Владимир Лосев - Проверка на разумность

Конечно, иначе и быть не должно, ее дом находится так далеко, что родное светило не увидишь даже как маленькую сверкающую точку.

Если она умрет, душе придется нелегко искать родную планету, на которой суровые предки встретят ее, как подобает воина.

Алана прощелкала древнюю формулу летуна, собирающегося отправиться к звездам:

— Мои крылья поднимут меня вверх. Глаза увидят ночь. Звезды примут меня, как приняли тех, кто ушел раньше. Когда-нибудь мы все встретимся в одном месте, и это станет концом мира. Пусть память обо мне развеет ветер!!!

Она расправила крылья, оттолкнулась и прыгнула вниз, надеясь, что смерть будет легкой. Но эта ночь не ждала ее смерти — случилось чудо, и ветерок дал ей опору в падении. Поднять он ее не мог, но не давал упасть камнем, а понемногу уносил ее в темную степь.

Птаха отлетела довольно далеко от дерева, прежде чем почувствовала, как снизу поднимается поток теплого воздуха. Алана развернулась, чтобы войти в него, у нее получилось, и скоро дерево, с которого спрыгнула, превратилось в низкий чахлый кустик далеко внизу.

Выше она уже не могла подняться, но это уже было ни к чему, просто планируя, Алана могла улететь далеко от опасной стаи.

Внутри у нее пело, сердце колотилось, а голову наполняла сладкая дымка восторга. Она летела, и легкий ветерок шевелил ее перья, холодя кожу.

Это было прекрасно! Жаль только, что земля приближалась, и скоро ей снова придется ползти по грязной сырой земле, раздвигая крыльями траву. Но даже за этот миг полета она была благодарна Криту, который дал ей почувствовать небо, хоть и был ее настоящим врагом.

Земля встретила запахом чужих трав и маленького животного, которое, испугано вереща, попыталось убежать от нее. Алана была очень голодна, поэтому не стала сдержать свой охотничий инстинкт, несколько раз взмахнув крыльями, нагнала зверька и вцепилась когтями в маленькое теплое тельце, ломая позвоночник.

Оборвав тонкий визг ударом клюва, она стала клевать сочное мясо, настороженно глядя по сторонам и вслушиваясь в тревожные шорохи, доносящиеся со всех сторон.

Еда стала чудесным дополнением к тому, что она испытала этой ночью. Вкус свежей горячей крови пьянил не меньше полета, и она съела зверька полностью, включая шкурку, и все равно не почувствовала сытость. Правильно говорили летуны: после полета всегда хочется есть.

Птаха с сожалением отбросила окровавленные кости и поползла к ближайшему оврагу, где росли густые кусты, чтобы спрятаться там.

Алана заползла в середину — туда, где ветки были покрыты длинными острыми шипами, улеглась у корней, закрыла глаза, моля бога о том, чтобы никто не напал на нее, пока она спит.

Заснула она не сразу, ей снились плохие сны, в памяти от которых осталось лишь чувство дикого страха.

Она проснулась с бешено бьющимся сердцем. Ночь уходила. Чернота сменилась серостью. В воздухе пахло влагой, трава покрывалась росой. Легкую дымку тумана в овраге рвал ветер, пробравшийся сюда по узкой расселине. Было тихо. Где-то рядом струилась вода. Шелестели листья, а где-то вдалеке кричал от боли раненый зверь.

Алана выползла из-под куста и вдруг заметила, что ветки сгибаются под тяжестью ярких желтых плодов. Она клюнула и сглотнула тугую терпкую мякоть. Вкус ей понравился, и тогда птаха стала жадно есть. Длинные шипы ей не мешали, клюв был достаточной длины, чтобы можно было легко достать любой плод.

За полклика она съела половину ягод с куста и отправилась запить пряную горечь, оставшуюся во рту. Маленький ручеек нашелся рядом, он выходил из стенки оврага и бежал по дну, постепенно исчезая, впитавшись в сырую землю.

Она напилась и даже искупалась в небольшой, но довольно глубокой, лужице. После короткого, не очень крепкого сна она чувствовала себя разбитой — болели мышцы не только лап, но и те, что держали крылья в полете. Алана устала, и ей хотелось домой: выкупаться в чистой дождевой воде и поспать в безопасности под защитой отца и матери.

Но, увы, родной дом находился так далеко, что вернуться туда, она вероятнее всего не сможет никогда. К тому же ее звездолет уничтожен и выброшен в космос как груда лома, а она сама находится на чужой планете, пытаясь доказать свою разумность.

Птаха решительно полезла по стенке оврага. Жалеть себя приятно, но она все еще жива, а значит, обязана сделать все, чтобы добраться до указанного Критом места на этой планете. Не для себя — для миллионов предков покоривших немало планет.

Песок под ногами осыпался, но она уверено ползла вверх, хватаясь когтями на ногах за корешки и крючками на крыльях.

Когда она вылезла из балки, из-за горизонта показался краешек светила, оно было багрово-красным и каким-то пугающим. Алана огляделась: вокруг по-прежнему была степь, трава покрылась росой, которая холодила ноги, цветы закрылись, мелкие зверушки не показывались, хоть ей сейчас было бы в самый раз съесть какую-нибудь из них. Плоды куста, несмотря на приятный вкус, почему-то не дали ощущения сытости.

Птаха еще раз тяжело вздохнула и заковыляла в сторону солнца, радуясь тому, что дневные хищники еще не вышли на охоту, а ночные уже отправились на покой, и она сможет пройти какое-то расстояние, не опасаясь нового нападения.

К обеду птаха добралась еще до одного дерева, вскарабкалась на вершину и спрыгнула, но то ли ветер оказался слабым, то ли земля еще не прогрелась так, как нужно, ей не удалось подняться высоко — она просто спланировала шагов на сто и заковыляла дальше.

К полудню Алана увидела стадо больших грациозных животных: у них на голове имелись два больших рога и один маленький чуть ниже, звери были травоядными, и опасности для нее не представляли.

А вот она проголодалась, и решила попробовать убить хоть одно из них, благо недалеко имелось высокое дерево, с которого можно было спланировать на стадо. Алана не стала долго раздумывать, тем более что изнутри ее желудок давно точил червячок, вскарабкалась по стволу и прыгнула, расправив широко крылья.

Животные, заметив ее, плавно опускающуюся на них, не испугались, хоть и раздраженно зафыркали — должно быть в этих местах них не было летающих врагов. Алана опустилась на спину высокого зверя, промахнувшись мимо небольшого детеныша, в последний момент осознав, что делает непоправимую ошибку.

Животное было огромным, и ей вряд ли удастся ее убить, а вот оно вполне могло с ней справиться. Но было поздно, когти сами собой вцепились в мускулистую спину, а хвост ударил в бок.

Зверь заржал от боли и помчался вперед по степи, видимо не осознавая, что происходит. Алана ударила его несколько раз клювом, но убить животное у нее не получилось, так как плотный мышечный каркас защищал позвоночник, а добраться до шеи она не могла, потому что боялась разжать когти, так как на такой скорости это неминуемо привело бы к многочисленным переломам, а то и к смерти.