Денис Кащеев - Второй курс, или Не ходите, дети, в Африку гулять!

Положив «Эсмеральду» на крыло, Иван по крутой дуге послал катер вниз.

– Так, а это у нас еще что такое? – пробормотал Глеб.

– В чем дело? – Голицын пока ничего необычного не заметил.

– Характер сигнала меняется… А, понял: браслет снимают с руки! – догадался Соколов.

– Зачем это еще?

– А я почем знаю?! – пожал плечами Глеб.

– Ладно, сейчас все выясним.

Подмяв брюхом вездесущие кусты, «Эсмеральда» коснулась посадочными опорами земли.

– Кстати, знаешь, почему у гориллы такие большие ноздри? – спросил Голицын, отстегивая ремни.

– Нет, а почему?

– Потому что у нее очень толстые пальцы!

– Ну. А у бегемота плоские круглые ступни – для того, чтобы удобнее было перепрыгивать с кувшинки на кувшинку… Шлем не забудь, остряк-самоучка, – Соколов даже не улыбнулся. – А то мало ли что…

– Уже взял…

С бластером наизготовку Голицын первым выскользнул из люка.

– До источника сигнала семьдесят метров, – сообщил Глеб.

– Пашка! – крикнул Иван. – Пашка, это мы! Где ты?!

Ответа не последовало – только какая-то пестрая птица испуганно вспорхнула из кустов и, стремительно набирая высоту, скрылась за кронами деревьев.

– Если он не мог ответить на вызов, не отзовется и так, – резонно заметил Глеб.

– Ладно, это я так, для очистки совести, – буркнул Голицын. – Пошли скорее!

Друзья принялись продираться через заросли кустарника, местами совсем низкорослого, местами поднимавшегося выше их голов.

– Что с сигналом? – задал вопрос Иван.

– Пятьдесят метров… То есть уже сорок семь!.. Сорок пять!

– Как – сорок пять? Мы же почти остановились!

– Мы – да! Зато он движется нам навстречу!

– Так ты же вроде говорил, что браслет не на руке?!

– Так и есть…

– Ну все, довольно загадок! – вспылил Голицын, решительно раздвигая ветви.

Кусты внезапно закончились, и Иван буквально вывалился в начало естественной аллеи, образованной высокими деревьями со сплетшимися высоко вверху кронами. Солнечные лучи почти не пробивались сквозь их густую зелень, из-за чего здесь царил мягкий полумрак. На секунду Голицын замер, осматриваясь, и в этот же момент кусты с противоположной стороны аллеи бесшумно разошлись, и из-за их колючих ветвей появилась высокая темная фигура.

– Горилла! – прошептал Глеб – он уже стоял рядом с другом, держа у бедра руку с бластером.

– Нет, – так же тихо ответил Иван. – Гориллы – милые, добрые создания…

Фигура сделала несколько шагов вперед, и у Голицына пропали последние сомнения: перед ними был тот самый великан-негр, которого несколько дней назад так и не смог остановить хваленый ранольский психо-излучатель. Но бластер-то тогда не подвел!

– Стой! – потребовал Иван. Ствол его «Шилка» был направлен гиганту прямо в лоб. – Стой, или я стреляю!

– Опусти свое оружие, музунгу [1]! – на отвратительном английском выдал негр – правда, остановившись.

– Подними вверх руки! – потребовал Глеб.

– Нет, – покачал головой тот. – Это вы уберите свои стволы и заложите руки за головы. Но сначала снимите с голов шлемы и положите их на землю. И делайте все быстро – иначе те два глупых музунгу погибнут! – и он медленно протянул вперед левую руку. В его исполинском кулаке блеснул серебристый металл альгерского индивидуального браслета.

В кабине туристического автобуса-грузовика, несмотря на отсутствие как класса боковых стекол, было душно и жарко. Мотор ревел, как целое стадо бешеных горилл, передачи переключались с таким жутким скрежетом, словно коробка скоростей испытывала в этот момент нестерпимую физическую боль и спешила сообщить об этом всему миру, тугое рулевое колесо поворачивалось с огромным трудом – для того, чтобы вписаться в очередной поворот приходилось наваливаться на него всем телом. В то же время на прямых и, казалось бы, безопасных участках на каждой рытвине или колдобине, из которых, собственно, в основном и состояла дорога, руль так и норовил вырваться из рук, посылая живой памятник неизвестному европейскому автопрому на встречу с ближайшим баобабом.

Глаза Иван заливал липкий пот, пальцы, мертвой хваткой вцепившиеся в деревянную баранку руля, побелели от напряжения. Гигант-негр, устроившийся рядом на пассажирском сиденье, похоже, напротив, чувствовал себя как нельзя лучше. Свой автомат он небрежно положил на колени, и при особенно резких рывках грузовика его ствол всякий раз утыкался Голицыну в бок. В левой руке великан держал портативную черную рацию, каждые пять минут разрождавшуюся сквозь хрипы и свист короткой тирадой на тарабарском наречии. Негр лениво подносил ко рту микрофон и, вдавив кнопку, отвечал на вызов – всякий раз одно и то же. Иногда гигант по каким-то одному ему ведомым причинам слегка медлил с ответом, и тогда сердце Ивана в ужасе замирало: от того, выйдет ли его спутник вовремя на связь, зависело слишком многое.

Тогда, в лесу, они с Глебом, конечно же, не подчинились абсурдному требованию боевика, но и сами стрелять не стали, потребовав у негра объяснений. И объяснения последовали.

Гигант привел курсантов в скрытый в лесной чаще довольно крупный поселок или даже скорее партизанский лагерь. В стоящей на самом его краю круглой хижине, разделенной на две половины плетеной циновкой, они нашли Пашку. Хохлов сидел на полу, руки его были связаны за спиной, рот заклеен куском пластыря. Под левым глазом у курсанта красовался огромный фиолетовый фингал.

Голицын и Соколов решительно вскинули бластеры.

– И в кого же вы, месье, собираетесь стрелять? – раздался из-за перегородки голос – на этот раз на вполне приличном английском.

– В каждого, кто двинется! – бросил Иван. – Пашка, ты как? – шагнул он к Хохлову.

– О, звучит зловеще! – заверил голос. – У вас в руках мощное оружие, месье, очень мощное! Правда, не слишком дальнобойное…

– Ничего, вам хватит, – заверил Голицын, угрожающе поведя стволом.

– О, вне всякого сомнения, – не стал спорить их невидимый собеседник. – Стоит вам спустить курок, и в радиусе ста метров не останется никого, способного поднять мачете или дубинку. Но вот ведь незадача: второй ваш товарищ находится немного дальше. И стоит вам выстрелить, да что там выстрелить – просто сделать что-то такое, что не понравится мне или моим нервным друзьям, как он будет убит.

– Блеф! – отрезал Иван.

– Разумеется, никто не требует от вас принять что-то на веру, – заявил неизвестный за циновкой. – Сейчас вас проводят к тому несчастному индусу, и вы во всем убедитесь сами.

– Хорошо, но один из нас останется здесь, с Пашкой! – потребовал Голицын.

– Разумеется, нет. Поверьте, мы, грязные черномазые хуту, совсем не так глупы, как кажемся на первый взгляд. Вы пойдете вдвоем, а месье Павел останется в качестве гаранта вашего здравомыслия.