Дарья Кузнецова - Абсолютное оружие

Пока звучал приказ, я дошёл до капитанской капсулы, рядом с которой неуверенно переминалась с ноги на ногу штурман. Заметив нас, а, точнее, свою форму, она удивлённо замерла, жадно разглядывая её новую владелицу.

— Наблюдающая Таммили, — обратился я к ней, подойдя ближе. — Надеюсь, у вас нет планов на ближайшие два-три нормочаса?

— Н-нет, капитан, — неуверенно отозвалась она. Судя по всему, планы были, но она просто не рискнула возражать; меня это вполне устраивало. А объект при виде штурмана ощутимо расслабилась и инстинктивно постаралась держаться к ней поближе. Мирная ветвь, что поделать; им хочется доверять.

— В таком случае, ваша увольнительная на эти несколько часов откладывается, — окинув штурмана взглядом, решил, что большой беды не будет, если я предупрежу её о своих планах. Поэтому я открыл капсулу, кивнул всем загружаться и, уже садясь в кресло пилота и пробуждая летательный аппарат ото сна, принялся пояснять. — Мы должны сейчас посетить заседание Совета. Я один не уполномочен решать дальнейшую судьбу нашей… гостьи. И я бы хотел, чтобы вы посетили это заседание как полномочный представитель экипажа крейсера вместе со мной и Хансом.

— Но почему я? — недоумённо уточнила Таммили.

— Потому что я, хоть и капитан, принадлежу к боевой ветви, являюсь носителем горячей крови и, кроме того, у меня весьма напряжённые отношения с Советом, — стараясь держать себя невозмутимо, ответил я. Вряд ли для кого-то в экипаже это является тайной. — Ханс предоставит результат своих исследований, но он тоже из боевой ветви. К вам же, как представителю мирной ветви, и, более того, женщине, прислушаются.

А ещё увидят, что штурман жива, здорова и не спешит в панике покидать мой экипаж. Может, до них всё-таки начнёт доходить, что я действительно держу себя в руках, и способен нормально контактировать с противоположным полом, даже если это молодая неравнодушная ко мне симпатичная девушка мирной ветви? И меня наконец оставят в покое со своими благими намерениями помочь.

— Но я же ничего не знаю, и не смогу ничего сказать по делу.

— У вас есть почти два нормочаса, чтобы составить мнение, — отрезал я. Смешок Ханса показал, что ему прекрасно известен главный мотив моего поступка, но я не ответил, вместо этого погружаясь в управление и дыхательную гимнастику.

Последняя была призвана хоть немного успокоить меня перед заседанием. Любой носитель горячей крови с детства знает несколько таких техник, позволяющих контролировать свою ярость. Основная проблема их применения заключается в добровольности, а мало кто из взбешённых представителей моей расы способен отдать себе отчёт в собственной неадекватности и заняться аутотренингом без принуждения извне.

Я мучилась подозрениями и нервничала. Отстраниться от эмоций и привычно отступить в глубины псевдо-разума не получалось, — он так и не восстановился, вероятно, окончательно прекратив своё существование, — и от этого нервничала ещё больше.

Что меня ждёт? Куда меня ведут? Где тот странный зверь? Неужели мне настолько доверяют, что не предусмотрели никакой охраны? А по всему выходило, что не предусмотрели. Впрочем, судя по зашкаливающему уровню опасности того, кто был идентифицирован мной как старший по званию, он справится со мной и сам.

Красный и белый вели меня через корабль, и по дороге мы никого не встретили. Только всё те же странные шершавые зеленоватые стены и на вид тонкие мутные плёнки, затягивающие двери.

Место, куда мы пришли, чем-то напоминало инкубатор; просторная площадь была заставлена внушительного размера яйцеобразными объектами. Закралась глупая мысль, что меня сейчас будут кому-то торжественно скармливать, но быстро пропала: судя по тому, что вокруг суетились люди и затаскивали внутрь вещи, это были вспомогательные летательные аппараты. Похоже, нам предстоит высадка, а сам огромный корабль на планету не спустится. Эта деталь, столь привычная и естественная, частично успокоила.

Чем внимательнее я приглядывалась к окружающим существам, тем более сомнительной казалась версия о встрече с иным видом. Слишком они походили на нас.

Я вдруг обнаружила, что начала ассоциировать себя с людьми, и не удержалась от тихого хмыканья. Как быстро я сделала этот шаг, который запрещала себе все десять лет сознательной жизни. Впрочем, кто меня осудит здесь? Там, на Земле, были ещё такие, как я, и мне было приятно вместе с ними дистанцироваться от человечества. А здесь я была совсем одна, и оказалось спокойнее чувствовать себя частью целого многочисленного вида, который хоть и воспринимал меня как полезное приспособление, но был предсказуем, понятен, и потому — близок.

Встретившая нас возле одного из яиц девушка, по утверждению анализатора, не представляла никакой опасности и совершенно не несла агрессии. Неотличимая на вид от среднестатистической землянки со своими серыми глазами и волнистыми светло-русыми волосами, собранными в аккуратную косу, она была одета в точную копию моего наряда. Точнее, копией был именно мой; теперь я понимаю, откуда капитан взял для меня одежду, и почему она оказалась маловата. Зелёный китель, белая рубашка, чёрные штаны и зелёные сапоги; интересно, от чего зависит цвет этой формы?

Слова капитана о предстоящем решении моей участи произвели двоякое впечатление. С одной стороны, здешнее общество явно подчиняется весьма строгим законам, и у меня, по крайней мере, есть надежда на справедливый приговор. С другой стороны, откуда мне знать, какой приговор справедлив по их мнению?

Как тебя зовут? — осторожно обратилась ко мне девушка, когда мы расселись внутри яйца в удобные кресла. Всего кресел было шесть, и располагались они достаточно свободно по кругу внутри совершенно пустой круглой комнаты. Интересно, по какому принципу функционирует эта капсула? Если прикинуть внешние размеры и габариты кабины, получается, что нас окружает только довольно тонкая обшивка и багажный отсек под ногами. Может, капсулы неуправляемые, и спускаются дистанционно?

Оказавшийся напротив меня капитан погрузился в непонятную сосредоточенную задумчивость, а устроившийся рядом с ним беловолосый и вовсе, похоже, задремал.

Экси, — немного замешкавшись с ответом, представилась я. С одной стороны, порядковый номер сложно считать именем. Но, с другой, именно так я привыкла себя идентифицировать, и почему нельзя считать это именем? Насколько я знаю, некоторые полноценные человеческие имена имели в древности и куда более странные значения. — А тебя?

Таммили, можно — Тамми, — обнаружив, что я готова идти на контакт, она несколько приободрилась. — А ты откуда? И как попала к нам? — бесхитростно, в лоб спросила она. Белобрысый от такого начала разговора тут же открыл глаза и внимательным взглядом впился в моё лицо. Он до ужаса напоминал профессора Бергмана, фанатично помешанного на своём проекте старого сухаря, и мне стало очень неуютно под этим взглядом. Как будто я опять прохожу какой-нибудь очередной тест, и, если не справлюсь, меня забракуют.