Лариса Куролесова - Человек без надежды (СИ)

Ароматный темно — коричневый, почти черный напиток полился в небольшую чашечку, которая вскоре перекочевала на столик рядом с креслом Войцеховской. За ним, как по волшебству, появилась небольшая вазочка с настоящим сахаром (подсластителей Израэль не признавал и часто шутил, что пошел на трудную государственную службу только потому, что знал: после выхода на пенсию сможет позволить себе невероятно дорогие натуральные продукты), антикварный серебряный молочник и поднос со свежими булочками — Вайс утверждал, что их пекут по его рецептам в ближайшей булочной, но Микаэла подозревала, что это он сам на досуге заделался хлебопеком.

— Ну, дорогая, рассказывай, зачем пожаловала? — устроившись в кресле напротив с собственной чашкой кофе, Израэль лукаво сверкнул глазами.

— Что тут говорить, если ты и сам все знаешь! — фыркнула Микаэла, осторожно вдыхая аромат густого темного напитка. — Может, ты мне сам расскажешь, зачем я здесь?

— С философской точки зрения, каждому из нас суждено исполнить какую‑то свою миссию на ковчеге, — усмехнувшись, принялся рассуждать Вайс. — Вопрос "зачем я здесь" сродни интересу к исследованию так называемого "смысла жизни", поэтому однозначного ответа на него, боюсь, не имеется…

— Если мне вдруг вздумается узнать, что я делаю на "Одиннадцати", я приду не к тебе, а к психиатру, — Микаэла добавила в кофе сахар и сливки и осторожно размешала содержимое чашки небольшой серебряной ложечкой. — Думаю, мы оба знаем, что я не совсем это имела в виду.

— Ладно, вернемся к более приземленным вопросам, — без возражений согласился Израэль. — Ты пришла ко мне, потому что взрыв в "Мертвеце", очевидно, не был спровоцирован неполадками в электропроводке — это похоже на дело рук человека. Значит, служба безопасности роет носом землю, чтобы найти таинственного взрывника. Если бы ты преуспела, об этом уже объявили бы или, по крайней мере, разошлись бы слухи в нашей узкой среде. То, что ты здесь, автоматически означает, что служба безопасности зашла в тупик, и ты не очень хорошо себе представляешь, куда двигаться дальше.

— А ты представляешь? — если бы кто‑то другой разговаривал с ней таким назидательным тоном или высказывал столь нелицеприятные вещи, Войцеховская, несомненно, пришла бы в ярость и принялась с пеной у рта доказывать, что служба безопасности делает все возможное, но разозлиться на проницательного Вайса даже не подумала.

Израэль расхохотался. Смех у него был раскатистый и заразительный настолько, что невозможно было не улыбнуться в ответ, даже если повода для радости не имелось.

— Девочка, да ты, никак, полагаешь, что я сейчас начну доставать тебе верные решения, будто пушистых кроликов из черной шляпы?! — Вайс вытер с глаз выступившие от смеха слезы и совсем невесело покачал головой. — Жаль тебя разочаровывать, Микаэла, но на своего далекого предка я совершенно не похож!

Лишь немногие на "Одиннадцати" знали о том, что Израэль — далекий потомок знаменитого Эрика Вайса, который в начале XX века на Земле был больше известен под псевдонимом Гарри Гудини. Имя трюкача стало нарицательным почти три тысячелетия назад и "перекочевало" на "Одиннадцать" вместе с переселенцами.

— Ну, ничего такого я не ожидаю… — Мика задумчиво отпила кофе — напиток, как и все у Израэля, был превосходен. — Просто подумала: вдруг ты уже что‑то сопоставил и пришел к неким логическим выводам?..

— К некоторым — пришел, — согласился Вайс. — Но для полноты картины мне не хватает сведений, которыми со мной служба безопасности теперь не делится. Я бы мог, конечно, из чистого любопытства порыться во внутренней сети или заглянуть на чашку чая к кому‑нибудь из бывших коллег, но решил, что не стоит переходить тебе дорогу.

Несмотря на официальную отставку, у Израэля сохранилась самая высокая степень доступа в систему, и его пароли регулярно обновлялись и пересылались экс — лидеру службы безопасности. Порой Мика получала от него письма с осторожными, ненавязчивыми рекомендациями по тому или иному вопросу. Он называл эти легкие "вмешательства" "зарядкой для ума, позволяющей старику не закиснуть вместе со своими компотами", Войцеховская порой была ему благодарна — Старый Лис замечал такие вещи, которые могли "проскочить" даже мимо ее недремлющего ока. Но в критических ситуациях Вайс становился болезненно щепетилен. И, как только понял, что со взрывом в "ДиЭм" связана некая мутная история, тут же церемонно устранился от любой информации по данному вопросу. Чтобы получить его помощь, нужно было лично посвятить Израэля во все исходные подробности.

Вздохнув, Микаэла отставила в сторону чашечку с кофе и начала рассказывать. Она не докладывала так ни командору, ни перед Большим Советом — рапорты Кройчету не имели лирических отступлений, а заместители и мэры порой с молчаливого согласия командора оказывались "обнесенными" даже некоторым количеством ключевой информации. Вайсу же она привыкла "отчитываться" по полной программе, отвлекаясь на побочные мелочи и обстоятельно отвечая на сопутствующие вопросы. Он любил говорить, что нужно "обладать всей информацией", поэтому специально для него Мика выяснила все, что смогла, об основных действующих лицах, а также их семьях и ближайшем окружении.

Рассказ занял приличное количество времени, поскольку речь уже шла не только о взрыве, но и об убийстве, похищении и покушении еще на одно убийство. Несмотря на то, что в своих докладах командору она была сдержанна, Войцеховская не сомневалась, что речь идет об одном человеке или некой организованной группе людей, которая причастна ко всем четырем преступлениям. Пока Микаэла говорила, любопытство в глазах Израэля постепенно сменялось все более мрачным выражением. Трагедия в "ДиЭм" потянула за собой целый ряд других жертв, и бывший лидер службы безопасности, несмотря на внешнее спокойствие, не мог остаться безучастным к подобной информации.

— Значит, спланированная крупномасштабная операция, — задумчиво произнес Вайс, когда Войцеховская, наконец, замолчала и вернулась к своему уже почти остывшему кофе. — Сначала устроили взрыв, а затем стали "подчищать" концы, убирая тех, через кого можно выйти на преступника.

— Многоходовая комбинация? — Микаэла приподняла брови.

— Думаю, да, — степенно кивнул Израэль. — И скорее всего это не группа, а одиночка.

— Почему ты так считаешь? — она поставила чашку обратно на столик.

Все вокруг были совершенно уверены, что действует целая группа "взрывников — убийц" — это больше всего раздражало Большой Совет, который пытался давить на командора и службу безопасности. Сам Кройчет тоже полагал, что они имеют дело с целой бандой преступников, объединенных какой‑то общей целью. Войцеховская не могла бы рационально и логично объяснить, почему изначально у нее появилось ощущение, что взрывник и убийца — одиночка. Но внутренне она была совершенно в этом уверена. И то, что бесконечно уважаемый ею Вайс тоже сразу предположил подобный вариант, ее весьма порадовало.