Майкл Флинн - Танцор Января

Из узкой галереи выходят трое пацанят, их бледная кожа не видна под слоем уличной грязи. Они склоняются друг к другу и перешептываются, время от времени поглядывая в направлении арфистки. Самый старший — высокий худощавый мальчишка, возможно тринадцати метрических лет от роду, — возвышается над ними. Он хлопает одного из младших по голове, и тот скалится в ответ.

Арфистка настраивает струны на минорный дорийский лад. Стоящий в проеме мужчина в кафтане разрезает гуаву и на лезвии ножа подносит кусочек ко рту. К нему присоединяется второй человек, одетый только в светло-голубой клетчатый дхоти. По его обнаженному изнеженному и мягкому телу видно, что мужчина — большой любитель чувственных удовольствий, его пухлые губы подрагивают, когда он разглядывает арфистку. Человек с ножом не обращает на него внимания и отрезает еще один ломтик гуавы, не переставая наблюдать за девушкой.

До сих пор никто не издал ни звука, поэтому первые ноты, извлеченные арфисткой, взрывают тишину. Полуопущенные головы резко вскидываются. Дети — их уже пятеро — расступаются и глазеют на нее. Створки верхнего окна со скрипом распахиваются. Девушка проигрывает гексахорд, чтобы размять пальцы. Мужчина в дхоти вальяжно входит на площадь, намеренно глядя куда угодно, только не на арфистку. Человек с ножом идет за ним следом. Опираясь на деревянную палку, из тени в углу площади появляется попрошайка со слезящимися глазами. Он встряхивает перед собой кружкой, прислушиваясь, не звякнет ли там что-нибудь. Трое мужчин в разномастных терранских «деловых прикидах» сидят на корточках возле одного из домов и вполголоса переговариваются друг с другом. Один из них смеется.

Она играет «Тему Танцора», придуманную еще в первый день. Теперь она сформирована целиком и звучит более уверенно. Мелодия начинается тихо, и большинство собравшихся на площади людей ее не замечает. Дети пихают друг дружку, пока наконец не выталкивают одного из них вперед. Мальчик делает шаг в сторону арфистки, оглядывается, затем приближается, шаря рукой в кармане. Он что-то нащупывает, и судя по тому, как бугрится ткань, это ствол пистолета.

Громкость и темп музыки набирают обороты. Величавую кадриль нарушают более необузданные мотивы: галоп, под который арфистка большим пальцем выбивает рокочущий, громовой бас. Еще больше окон распахивается на тех фасадах, которые могут похвастаться ими. Один из сидевших возле стены мужчин — с лицом, словно у стервятника, — подходит и останавливается недалеко от нее, но чуть позади, за границей зрения.

— Чудно, — слышит она его голос, но прозвучало ли это искренне или иронично, да и вообще касалось ли музыки, девушка не знает. Мужчина с ножом доедает последнюю дольку гуавы, вытирает руку о рубашку и проводит рукавом по губам. Он пристально рассматривает арфистку, оценивая ее одежду, арфу и кошель на поясе.

Мальчуган с изъеденным оспой лицом вынимает из кармана дудку. Пальцы арфистки всего на мгновение вздрагивают, и впервые за многие годы она берет фальшивую ноту. Мальчик достает терранский тинвиссл — простую дудку с дырочками для пальцев и свистулькой, — после секундного раздумья становится напротив арфистки и начинает играть, догоняя танец, который она закручивает в вихрь, возносит над верхним регистром и отпускает на свободу. Его нельзя назвать хорошим музыкантом, его пальцы зачастую передерживают ноты, вместо того чтобы заставлять их плясать на тридцать второй, но он по крайней мере не отстает, хоть и слышал мелодию всего раз. Друзья весело подбадривают его, и он заливается краской, теряет темп, останавливается и снова догоняет его.

Мужчина с лицом стервятника бросает пару монет в открытый футляр.

Распахивается еще больше окон на верхних этажах, и на подоконник одного из них облокачивается дородная женщина с огромной грудью. Дети, толкнувшие к арфистке дударя, заводят хоровод. Несколько людей теснятся и толкаются в небольшой толпе, которая уже успела окружить арфистку. Время от времени в футляр со звоном падают монеты. Не все улыбаются. Кое-кто глядит на нее с подозрением или даже враждебно. Один из мужчин решает воспользоваться неожиданным наплывом публики и начинает жонглировать мячиками в галерее; другой тоже не упускает возможности и успешно облегчает кошельки, пока один из зрителей на балконе не замечает его и не поднимает крик, тогда он, сверкая пятками, уносится в ближайший переулок с погоней на хвосте. Арфистка аккомпанирует его побегу галопирующей мелодией, а затем возобновляет гянтрэй.

Она внезапно меняет темп, чем приводит в замешательство пляшущих детей и дударя, который опускает дудку и прислушивается, кивая в такт новой мелодии, затем снова подхватывает ее. Арфистка играет «Песню Января», потом «Плач по Маленькому Хью». Последний мотив заставляет замереть веселящуюся толпу, и дударь выводит высокую трель своей собственной нежной мелодии поверх звучания рыдающих струн. Девушка находит музыкальную тему занятной, переводит ее в нижний регистр сложными глиссандо и форшлагами, наигрывает пару вариаций и затем, кивнув мальчику, возвращается к прежней мелодии, теперь уже сделав ее нежность более пронзительной. Перейдя к «Смерти в гулли» и «Теме Фудира», она использует тональность за пределами музыкальных возможностей дударя и его инструмента. Это минорный лад, а он не великий флейтист. Его высокое чистое пикколо прерывается, оставляя лишь мрачное звучание металлических струн кларсаха. Совершенно случайно в этот момент мимолетные облака закрывают солнце, и на площадь падает тень.

Никто больше не танцует. Мало кто осмеливается даже дышать.

Через толпу сумел пробиться мужчина с таблой, [56] Табла — индийский парный барабан, состоящий из двух небольших барабанов различной формы. Корпус одного из них (правого) изготавливается из деревянного блока, выдолбленного изнутри, и напоминает бочонок. Левый барабан изготавливается из глины, меди или латуни и формой похож на чашу. и теперь он сидит у ног арфистки, подняв руки над барабаном и не решаясь ударить, поскольку мелодия и без барабанного боя течет к далекому океану. Это не знакомый ему алап, [57] Алап — наиболее древняя форма музицирования в Индии, сохранившаяся до настоящего времени; отличается импровизационностью и свободой ритма. а продолжение традиций древней поэзии из забытой страны зеленых долин и меловых утесов, шепот ее духа, доносящийся сквозь века.

Арфистка тихо говорит мужчине с таблой шестнадцать к семи, юному дударю — на счет «два», затем по ее кивку тинвиссл взмывает ввысь, руки выбивают друт-лайю, [58] Друт-лайя — быстрый темп в индийской музыке. и темное дребезжание струн взрывается ярким солнечным светом. Триумф! Хитрец перехитрен! Слушатели не могут сдержать радостный возглас, дети подскакивают, хлопают в ладоши и продолжают пляску с того момента, где прервали ее. Мужчина с лицом стервятника кивает, будто вынося приговор. Да, все верно. Ни одна сладость не сравнится по вкусу с той, что приходит после отчаяния.