Андрэ Нортон - Полет на Йиктор. Отважиться пойти на охоту

Он уже миновал верх скального барьера, окаймляющего долину. Спустившись немного ниже, он не увидел зеленой растительности. Вся местность была уставлена множеством колонн и каменных клиньев, а впереди полыхало пламя, настолько яркое, что он лишь краем глаза видел, причем только через узкую щель, свет пламени, красного, зеленого, синего, желтого, а также и многоцветную радугу.

— Фарри!

Он заблокировал этот призыв в мозгу. Кроме принуждения, ощущаемого в послании, воспринимаемом как затихающий шепот, он не больше уловил ничего. В нем нуждались, он был нужен… он… один он, а не те, другого происхождения — те, кто грабил и отнимал, убивал и обращал в рабство…

— Иду! — мысленно ответил он со всей силой, которой научили его Майлин и Зорор. Он чувствовал себя так, словно его мысли рвались на части, как грубая кожа, скрывавшая когда–то его крылья, до того, как он освободился и обрел другую жизнь.

Как кусочек кожи от крыльев кого–то другого привел его на извилистые улочки портового города, так и этот призыв, становившийся еще громче, увлекал его разум. Видение местности, где огнем сверкали драгоценности, изменилось. Теперь он увидел перед собой спуск в другую долину, которая была гораздо шире и менее ровной. Он увидел слабый проблеск воды и зеленые пятна групп деревьев. Здесь не было голой земли, и все говорило о том, что она не иссечена путями хаггера. Здесь была жизнь: Фарри заметил множество пасущихся в долине темных животных. Одно из них подняло голову и указало ею на Фарри. Он услышал очень тихий призыв, едва уловимый, но почувствовал, что в нем таится отчасти вопрос. Он не захотел задерживаться и отвечать. Существо отступило назад и встало на дыбы, вероятно с чувством вызова; остальные же поспешно собрались вместе, сначала пошли медленно, а потом пустились в галоп.

Наверху, в зарослях деревьев и не очень далеко от реки, кружилась стайка птиц, которые стремительно взмыли ввысь со скоростью воинов, созываемых горном их командира. Они подлетали к Фарри, и он смог их рассмотреть: хотя, на расстоянии казалось, что они не имеют никакого сходства с птицами, при ближайшем рассмотрении Фарри не заметил у них перьев. Их крылья, бриллиантового оттенка, больше походили на его крылья, а тела покрыты чешуей, переливавшейся на свету, как драгоценные камни на скальном камне, которые он видел несколько ранее. Их головы были вытянутыми и узкими, и еще Фарри увидел прорезь у самого основания искривленной шеи. Открытые рты демонстрировали зубы.

Он осторожно разглядывал их, а потом поднялся выше. Теперь он попал под струю холодного пронизывающего ветра и заметил, что в воздухе носятся снежинки. Возможно снег падал с самых высоких северных гор. Почему–то существа, похожие на птиц, даже не пытались присоединиться к нему. Вместо этого они кружились в воздухе, словно подчиняясь какому–то приказу, а потом направились на север, и небо тотчас же стало чистым.

Встреча с этой незнакомой жизнью по какой–то необычной причине приглушила послание, что привлекло его сюда. Но вот оно снова пришло, и на этот раз было намного мощнее. Внезапно он взглянул вниз на истоптанные ногами животных торф и грязь. Он увидел изрытую землю, выбоины и ямки. Причем они были такого размера, что становилось ясно: оставили это не животные. И еще Фарри показалось очень странным, что начинались они посреди открытого пространства, словно оставившие их выбрались из–под земли.

Фарри тянуло вперед. Он осознал, что призыв, привлекший его, зовет в том же направлении, куда уходит эта тропа. Он летел туда, где возвышался ряд небольших холмов, служивший своеобразным барьером для пешего путешественника при попытке попасть в местность, расположенную за ним. Но среди этих препятствий обнаруживались уступы, что подсказывало о существовании тропы. А вот и долина, в начале казавшаяся очень узкой, но потом расширявшаяся, хотя даже с воздуха нельзя было увидеть, что находится дальше. Эту местность полностью покрывала такая же мгла, как та, что прятала Кэр Вул–ли–Ван; она нависала, словно покрывало, высоко–высоко в небесах и спускалась оттуда клубами, скрывая землю.

Впервые Фарри ощутил нерешительность. Этот призыв, приведший его так далеко и неожиданно прервавшийся — так же внезапно, словно смерть внезапно постигла того, кто отправил послание. И еще, что–то в этой мрачной пелене почему–то вызвало у Фарри такую сильную дрожь, словно он попал под снежный ветер с гор.

Он свернул и полетел на юг — только для того, чтобы опять обнаружить эту пелену, в то время как призыв уже превратился в еле слышный шепот. Мгла не нависала на севере и над восточной частью неба, откуда он прилетел. Он старался отыскать мысленный призыв, вопль, на который должен ответить — но слышал лишь эхо собственных мыслей, словно бы отраженных кривым зеркалом. Пропавший призыв был крайне настоятельным, и ему не удавалось отыскать в памяти ничего, что соответствовало бы этому.

Он попытался подняться вверх, чтобы оказаться над занавесом, но почувствовал, словно на него нацелили какое–то оружие; мгла спиралеобразно тоже поднималась, не отставая от него. Из нее исходила смерть. Фарри ощутил головокружение, сухость, и ему приходилось прилагать серьезные усилия, чтобы делать взмахи крыльями. Наконец силы стали покидать его, и ему пришлось приземлиться, чтобы ощутить прочность земли под ногами, и даже тогда он с трудом удержался на ногах, не в силах сделать ничего, кроме как вдохнуть побольше воздуха.

Похоже, мгла одержала победу, но упорство духа, воспитанное в нем, когда он еще был бездомным и уродливым существом Приграничья, теперь поддерживало его. Он сложил крылья за плечами, образовав подобие плаща, и подошел к огромному камню с глубокими зарубками, словно бы испещренному письменами, чтобы указать путь, по которому можно пройти. Фарри сел на камень, обхватив туловище руками, стараясь справиться с усталостью, наваливающуюся на него тяжелыми волнами. Пошевелившись, он вдруг почувствовал запах саленжа. Несколько семян все еще оставались на его одежде. Он склонил голову, чтобы наполнить этим ароматом легкие. И тут, совершенно некстати, его поразила вспышка совсем недавних воспоминаний… Он поднял руку, испачканную соком, к переду куртки и, прижав ее, он не ощутил знакомой до боли выпуклости.

Тоггор! Впервые со времени их знакомства со смуксом он совершенно забыл о нем. И теперь его отсутствие было для него как потеря части крыла — или руки. Это открытие вдребезги разбило зачаровавшую его навязчивую идею, не отпускавшую с того момента, когда он отправился в поиск на запад. Он посмотрел прямо на мглу. Казалось, что она плывет на него. Извиваясь клубами тумана, она приближалась туда, где он находился. Машинально он вытянул руку и… почувствовал давление на ладони!