Лариса Куролесова - Человек без надежды (СИ)

Она поднесла чашку ко рту и некоторое время помолчала. У Сильвер мелькнула мысль о том, что доктору Дрейк самой не помешало бы проконсультироваться у хорошего психотерапевта. Судя по всему, события десятилетней давности до сих пор не давали ей покоя. Но сидеть в этой "кошачьей" комнате и слушать Саманту было приятно.

— В отличие от Ленни никто из его знакомых не заблуждался по поводу успеха этой экспедиции, — доктор Дрейк покачала головой. — Нет, конечно, каждый раз, когда в космос отправляется очередная исследовательская группа, "Одиннадцать" замирает в ожидании, надеясь на лучшее. Но со временем этой надежды становится все меньше и меньше. Или, может быть, ее убавляется с возрастом… В общем, все близкие Ленни, получившие уведомление, совершенно не обрадовались тому, что сбылась‑таки его мечта поскорее отправиться к звездам. Мальчишка совершенно не представлял себе, к чему так настойчиво стремился! Ну а когда он вернулся, это было что‑то вроде чуда! Удивительное, потрясающее чувство, что еще не все потеряно, что можно вернуться и… оттуда! Думаю, в первые дни после возвращения Леннокса Норте все храмы всех конфессий ковчега были буквально переполнены. Ведь в нашей истории известны всего лишь семь человек, которые, перешагнув порог космочелнока, отправлявшегося к другому миру, затем снова оказались на "Одиннадцати"! На подобное никто и не смеет рассчитывать — скорее уж на действительное обнаружение дружественной нам планеты…

— Вы так говорите, как будто она никогда не будет обнаружена! — не выдержала Силь. — А ведь по прогнозам ученых мы найдем нужную точку в ближайшие семьдесят лет!

— По прогнозам ученых, которые жили на планете Земля два с половиной столетия назад? — на этот раз в улыбке Саманты явственно проскользнула грусть. — Сколько экспедиций с тех пор отправилось на исследование планет, признанных потенциально годными для нас?

— Может, они до сих пор не нашли нужного мира, потому что и сами не верят в то, что способны его найти? — Сильвер повела плечами.

— Надеюсь, что все‑таки верят, — ее собеседница вздохнула. — Во всяком случае, Ленни точно верил. Он считал, что ему просто‑таки должно повезти. И ему на самом деле повезло. Он вернулся. Седым, надломленным, раздавленным… Но живым. Вы, наверное, помните, как его встречали, как по ковчегу моментально распространилась информация о том, что один из "мертвецов" сумел избежать смерти? Люди готовы были буквально смести друг друга за право хотя бы посмотреть на него издали. Служба безопасности на границе Города Два усилила посты вчетверо, поскольку тогда к нам рвались не только законопослушные горожане со всего ковчега, но и невероятное число пустошников, приходилось буквально ставить кордоны, по слухам, был даже применен один из запрещенных газов, который чуть ли не сильнее "Слезы"! Власти, опасаясь беспорядков, ввели комендантский час, командор специальным указом разрешил проверять чипы у лиц, вызывающих подозрение, в любое время дня и ночи, хотя правозащитники и вопили в голос, что это вопиющее попрание самого понятия свободы! Творилось что‑то невероятное!.. И в центре этого оказался Леннокс Норте, который если и хотел славы, то совершенно не такой! Он мечтал, что толпа будет носить его на руках, но не за то, что он всего лишь выжил, а за то, что открыл для всех нас новый мир!..

Сильвер плохо помнила весь ажиотаж, который десять лет назад вызвало возвращение Леннокса Норте. Едва после его прибытия в Город стали прибывать "паломники", отец тут же вывез семью на другой конец ковчега в симулятор африканской саванны. Поэтому тринадцатилетняя Силь гораздо лучше запомнила относившиеся впечатления от встречи с настоящими львами и бизонами во время сафари, чем оставшуюся в сторону шумиху по поводу космопилота — "возвращенца". Как ни крути, а путешествие по казавшейся бескрайней песчаной пустыне на крупных бронированных магнитомобилях под присмотром инструкторов казалось ей тогда гораздо более увлекательным, чем любые последствия космических экспедиций.

— Разумеется, когда он вернулся, ему тут же потребовалась реабилитация, — продолжала тем временем Саманта. — Сначала, конечно, Ленни попал в клинику, где за ним несколько дней наблюдали ведущие специалисты, — светила медицины готовы были передраться за право оказать ему помощь или провести необходимые исследования. Помню, как‑то раз рассерженная долгим ожиданием толпа чуть не начала штурмовать заведение, и службе безопасности пришлось привлечь к работе на улицах космопилотов. Войцеховская тогда только — только вступила в новую должность, и к людям, требующим немедленно показать им вернувшегося "мертвеца", вышел Старый Лис — Израэль Вайс… Он всегда одним взглядом умел успокаивать, но тут едва не смели и его. От беспорядков спасло только официальное объявление о том, что службе безопасности разрешено задействовать направленную "Слезу", уже давно запрещенную на "Одиннадцати". Потом по этому поводу еще долго разорялась экологическая служба — дескать, командор не имел права единолично принимать решение, которое может угрожать всему ковчегу… Но угроза отлично сработала, да и несгибаемость Вайса сыграла свою роль: никто не сомневался, что Старый Лис без колебаний отдаст нужные приказы, и люди отступили и оставили Ленни в покое. Правда, ненадолго. Я навещала его в клинике, и помню, что он хорошо понимал: ему не удастся вечно прятаться от "поклонников". И нужно либо полностью менять биографию, чип, переезжать и прятаться с помощью службы безопасности, а потом всю жизнь бояться, что кто‑нибудь из пронырливых соседей или журналистов узнает, куда ведут следы выжившего "мертвеца". Ленни отказался от предложенной ему охраны и программы защиты. Он сказал, что лучше пройти через это сразу, чем растянуть на долгое время.

— А почему Норте стал не вашим пациентом, а доктора Эсстена? — заинтересовалась Сильвер. — Если вы не только знакомы, но уже однажды помогли ему справиться со стрессом, он, наверное, мог попросить, чтобы медслужба направила его к вам.

— Он действительно просил об этом, но я отказалась, — доктор Дрейк опечаленно вздохнула. — Я была вынуждена так сделать. Как раз из‑за того, что мы друзья, я слишком близко к сердцу принимаю все беды и проблемы Леннокса. Это стало заметно еще в тот раз, когда я помогала ему с реабилитацией после смерти близких. Боюсь, если бы я взялась за новую проблему, то не только не помогла бы Ленни, но и сама оказалась вовлечена в слишком сильные переживания. И, вероятно, рано или поздно вынуждена была бы навестить кого‑нибудь из коллег, а то и насовсем оставить свою практику. Собственно, администрация медицинской службы интересовались моим мнением лишь потому, что на этом настаивал сам Леннокс, а высоким решением мне бы наверняка не отдали такого пациента — квалификационная комиссия, естественно, сочла бы меня чересчур близко знакомой с пациентом, чтобы подобная работа выглядела этично. Так он и попал к Рудольфу Эсстену, который в наших кругах уже тогда обладал весьма весомой репутацией…