Adrialice - Далекие звезды (СИ)

— Привет.

— Привет, — растерянность и удивление скользили в моем голосе.

— Не ожидала?

— Уж точно нет! Проходи, — я отодвинулась в сторону, пропуская мужчину. Лин вошел, оглядываясь по сторонам. — Пойдем на кухню. Ты же не за рулем?

— Нет.

— Глинтвейн будешь?

— Что это?

— Вино с пряными специями.

— Вкусно?

— Мне нравится. Есть еще пан…ну, вот эти штуки, — я показала их Лину, все равно название не знает. — И есть шоколад.

Сердце забилось сильнее, внутри скручивалось волнение. Что он здесь делает? Чтобы не показать, как трясутся мои руки, я разливала глинтвейн, стоя спиной к мужчине. Достала тарелки, приборы.

— Как ты? — Тихий голос Лина заставил меня немного вздрогнуть.

— Хорошо. Вчера с ребятами в ресторане сидели. Мама их всех накормила.

— Она вкусно готовит. Я помню. Зари, посмотри на меня.

Прикусив губу, я медленно повернулась и посмотрела на мужчину. Его взгляд выражал столько всего, что я запуталась, потерялась. Лин стоял, прислонившись бедром к столешнице.

— Зари, прости меня.

— Лин, мы уже говорили об этом.

— Нет, об ЭТОМ мы не говорили. Я эгоистичный засранец. — Нет, это уже что-то новенькое. — И мне очень жаль, что я давил на тебя. Я был не прав. Мне понадобилось время, чтобы разобраться и понять, о чем, в действительности, я тебя попросил. И мне стало противно от себя самого. Я полюбил тебя смелой и свободной, а потом захотел привязать. И спасибо тебе, что не согласилась на это. Я много думал, поставил себя на твое место и осознал, насколько жестокой была моя просьба. На свадьбе я разговаривал с Алеттой, и она сказала очень хорошую фразу. «Страшно, когда некого ждать». В этой девочке оказалось больше мужества, чем во мне. И я понял, о чем она говорила. Время без тебя стало пустым. Возвращаться домой и знать, что тебя там не ждут, что тебя больше никто и нигде не ждет, и тебе ждать тоже некого — это было очень страшно. Я знаю, что причинил тебе боль, из-за меня ты попала в лапы к Миралю. Ты не винишь меня, но я никогда не забуду того ужаса, который испытал. Я боялся, что потерял тебя, что у меня не будет шанса сказать тебе, как я люблю тебя. Боялся, что ты погибнешь, и к тому же, твоим последним воспоминанием будет наш разговор. Это причиняло мне физическую боль. Но теперь ты жива, и находишься среди людей, которые любят и заботятся о тебе. А я так скучаю по тебе. Каждое утро я просыпаюсь и понимаю, что ты больше не моя, вечером засыпаю в холодной постели с холодной душой. Мне не хватает твоего тепла, нежности кожи, запаха волос, твоей улыбки и смеха. Я стал неполноценным, стал калекой. В ночь перед вашим отлетом я допоздна засиделся у Кэла. Мы поговорили с ним, он помог мне посмотреть на ситуацию под другим углом. А утром я проспал. Когда прибежал в космопорт, мне сказали, что ваш корабль взлетел десять минут назад. Я опоздал. Сначала я хотел дать тебе этот месяц на отдых. Но потом понял, что больше не выдержу. Ни дня. Зари, я прошу у тебя второй шанс. Пожалуйста, дай нам его. Дай шанс нам снова быть вместе, не стать чужими друг другу. Конечно, если ты все еще любишь меня.

С каждой фразой во мне надламывалась стена холода, сковавшего мое сердце. Каждое слово добавляло трещину в общий рисунок. В горле давно уже образовался целый ком, поэтому я прикусила нижнюю губу, чтобы не разреветься. Лин был искренен сейчас, я видела это по его глазам, чувствовала в интонации. И я оживала. Дать нам второй шанс? Конечно, я его дам! Но вот ответить я не могла, голос меня не слушался. Поэтому я просто кивнула и посмотрела на Лина глазами полными невыплаканных слез. Он понял. Сделал эти пару шагов, которые нас разделяли и крепко обнял меня, что стало спусковым крючком. Я все же заплакала.

— Спасибо! Спасибо тебе! Я обещаю, теперь ты будешь плакать только от счастья.

Лин целовал мои щеки, лоб, макушку, все, до чего мог дотянуться. А я сжимала его в объятиях и таяла. Позволяла боли уйти вместе со слезами, заменяла ее теплом и любовью, которые все это время были заперты во мне глубоко внутри. Когда слезы закончились, я смогла говорить.

— А знаешь, я разговаривала с мамой о тебе. Ты ей понравился. Она сказала мне поговорить с тобой, когда вернусь. И я собиралась.

— Правда?

— Да.

— И что бы ты мне сказала?

— Объяснила бы ситуацию с моей стороны, как вижу ее я. Я вот вчера сидела на ужине с ребятами, и было так хорошо, тепло вместе. Они мои друзья, и я рада быть частью их экипажа, быть частью команды. Алекс сказал, что они тоже мне рады. И я в очередной раз поняла, что не смогла бы отказаться от этого. К тому же, это мой мир, мой дом, здесь моя душа и сердце, моя семья. Как я могу…

— Никак. Прости меня за это.

— Ничего, теперь все хорошо. А как ты видишь теперь наше будущее?

— Пусть оно будет счастливым. Других планов я не строю.

— Спасибо, мне достаточно этих.

А дальше мы все же дошли до панкейков с шоколадом и глинтвейна. Лину понравился напиток. На кухне воцарилась душевная атмосфера, мир как-то вдруг стал светлее, ярче. У жизни появилось много новых граней и красок, а все потому, что я любила и была любима.

Вечером вернулись родители и застали нас с Лином, сидящих на диване. Мама сразу смекнула, что мы уладили свои разногласия, это было ясно написано на наших лицах. А отец удивился увиденной картине. Тогда я познакомила их. Вечер прошел в теплой семейной обстановке. Лин очаровал обоих родителей, они одобрительно смотрели на него, задавали кучу вопросов. Когда мы решили прогуляться по вечернему городу, мама шепнула Лину «береги ее, она любит тебя», тот улыбнулся и ответил «обязательно».

Мы гуляли по ночным улицам, держась за руки. Но при этом больше смотрели не на окружающий пейзаж, а друг на друга. Мы так соскучились друг по другу, что теперь не могли надышаться, насмотреться. Хотелось еще ближе.

Этой ночью я не вернулась в родительский дом.

Эпилог

Кэл стоял среди остальных гостей и с радостью смотрел на друга и его невесту. Зарина сияла улыбкой и счастливым взглядом, в котором светилась любовь. Они были в летнем ресторане, вокруг все украшено цветами и лентами. Состав празднующих был тем же, что и на прошлой свадьбе — два экипажа. Только теперь здесь были и родители Лина и Зарины. Девушка так отчаивалась из-за того, что ее родители не могут быть на ее свадьбе, что Кэл втайне подключил свои связи и смог добиться, чтобы их доставили сюда. Лицо Зарины было непередаваемым, когда, открыв дверь, она увидела перед собой маму с папой. Куча слез, визгов и объятий. Потом она заметила Кэла сзади них и догадалась, чьих это рук дело.

— Спасибо! Ты не представляешь, что сделал для меня!

— Это тебе подарок на свадьбу.

— Спасибо, он самый лучший!

И вот теперь невеста была абсолютно счастлива. Они с Лином произнесли клятвы, и их брак был зафиксирован. Отовсюду слышались поздравления, хлопки открываемых бутылок. Кэл смотрел на это и вспоминал историю счастливых молодоженов. У них все происходило стремительно, в перерывах, и даже во время операций. Если решаться, то в омут с головой, если любить, то полностью, всем сердцем, если рисковать, то всем. Зарина была смелой девушкой, которая до последнего боролась за то, во что верила, даже в ущерб себе. Она буквально влетела в жизнь закрытого и строгого Лина. Влетела и тут же отметилась в ней пощечиной. Адмирал будто очнулся от нее. Проснулся, осмотрелся и заметил перед собой удивительную и яркую девушку. Пусть, не сразу, он начал борьбу за нее. Иногда даже с самим собой. А иногда с теми, кто хотел забрать. Лин победил. И теперь держал ее в руках. А девушка счастливо улыбалась. Она была, будто маленькая прекрасная птичка, присевшая на руку. Чудо. Однажды Лин попытался захлопнуть ладошку, чтобы поймать эту птичку, и она улетела. Хорошо, что он вовремя понял — любовь нельзя пленить, она исчезнет, погибнет. Можно только вот так держать ладошку открытой, чтобы птичка сама захотела сесть туда, чтобы знала, что вольна улететь в любое время, но не хотела. Ибо здесь о ней заботились. Адмирал научился этому, пока не стало поздно, и птичка вернулась, поверила вновь.