чабби плавал на судах Ост-Индийской компании, поэтому Чабби считался немного экспертом. По его мнению, багаж пассажиров и другой мелкий груз должны были быть сложены в носовой части судна возле бака. Я не стал это оспаривать. Чабби часто предупреждал меня остерегаться сглаза.

Когда я достал расчетные таблицы прилива и стал вычислять разницу для наших широт, Чабби только улыбнулся. Впрочем, это было трудно назвать улыбкой, пожалуй, презрительная усмешка. Чабби не питал доверия к столбцам напечатанных цифр. Он предпочитал рассчитывать время прилива по морским часам в собственной голове. Я знал, что он может все точно рассчитать на неделю вперед, не прибегая к помощи таблиц.

— По-моему, высокий прилив завтра будет в час сорок, — объявил я.

— Ну, на этот раз ты не ошибся, старина, — согласился Чабби.

Освобожденный от тяжелого груза, вельбот, казалось, несся вперед особенно легко и стремительно. Два мощных мотора выталкивали его из воды, и он влетел в узкий проход в рифе, как хорек в кроличью нору.

Анджело стоял на носу, посылая руками условные знаки о подводных опасностях Чабби, стоящему на корме. Мы дождались хорошей воды, чтобы двигаться беспрепятственно, и Чабби смело встретил замирающий прибой. Наш маленький смелый вельбот, задрав нос, шлепал пятками по волнам, обдавая фонтанами брызг.

Пожалуй, проход был полон для нас приключений, а не опасностей, и Шерри охала и смеялась от радости и возбуждения. Чабби в мгновение ока провел нас сквозь бутылочное горло коралловых скал, которые подступили к нам не дальше, чем на фут с каждой стороны — вельбот Чабби был почти вдвое уже «Балерины». Затем мы проследовали по зигзагам прохода и, наконец, добрались до омута.

— На якорь нам здесь не стать, — проворчал Чабби. — Слишком глубоко.

— А как удержаться на месте? — спросил я.

— Кто-то должен сидеть у мотора и сдерживать вельбот.

— Но ведь он сожрет топливо, Чабби?

— Будто я сам этого не знаю, — проворчал он.

Прилив еще не достиг своей высоты, поэтому лишь редкие волны выкатывались сюда через риф. Они не обладали мощью — в омут сбегала лишь легкая пена, отчего его поверхность казалась пузырящимся в кружке пивом. Однако, пролив поднимался, и прибой становился все мощнее. Вскоре работать в омуте станет опасно и нам придется скорее уходить. У нас в запасе оставалось не более двух часов, в зависимости от характера прилива. Требовалось успеть между низкой и высокой водой. При отливе было невозможно войти в пролом, а прилив грозил высокими волнами, плещущими через риф. Они легко могли перевернуть открытое судно. Поэтому каждый раз нам приходилось все рассчитывать до мельчайших деталей. Дорога была каждая минута. Мы с Шерри уже натянули водолазные костюмы, маски были подняты на лоб, и Анджело оставалось только прицепить емкости аквалангов нам на спины и покрепче застегнуть ремни.

— Шерри, ты готова? — спросил я, и она только кивнула, так как ее милый рот уже был занят дыхательной трубкой.

— Поехали!

Мы бросились за борт и вместе погрузились под сигарообразное брюхо вельбота. Наверху поверхность дрожала, как ртуть, а брызги волн через риф заставляли верхние слои воды пузыриться, подобно шампанскому. Я взглянул на Шерри. Она не испытывала никаких неудобств и дышала в медленном ритме заправского водолаза, делая редкие, но глубокие вздохи. Она улыбнулась мне в ответ. Улыбка получилась немного уродливой из-за дыхательной трубки, а глаза казались несоразмерно большими, увеличенные стеклом маски. Она подняла вверх оба больших пальца, давая мне знак, что все о'кей.

Я тотчас устремился головой вниз к самому дну, быстро работая ластами — мне не хотелось зря тратить воздух на медленный спуск. Под нами темной бездной зиял омут. Окружавшие его стены кораллов загораживали свет, отчего все вокруг имело какой-то враждебный вид. Вода была темной и холодной, и я ощутил легкий приступ суеверного трепета. В этом месте было что-то зловещее, как будто некие злокозненные силы притаились в его мрачных глубинах. Скрестив пальцы на обеих руках, я продолжал погружение, следуя за изгибами острого кораллового рифа. Коралл был изъеден темными пещерами, над стенами которых нависали резкие уступы. Здесь росли кораллы сотни различных видов, соревнуясь в изысканности и причудливости форм, окрашенные в самые невообразимые цвета. Водоросли извивались, движимые морским течением, подобно протянутым за милостыней рукам нищих или темным развевающимся гривам диких лошадей.

Я обернулся к Шерри. Она шла на близком расстоянии и опять улыбнулась мне. Было видно, что ей неизвестно мистическое чувство, что охватило меня. Мы продолжали спуск.

С невидимых уступов протянулись длинные желтые антенны гигантских крабов. Они двигались настороженно, будто чувствуя в разбуженной воде присутствие незнакомцев. Облака пестрых коралловых рыбок окружали поверхность подводных утесов. В тусклом голубом свете рыбки сияли и переливались подобно самоцветам.

Шерри похлопала меня по плечу, и мы остановились, чтобы заглянуть в глубокую черную пещеру. Два огромных, как у совы, глаза, посмотрели нам в ответ, и когда мои глаза привыкли к темноте, я разглядел громадных размеров окуня. Он был весь пятнистый, как яйцо ржанки, а рот его напоминал широкую щель между толстыми резиновыми губами. Пока мы наблюдали, рыба приняла оборонительную позу. Она вся надулась, раздув и без того внушительную грудь, раскрыла подобно вееру жабры, и открыла рот так широко, что, казалось, способна была проглотить человека целиком. Неприятная это была пасть с рядом острейших зубов.