Абрам Кнопов - Проданная Луна

Рощин внимательно осмотрел качество сварки. Удовлетворенный, он дал знак Лядову возвращаться на корабль.

— Андрей Егорович! — услышал вдруг Рощин взволнованный голос Лядова. — Посмотрите-ка!

Рощин оглянулся и обомлел от изумления. Прямо на них, пересекая орбиту движения корабля, плыл сплюснутый продолговатый предмет, увенчанный прозрачным шаром. Из-под стеклянного шлема на астронавтов смотрело посиневшее лицо человека. Его широко открытые глаза, безжизненные и неподвижные, словно искали что-то в бескрайних просторах мирового пространства.

«Кто он, этот мертвый странник, и как он оказался в межпланетном пространстве?» — возник вопрос у обоих астронавтов.

Мертвец в скафандре поравнялся с Рощиным, который без труда задержал его.

Вместе с Лядовым они открыли скафандр и обыскали труп. В одном из карманов Лядов нашел документы, написанные на альберийском языке. Среди них оказалось удостоверение на имя механика Ортиса, работающего на искусственном спутнике.

— Теперь понятно, — сказал Рощин. — И все-таки вряд ли может быть более удивительная и более грустная встреча.

Он толкнул труп, и мертвец вновь отправился в свое вечное странствование. Вернувшись в кабину, Рощин и Лядов рассказали товарищам о встрече в космосе.

Астронавты снова сели за стол. Обед прошел в молчании.

После обеда командир корабля профессор Рощин взял на себя первое дежурство, приказав экипажу отдыхать. Это приказание не пришлось повторять, и спустя минуту все три астронавта удобно разлеглись в воздухе.

Прошло сорок четыре часа со времени старта, когда путешественники достигли линии равного притяжения Земли и Луны. К этому моменту стали готовиться еще с вечера. 27 ноября в 5 часов утра все уже были на ногах. Слова «вечер» или «утро» относятся, конечно, к земным понятиям. Для ракеты, представляющей как бы самостоятельную планету, не было ни утра, ни вечера, так как ее положение относительно Солнца почти не изменялось.

— Когда на Земле корабль пересекает экватор, — произнес умываясь Рощин, — устраивают праздник в честь Нептуна. Как известно, он сопровождается купаньем. На нашем корабле этот обычай, к сожалению, трудно осуществить.

С этим нельзя было не согласиться, так как процесс умывания на корабле заключался в растирании тела смоченной губкой. Губка втягивает в себя жидкость потому, что внутри ее создаются многочисленные полости с разреженным воздухом. Давление же воздуха, как известно, существует независимо от силы тяжести.

Завтрак прошел без происшествий; пассажиры космического корабля приобрели уже некоторый опыт.

— А все-таки, когда межпланетные сообщения станут обычными, трудно представить более скучное путешествие, чем космическое, — неожиданно заявил после завтрака Лядов. — Будущим пассажирам рейсового корабля Земля-Луна придется двое суток спать или серьезно позаботиться, чем себя занять.

— Ничего, Сергей Владимирович, — успокоил штурмана Рощин. — Пассажиры будут играть в преферанс, шахматы или читать, то есть делать то же, что и сейчас делают пассажиры в поезде. Ведь многие всю дорогу не выходят даже на станцию. Для них путешествие в космическом корабле покажется не скучнее, чем поездка, например, из Ленинграда в Сочи.

Ровно в шесть часов по московскому времени штурман Лядов торжественно объявил, что точка равного притяжения Земли и Луны достигнута. Это был ответственный рубеж. Отсюда, с расстояния сорока тысяч километров, корабль начинал двигаться к Луне с ускорением. Скорость корабля упала до минимальной: всего 1,4 километра в секунду. Начиная с этой точки она начала непрерывно возрастать.

— Итак, до Луны осталось шесть часов, — произнес Рощин. — Если бы не притяжение Земли, замедляющее падение ракеты на Луну, мы долетели бы за три часа.

Луна заметно увеличивалась с каждым часом. Теперь невооруженный глаз отчетливо различал горные цепи, хребты, пики и валы, отбрасывающие резкие, угольно-черные тени. Несмотря на то, что поверхность Луны мало отражает солнечный свет — всего семь процентов, — она сияла ослепительным блеском расплавленного серебра.

— Какая, однако, поразительная видимость! — воскликнул Лядов и, развернув великолепно выполненную карту Луны, стал сверять ее с расстилающимся перед ним «подлинником». Коваленко и Касымов также склонились над картой.

— Если не ошибаюсь, овальное пятно у западного края — Море Кризисов? — спросил Касымов.

— Правильно, Юсуп Габитович. Ну, а левее что? — указал Лядов рукой на лунную поверхность.

Касымов взглянул на карту и быстро ответил:

— Ну, конечно, это Море Ясности, а примыкающее к нему с востока темное пятно — Море Паров. Два пятна с противоположной стороны — Озеро Смерти и Озеро Сновидений. К югу от Моря Ясности — Море Спокойствия, а дальше…

— Как это ни удивительно, но лунная карта, которую вы держите в руках, подробнее и точнее, чем карты Антарктиды или африканских пустынь, — заметил Коваленко. — На Луне мы обязательно сфотографируем в инфракрасных лучах все малоисследованные области Земли и нанесем их на карту. С Луны также легко изучать движение облаков, перемену погоды сразу на обширных пространствах.

Все отчетливей вырисовывались детали лунного рельефа. Особенно ярко выделялись многочисленные кольцевые горы — цирки и кратеры, придававшие исключительно своеобразный вид лунному ландшафту.

Среди них можно было видеть самые причудливые формы. Кроме обычных круглых, встречались многоугольные кратеры с изломанной линией вала, кратеры-двойники, тесно прижатые друг к другу и разделенные прямолинейной стеной; мелкие кратеры, нагромождаясь друг на друга, усеивали валы и дно крупных цирков. Во многих местах лунная поверхность пересекалась узкими глубокими расселинами с обрывистыми острыми краями. Они сильно напоминали трещины в штукатурке или в высохшей глине. Такие трещины тянулись на сотни километров и имели в ширину сотни метров. Отчетливо выделялись так называемые жилы или валы — невысокие, но длинные возвышенности, пересекающие поверхности многих морей.

— Петр Васильевич, что это за кратер? — спросил Касымов, указывая на громадную котловину, расположенную к югу от Моря Дождей.

В центре этого кратера возвышалась целая группа вершин. Он привлекал внимание своими светлыми «лучами», образованными, по-видимому, из мелкого зыбкого пепла. Эти лучи как бы налагались сверху на другие образования, тянулись на сотни километров через горы, кратеры, широкие расщелины, валы и лунные моря, нисколько не нарушая своего направления и создавая вокруг котловины подобие венца.

— Так это же знаменитый «Коперник» — один из красивейших кратеров на лунной поверхности! — воскликнул астроном. — Такие горы довольно типичны для лунного рельефа. Их насчитывается около трехсот. Особенно знаменит своей системой лучей кратер Тихо, — сказал Коваленко, указывая на гору, расположенную в области большого южного материка. — Происхождение этих лучей до сих пор еще не ясно. Предполагают, что образование кратеров такого типа произошло в самый поздний горообразовательный период на Луне. Возможно, что при своих извержениях эти кратеры и образовали светлые лучи.