М. Гуминенко - Созвездие близнецов

Когда программу активизировали, она начинала работать как стандартная поисковая система, только проникала в любые самые секретные файлы, и выкачивала информацию. Когда пользователю было надо, он вызывал программу и подавал ей конкретный запрос. Например, номера банковских счетов такого-то. Можно сказать, что вся эта программа — не что иное, как безотказный моментальный взлом, да еще и без следов. В общем, можно жульничать, сколько хочешь и качать чужие денежки. Ну, это мелочь, конечно. Ради покражи чужих денег не стоило бы огород городить. Есть более простые способы. Система могла отследить любую информацию, лишь бы ее обладатель был подключен к сети. Диктатор Шу-Маран Первый сразу понял, что обладает ключом ко всему миру (или к значительной его части).

Осталась такая малость: как следует припугнуть гения-программиста, чтобы не вздумал сам пользоваться своим изобретением. И не болтал лишнего.

Ничего в своей жизни Бенгел Шу-Маран не делал вполсилы. И на этот раз постарался от души. Уж припугнул — так припугнул! Программиста как магнитным завихрением сдуло. При чем в неизвестном диктатору направлении. По некоторым данным, он сменил имя, фамилию, сделал пластическую операцию, с помощью органохимии изменил отпечатки пальцев, вступил в общество исследователей дальнего космоса и улетел с самой дальней экспедицией, лет эдак на сто, не оставив ни координат, ни планов.

Короче, отыскать беглеца-программиста не удалось. Но это — пол беды. Шу-Маран Первый попытался использовать программу — и обнаружил, что настал черед самому пугаться. Диктатор понял, что не в состоянии ее запустить. Всех диктаторских познаний хватило лишь на то, чтобы запутаться окончательно и бесповоротно и почувствовать себя человеком, который держит в руках золотой самородок, а продать его, чтобы купить еды, не может. Пришлось диктатору звать другого программиста, чтобы тот разобрался в программе и научил его ею пользоваться. А программист на сей раз оказался Пронырой (как по прозвищу, так и по сути). Он не стал дожидаться, когда его начнут пугать — и сбежал заранее. Вместе с программой. Ему повезло, потому что диктатора через несколько дней свергли. Так что менять пол, возраст и отпечатки пальцев, а также отправляться в дальнюю экспедицию Проныре не пришлось.

Удирая ближайшим же рейсом, Кевин Лоро (тот самый Проныра, о котором уже шла речь), всю дорогу от Беты-21 до Земли не смел выпустить чип с программой из руки. Так и держал ее, шалея от своей собственной наглости и смелости. Он остался единоличным обладателем программы. Но сразу сообразил, что шарить по чужим банкам — рано или поздно нарвешься на неприятности. Утечка денег есть утечка денег. Это вполне материально и поддается расследованию. А вот торговля информацией — другое дело. Мало ли, откуда что может быть известно. Еще Проныра понял, что то море, обладателем которого он стал, в один рот не выхлебаешь. И он предложил программу Виктору Златову, на равных правах.

Поначалу с помощью программы Златов планировал устроить дела Маиси, обезопасить себя, превратить планету в процветающую державу. А уж потом можно было законсервировать программу до времени. Как впоследствии узнал Рек, именно эта программа так требовалась блоковцам, когда они захватили президента Златова. Но откуда они узнали? На этот вопрос трудно было ответить. Знали, по счастью, только о существовании некоего дистрибутива. Что он представляет из себя воочию — по сей день известно только тем, кто его видел, то есть всего пяти человекам. Но искушение ею завладеть может многих заставить потерять голову. Ведь любые банки разоряются, люди тратят счета, пополняя счета других людей, меняются коды и шифры, приходят и уходят правительства и т. д. и т. п. А программа продолжает работать. И находить новые подходы к новым данным.

Через пару часов Рек вышел из компьютерного зала. Не то, чтобы мрачный, но разочарованный.

— Пойдем, перекусим, — предложил он Эвизе.

Девушка отложила очередной журнал и встала.

— Что-то не получается? — спросила она.

Некоторое время Рек шагал молча. И только когда они вышли на улицу, бросил неопределенно:

— Надо с На-Лой переговорить.

В маленьком кафе почти никого не было. Рек заказал обед для себя и Эвизы, после чего связался с кораблем.

— Без тебя не обойтись, — обрадовал он кадийку.

— Так меня в ваш Архив не пустят, — ответила та. — Сам же говорил, что еще один пропуск достать сложно.

— Ничего. Я теперь знаю, что спрашивать. Так что объяснишь на словах.

Эвиза с интересом пробовала местную еду. На то, к чему она привыкла, это походило мало. К тому же, основу блюда снова составляло мясо. Кроме него присутствовали какие-то незнакомые овощи и зелень. И никакой крупы. Даже в качестве добавки. Эвиза попробовала синеватые ломтики местного овоща — и пришла к выводу, что это очень даже вкусно.

— Проблемы начинаются, когда доходишь до пятого уровня, — объяснял Рек На-Ле, успевая попутно подхватывать куски с тарелки. — Нет, не зеленая табличка, а красная. Что значит: не там набираешь?

Из его слов девушка совершенно не могла понять, в чем суть проблемы. Собственно, с его слов никто бы ничего не понял. Рек разговаривал с На-Лой тем языком, который сложился у них за пять лет применительно к таким случаям, когда никому постороннему лучше не знать, о чем идет речь. Наконец, Рек видимо удовлетворился объяснениями.

— Ладно, до встречи, — бросил он напоследок и отключил передатчик.

Для того, чтобы забрать Программу, оказалось недостаточным знать, как ее активировать. Что ж, На-Ла не может без сюрпризов. Хуже только то, что невозможно все предвидеть и спросить заранее. Рек отмахнулся на время от Программы и обратил наконец внимание на Эвизу.

— Как тебе местное блюдо?

— Вкусно, — призналась девушка. — Здесь вообще много… интересного.

Рек почувствовал, что Эвиза созрела для новых расспросов, мысленно вздохнул и напомнил себе, что когда-то, в детстве, тоже задавал много вопросов. А Эвиза — все равно, что маленькая. Она во внешнем мире ничего не знает.

Карен Манцетти остановил машину в двух кварталах от Архива и вылез наружу, тяжело отдуваясь. Воздух Маиси всегда казался Карену Манцетти особенно душным. Даже в холодное время года. Может, дело было не в воздухе, а во все увеличивающемся весе Карена. У него с детства были нелады с обменом веществ, а с возрастом это сказывалось все сильнее. Да и сердце уже не так послушно работало (или ему так казалось). Врачи выписывали ему кучу лекарств и отправляли на всякие курорты. На курорты Карен охотно ездил, от большинства таблеток отмахивался. Это временно помогало. Но Карен уже стал привыкать к мысли, что избавиться от всех болезней ему не удастся.