Владимир Васильев - Шуруп

И, в общем-то, он в своём праве.

Диспетчер ещё долго разорялся, сулил кары небесные, даже матюкнулся пару раз, что в эфире категорически не поощрялось, но «Кайман» остался нем, как рыба. Глайдер просто шёл на посадку, и помешать ему не могло ничто: местные истребители просто не успевали взлететь, даже если кто-нибудь и осмелился бы отдать им команду проучить молчаливых нахалов.

Но комитет по встрече диспетчер всё-таки организовал. Когда глайдер аккуратно коснулся покрытия в самом центре одного из стояночных пятачков, к нему спешили пятеро пехотинцев в полной боевой и роняющий на бегу кепку офицер, возможно даже тот самый диспетчер, но, скорее всего, не он, а дежурный по космодрому или кто-то из его подручных.

Виталий погасил системы и разблокировал двери.

– Вещички с собой, в ближайшие сутки мы сюда вернёмся вряд ли. Морду кирпичом, на вопросы не отвечаешь, просто стоишь у меня за плечом, – командовал Терентьев, вынимая из сейфа свой кейс-дипломат и выуживая из-за сидения сумочку. – Всё, пошли.

Виталий, исполненный любопытства и воодушевления, вышел из глайдера, подождал, пока выберется и захлопнет дверцу Терентьев, кликнул дистанционкой, спрятал её в карман и приготовился наблюдать.

Семёновцы набегали слева, точно на Виталия, а Терентьев пока обходил глайдер.

– Ну, шурупы, ну мать вашу, – заорал метров с двадцати офицер, кажется лейтенант. – Оружие на землю, руки на глайдер! Вы арестованы! Где пилот?

Виталий, как учили, спокойно стоял, ничего не предпринимая. Просто смотрел как офицер и пехотинцы приближаются.

Тут из-за носового обтекателя появился Терентьев. Сумка его висела на плече, в левой руке мастер нёс дипломат, надо сказать придававший немало солидности, а в правой держал прямоугольник пропуска. Держал на уровне лица, штампом вперёд.

– Интендантская служба генштаба, – холодно произнёс он, останавливаясь рядом с Виталием. – Уймись, лейтенант. Ты думаешь, мы полезли бы в прим-сектор, не имея на это права? Иди, читай.

Пехотинцы наконец добежали и взяли прибывших в полукольцо, а заодно и под прицел плазменных ружей.

Лейтенант-семёновец орать перестал, отпустил, наконец, козырёк кепки, которая на ветру сваливалась с головы, протиснулся между пехотинцами и подошёл к Терентьеву.

Хмуро изучив надписи на пропуске и штамп «Везде», он тронул бусину переговорника у уха:

– «Фагот»! – позвал он кого-то. Видимо, этот самый «Фагот» ответил, но Виталий с мастером этого, естественно, не услышали. – Есть у них пропуск, есть… Везде. Придём – проверишь, как я тебе тут проверю? Есть под конвоем.

Он убрал руку от уха и то ли с досадой и поэтому часто умолкая, то ли просто ещё не отдышавшись от забега, сказал Терентьеву:

– У меня… приказ… отконвоировать вас… к дежурному… для проверки… документов.

Значит лейтенантик этот не дежурный по космодрому, а, наверное, из охраны. И, похоже, сомневается – подчинятся ли ему нагрянувшие шурупы.

– Веди, лейтенант, – милостиво позволил Терентьев.

Тот, явно чего-то ожидая, мялся. Потом переспросил:

– Так, а пилот-то ваш где? Велено всех привести.

– Он пилот, – Терентьев кивнул на Виталия и добавил: – И скажи своим: пускай соблюдают дистанцию в пять метров и держатся подальше от этого чемоданчика.

Лейтенант тупо заморгал, словно был не в силах представить пилота в шурупской форме. Потом встрепенулся, глянул направо-налево, на своих лбов, коротко осведомился:

– Поняли, бойцы? Табарез впереди, Женгини слева, Куковлев справа, остальные замыкают!

Один из пехотинцев, надо понимать – Табарез, сделал «налево-кругом» и зашагал к ближайшему зданию. Терентьев коротко обернулся и неуловимым движением головы приказал Виталию следовать за собой, после чего направился за Табарезом. Виталий пристроился рядом с мастером, чуть левее и на полшага отстав.

Левее, поскольку дипломат Терентьев держал в левой руке и получалось, что с этой стороны Виталий мастера и дипломат дополнительно как бы прикрывал. Решение это было инстинктивным, но, без сомнений, верным.

Лейтенант пристроился было ещё левее, но Терентьев, не поворачивая головы, произнёс:

– Пять метров, лейтенант! Тебя это тоже касается.

Офицер-семёновец засопел, но подчинился – в свою очередь приотстал.

Так они и промаршировали через прим-сектор лётного поля, то ли под конвоем, то ли с почётным караулом.

Дежурный по космодрому, лысоватый рослый майор, едва взглянув на Терентьева, в сердцах сплюнул на пол:

– Тьфу ты, дьявол! Снова ты?

Терентьев холодно улыбался, по-прежнему сжимая левой рукой ручку дипломата, а правой держа на виду пропуск.

– Когда ж я привыкну, а? – жалобно протянул майор и откинулся на спинку кресла.

Пульт перед ним цвел огоньками и объёмными сигналами.

– Деркач, убирай гвардию, этим и правда всё можно, – пробурчал майор.

Лейтенант с облегчением повернулся к пехотинцам:

– Табарез! Свободны, дуйте в дежурку. Брони не снимать!

– Есть! – басом отозвался смуглый усач Табарез и, солидно погромыхивая сочленениями, направился к выходу из диспетчерской.

– Кого вызывать на этот раз? – покорно осведомился майор. – Опять командира полка?

– Нет, начальника разведки, – сказал Терентьев. – И не надо вызывать, пусть лучше нас к нему проводят. Вот он, к примеру.

– Слышал? – обратился майор к лейтенанту. – Сопроводишь в штаб, сдашь на руки дежурному. И без фокусов мне!

– Есть, – лейтенант растерянно козырнул и с опаской поглядел на Терентьева: – Может, «бобик» вызвать? Топать-то неблизко.

– Хорошая идея, – согласился Терентьев.

Лейтенант отошёл к боковому столу с похожим пультом, только меньше размерами, и сдёрнул одну из трубок.

– Штаб? «Бобик» на космодром, живо! Куда-куда, к дежурке!

И уже гостям:

– Пойдёмте, сейчас примчится…

«Бобик», то бишь транспортная платформа на колёсном ходу, действительно примчался через несколько минут. Терентьев и Виталий забрались на задние места, лейтенант – к водителю под бочок.

Через десять минут лейтенант уже стучался в кабинет начальника разведки Семёновского полка, судя по табличке на дверях – полковника Жернакова.

– Разрешите, господин полковник? Тут к вам…

Начальник разведки оторвался от планшета, вопросительно уставившись на посетителей.

Терентьев не замедлил продемонстрировать ему пропуск и печать, после чего выразительно зыркнул на лейтенанта.

– Деркач, свободен, – велел Жернаков, и лейтенант тут же испарился за дверь, не забыв плотно прикрыть её за собой.

– Эр-восемьдесят, – произнёс Терентьев и качнул головой в сторону Виталия. – Это мой стажёр.

– А, – на лице полковника прорезалось понимание. – Быстро вы, не ожидал.