Пётр Моршанцев - Эхо вторжения

Теперь мы подошли к самому главному. Корабельный кибернетический мозг, я назвал его НАВИГАТОРОМ, имеет сознание. Вернее пока несколько сознаний, живущих в своеобразном симбиозе. Сейчас в нем находится мое сознание, оно несколько доминирует над остальными, сознание Марины, — Николай кивнул в левый угол экрана, где весь очаровательно и в то же время иронично улыбалась Марина, — и этого папуаса! — Николай показал на модифицированное изображение Владимира. — Как его по-другому называть в таком облике, я просто не знаю!..

Но этот коллективный разум является лишь прообразом того, который нам ну-жен для управления планетой. Объема оперативной и прочей памяти этого кора-бельного варианта для всей планеты недостаточно! Нужно строить другой. Технологии у нас имеются. Нужна только операционная база, научные специалисты различных профилей. Нужно готовить эволюционный, я подчеркиваю эволюционный переход власти над планетой и всей ее производственной базы новому «комитету разумов», если можно так его назвать. Но ответственные, окончательные решения должен принимать живой человек! Диктатор, тиран…, — Император! — Улыбнувшись, подсказал из правого нижнего угла Дымогарев.

— Параллельно постройке «мозга» нужно создавать новую армию — космиче-ских десантников, способных брать вражеские «посудины» изнутри, для этого у нас имеется такая возможность, ибо снаружи уничтожить их мы не сможем еще очень и очень долго. Для внутреннего захвата средства — ворота нуль-транспортировки — у нас имеются, только пропускная способность этих «ворот» незначительная, нужно строить более крупные аналоги. Вот пока кратко и все! — Николай переел дыхание. Речь такого значения он произносил второй раз в жизни. Но тогда в бункере у Марины они были втроем, здесь же аудитория была несколько в расширенном составе. Ему очень захотелось пить, как тогда, то там, в бункере, была бутылка минеральной воды, а здесь…, снимать желание «браслетами» Николаю не хотелось. И тогда словно по мановению мага, на столе появилась прозрачная емкость, весьма походившая на стакан, с прозрачной жидкостью — это НАВИГАТОР, уловив желание Николая, выполнил его доступным для него способом. С наслаждением Николай выцедил жидкость, которая и вкусом напоминала минеральную воду.

— Воды хотите? — Вспомнил он о своих собеседниках, и на столе в тот же момент появилось еще два «стакана».

— Нет! Ну, я же говорил! Слышь, Марина! А Николка опять поставил всех в позу! Ну, ты даешь, Командор!.. — Раздался восхищенный голос Владимира. — Причем, в отношении стратегии у меня вообще замечаний не имеется. А вот тактику отработаем все вместе и позже!

Букограй слушал и пытался взять себя в руки. Он не совсем понимал, что сейчас происходит. Эти люди откровенно рассказывают ему о своих планах, собираются в будущем советоваться с ним по конкретным вопросам, совершенно не думая о последствиях. Они или наивны или настолько уверены в себе, что им совсем наплевать на то, что им противостоит вся мощь государства. Или это своеобразный способ вербовки? Его вербовки. Даже, похоже, не вербовки, а просто они вот так, походя, уже считают его, чуть ли не своим? Букограй был в растерянности, причем впервые в жизни. Но он, наконец, понял, что да, эти ребята совершенно серьезно рассчитывают на него! Но почему? Никакого повода для этого он им не давал.

Но все происходящее заставляло задуматься и взглянуть на ситуацию несколько с других позиций. И хотя все, что он видел и слышал за последние несколько часов, очень четко вписывалось в привычные рамки и трактовалось безо всяких смягчающих обстоятельств, как измена существующему государственному строю, Букограй не мог в данном случае даже для себя найти внятного ответа. И как теперь ему нужно поступать? По привычным для службы безопасности канонам? Или как-то по другому? И многолетняя деятельность по защите государства давала о себе знать. Несмотря на трезвый взгляд на вещи, не мог он вот так сразу отбросить дело, которое он всю жизнь считал своим долгом, пусть даже в этом деле имелись определенные издержки. Издержки, еще на заре «пролетарского» государства получили образное народное название «лес рубят — щепки летят».

И хотя в душе Букограй это осуждал, но никогда не собирался идти против существующих, не им заведенных порядков. Но вот нашлись люди, которые на это готовы. Причем, как он видел, даже его дочь, и ранее критично относившаяся к существующему строю, теперь и вовсе находится на одних позициях с этими людьми.

Как же ему поступить? С одной стороны Николай не уклонился от контакта с ним, посвятил почти во все, что знал сам, не скрывая своей озабоченности гряду-щим вторжением пришельцев. Но позиция этой группы людей по воле судьбы ставшими обладателями невиданной военной мощи, пока не находила в его душе того отклика, на который, по соображениям Николая, они рассчитывали. Да и как он сможет нейтрализовать эту группу? У него нет ни сил, ни средств, чтобы не то что победить, но и хотя бы приостановить уже начавшиеся процессы. И тогда придется поставить под удар и Веронику, которую он безо всяких скидок считал своей дочерью. Да и в распоряжении «заговорщиков» были такие силы и средства, которым на всей планете для противодействия нет ничего подобного.

Эти мысли, наравне с досадой заставили его вспомнить о Словине, проведя своеобразную параллель между его демаршем и своими мыслями. И это его в ка-кой-то мере пристыдило. Хотя и параллель проводить было проводить несколько неправомерно. Словин пытался изолировать этих ребят так, на всякий случай, только для того, чтобы приписать себе их победу, а Букограй теперь точно знал, что они и в самом деле являются врагами для существующего строя. И в то же время, являются ли они врагами для своей страны? В это Букограю верить почему-то не хотелось. Не верилось ему в негативные намерения людей, не пожалевших своих жизней при отражении вражеского нападения.

И что с того, что жизни им отдавать не пришлось? Они и победили и остались в живых, хотя и не очень рассчитывали на такую удачную концовку задуманного предприятия. Многие ли способны на такое? Особенно среди людей облеченных властью? Те, по своему обыкновению, предпочитают посылать на смерть других. Раньше такие сомнения в голову Букограя не закрадывались. «Что это со мной? Старею? Или генеральские звезды обязывают принимать более взвешенные решения? Решения, направленные в большей степени на благо страны, а не для карьерного благополучия? И если это так, то многие ли генералы поступают по велению совести? Наверное, немногие, иначе под столицей не росли бы как грибы дорогостоящие дачи, постройкой которых занимаются целые подразделения солдат срочной службы в ущерб боевой подготовке!»