Лариса Куролесова - Человек без надежды (СИ)

Осмотревшись, чтобы убедиться, что рядом нет никого, кто мог бы даже случайно услышать не предназначенный для чужих ушей разговор, Бриан активировал коммуникатор и послал запрос на вызов. Прямого номера не было в справочнике, но космопилот летного подразделения номер три Маккинан знал его наизусть.

— Слушаю, — отозвался знакомый голос Габриэля Дольера.

— Здравствуйте, сэр, — парень на всякий случай снова осмотрелся. — У меня для вас важные новости…

Он четко и спокойно излагал все, что узнал за сегодняшний день от Сильвер, и то, что случилось потом. Бриан заранее продумал эту речь, поэтому говорил почти автоматически, а собеседник старался его не перебивать. Беверли Кларк, покупавшая ингредиенты для взрывника и, скорее всего, им же и убитая… Доктор Эсстен, который лечил красотку от депрессии и которого, похоже, похитили… Солнечный блик на стали — случайность или нет, но ему, Бриану, повезло вовремя увидеть дуло ствола, направленного в их сторону… Таинственный "мертвец", буквально несколько часов назад стрелявший — подумать только, из огнестрельного оружия! — в больничном парке… И в центре всего этого — дочь легендарного Александра Фокса, прямой потомок первого командора "Одиннадцати" — Джеймса Фокса, талантливая певица и музыкант, красивая молодая девушка, зеленоглазая лисичка с длинными серебристо — пепельными волосами, похоже, невольная участница всех этих треволнений, которую сегодня пытались убить… Еще когда они разговаривали в парке, Маккинан поймал себя на мысли о том, что гораздо больше, чем поимка убийцы, его интересует безопасность новой знакомой. Бриан мучительно размышлял, как уберечь эту девушку, далекую и близкую, почти небожительницу и одновременно такую земную и хрупкую… Даже во время разговора с Дольером он продолжал думать, что нужно сделать, чтобы обеспечить ее безопасность. Ну и круто же он влип!

Среда, 21 августа, 243 год от Исхода (33 год Седьмого Поколения)

— Научники вычислили, что до следующей потенциально пригодной для жизни планеты мы доберемся примерно через год, — Густав Виллер стряхнул с рукава своего безупречно отглаженного делового костюма воображаемую пылинку. — Командор считает, что с формированием группы можно пока немного подождать, однако хотел бы увидеть списки не позднее чем через четыре месяца.

— Хорошо, они будут предоставлены, — Габриэль Дольер с хмурым видом уставился на тяжелый старомодный блокнот в кожаной обложке, который вертел в руках. — Что говорят медики?

— На данный момент госпожа Орно считает нецелесообразным любые выезды в Пустошь, — заметил Виллер. — Как вы понимаете, она тоже заинтересована в сохранении жизни своих людей.

— Я приложу все усилия к тому, чтобы вовремя предоставить командору списки, — главный "мертвец" пригвоздил собеседника тяжелым взглядом, хотя тот и ухом не повел. — Но он должен понимать сложность ситуации…

— Разумеется, — невозмутимо отозвался помощник командора. — Тем не менее руководство "Одиннадцати" полагает, что вы сделаете все, что от вас зависит.

— Даже не сомневайтесь, — буркнул Дольер. — Сделаю.

Распрощавшись с традиционной холодностью, Густав Виллер вышел из кабинета лидера Центра летной подготовки и тренингов. Габриэль проводил его неприязненным взглядом. Каким‑то чудом именно этот помощник командора ухитрялся настраивать против себя буквально за несколько секунд. Насколько знал Дольер, никто из замов не любил этого безупречного блондина с почти прозрачными серыми глазами. Помнится, на заре карьеры Габриэль пару раз задавался мыслью, не имеет ли он дело с биороботом… Однако во всем, что касалось работы, Виллер был безупречен — вероятно, именно поэтому командор и держал в помощниках эту хладнокровную лягушку!

Дверь за Густавом закрылась, и Дольер раздраженно положил блокнот, подавив желание отшвырнуть его в сторону. Этого только не хватало! Через год на пути "Одиннадцати" подвернется очередная "могила для мертвецов"! Учитывая, что взрыв в "ДиЭм" уничтожил и вывел из строя едва ли не четверть действующих космопилотов, для летного подразделения номер три это станет еще одним чувствительным ударом. В этом проклятом "ДиЭм" пропали его лучшие ресурсы! Ближайшего набора тоже не предвиделось — понятно, что в ситуации, которую сама по себе была взрывоопасна, медслужба не отправит своих людей в Пустошь. Да и вообще, еще неизвестно, не придется ли ему посылать очередной экспедиционный корпус, когда на "Одиннадцати" будет кипеть война между пустошниками и горожанами!

Но не только это стало поводом для раздражения. Точнее, в другой ситуации Габриэль вообще порадовался бы тому, что у него не хватает людей. Это могло бы стать поводом для "Одиннадцати" подольше задержаться у одной из "потенциально пригодных планет", пока летное подразделение номер три не восстановится. За время дрейфа и научники смогли бы получше изучить "новый мир" — глядишь, и необходимость лишний раз рисковать людьми исчезла бы. Его всегда удивляло, как ученые успевают на приличном расстоянии определить, куда направлять экспедиции. Может, если бы у ковчега было больше времени, человеческие жертвы удалось бы сократить? Так ли необходимо бездумно бросать его людей в самое пекло?

Нет, по — настоящему разозлил Габриэля не Густав Виллер, к прохладно — официальной манере общения которого главный "мертвец" давно привык! Напротив, причиной того, что Дольер готов был грызть пластик, стал человек, от которого он точно не ожидал подвоха. Его выбил из колеи разговор по коммуникатору с Брианом Маккинаном, пока по — прежнему числившимся космопилотом летного подразделения номер три. Впрочем, парня трудно было винить, но новости и соображения, которые он изложил своему руководителю, привели Габриэля в состояние, пограничное с бешенством.

Поначалу от новостей у Дольера буквально голова пошла кругом. Бриан докладывал коротко и по делу, не размениваясь на незначительные мелочи, и Габриэль уже несколько раз прослушал запись их разговора — его личный коммуникатор был запрограммирован на автоматическую фиксацию всех входящих сигналов. Во время самой беседы он был настолько ошарашен и шокирован, что почти не реагировал на реплики Маккинана (к счастью, тот и не ожидал активного отклика второго участника беседы, а завершив доклад, кратко попрощался и закончил вызов). По мере прокручивания записи снова и снова Дольер, вооружившись своим любимым блокнотом (еще из нанобумаги — невиданный дорогущий раритет на "Одиннадцати"!) и портативным стилом (личный подарок от командора с соответствующей гравировкой), принялся составлять схему — кружки и стрелочки, к которым он привык еще в школьные времена, обычно помогали структурировать работу и рассуждать более логично.