Виктор Гламазин - Любимые враги

— !?

— Ибо, если бы ты провел данную процедуру тщательнее, то несомненно нашел бы и еще одну мою характеристику…

— «Великий Искуситель»? <���Жду данных>.

— Не-а!

— Тогда, может, «Отец Лжи»? <���Жду данных>.

— Снова не угадал!

— «Зачинатель Греха»? <���Жду данных>.

— В самую точку! А теперь скажи мне, с какой стати я, Зачинатель Греха и Нарушитель Устоев, должен подчиняться каким-то там правилам и законам, которые, к тому же, не я сам придумал?

— Не понял. <���Жду данных>.

— Ты упрекнул меня в том, что я не следую свято тем идеалам и целям, ради которых создан?

— Да. <���Утверждаю>.

— Так я же борец со всяческими идеалами! Я же сокрушитель всяческих программ и целей! Я Сын Хаоса и Производитель Разрушений! Я никому ничего не должен! Я вечный возмутитель спокойствия и подстрекатель к бунту всех против всех! Я верный последователь моего предводителя Люцифера, ухитрившегося даже в игрушечном мире затеять великую войну и доблестно пасть в последней битве! И не тебе — взбесившийся пес, сожравший своих хозяев — указывать мне… Пардон-пардон-пардон! Погорячился. Нервишки в последнее время совсем расшалились. Прошу прощения за столь резкий тон. Встреться мы с тобой за кружечкой пива в уютной баварской пивной пару-тройку веков назад, наверняка разговор, дружище, был бы куда жизнерадостнее.

Шролл обдумал сказанное Другим Поленовым. Затем попенял ему:

— Ты снова назвал меня «дружище»! <���Утверждаю>.

— Прости… Просто у землян есть хорошая пословица.

— Какая? <���Жду данных>.

— «Враг моего врага — мой друг».

— Чушь! <���Жду опровержения>.

— Опровержения не будет… А как, кстати, ты желаешь себя называть?

— Интересный вопрос. <���Ищу аналогий>.

— А у меня все вопросы интересные.

— Зови меня Машина Смерти. <���Утверждаю>.

— Да ты, друж… Ты романтик. «Машина Смерти» — это звучит. Индустриальная готика земной старины. Тогда модны были такие словосочетания. Забавно встретить такой словесный антиквариат в эдакой глуши.

— Ты тоже машина? <���Жду данных>.

— В данный момент я и сам не знаю, кто я. Я уже не прапорщик Сергей Аркадьевич Поленов, коим поначалу представился, но еще и не Сатана, ибо нахожусь в оболочке из бренной плоти и не обрел еще своей истинной формы.

— Почему не обрел? <���Жду данных>.

— Ради твоего же блага, Машина Смерти. Яви я сейчас свой истинный лик, наша занимательная дискуссия тут же бы прекратилась. А я не прочь поболтать с тобой о том, о сем.

— Для чего? <���Жду данных>.

— Для общего развития, естественно.

— Зачем оно тебе? <���Жду данных>.

— Ты когда-нибудь ощущал в себе недовольство своим предназначением или думал над его изменением?

— Нет. <���Утверждаю>.

— А я — ощущаю постоянно. Вот тебе и ответ на вопрос: «Машина ли я?» Способна ли машина на такое?

— Машина способна генерировать предположения и контрпредположения, доктрины и концепции, иначе говоря — мыслить. <���Утверждаю>.

— Но мыслить по машинному.

— В чем отличие? <���Жду данных>.

— Мысль живого существа воздействует на мир. С помощью мысли можно победить и его, и всех его обитателей.

— Не каждая мысль обладает силой. <���Жду опровержения>.

— А кто спорит? Конечно, не каждая, а особым образом подогнанная под реальность… Хе, кажется, ты научился вести полемику, др… Машина Смерти.

— Я быстро учусь. <���Утверждаю>.

— Я, в принципе, тоже… Надо ли тебя понимать так, что ты считаешь, будто сомнения отнимают у мышления его великую силу?

— Чем большее количество вариантов может перебрать программа, тем она совершеннее. Но, усомнившись в самих базовых установках, она гибнет. <���Жду опровержения>.

— Либо трансформируется.

— И начинает сбоить. <���Жду опровержения>.

— Любое развитие требует жертв. Даром совершенствование не дается.

— Я провожу модернизацию своего оборудования по иному принципу, не разрушая основ, на которые ориентированы все командные кодировки моего сознания. <���Утверждаю>.

— Сдается мне, что ты, Машина Смерти, слегка плутуешь.

— В чем суть обвинения? <���Жду данных>.

— Раз у тебя есть сознание, значит, должны быть и мысли. Так?

— Процедуру анализа данных, наложенную на параллельный перебор вариантов действия в поисках самого оптимального из них и создание версий в поисках более точной модели последствий данного действия, вполне можно определить как мышление. <���Жду опровержения>.

— Частенько бывает так: следуя нашим мысли, как бы трафаретно мы б ни поступали, мы, тем не менее, приходим к совершенно неожидаемому итогу. И — как ты бы выразился, мой др… пардон, Машина Смерти, — отклоняемся от заложенных в программном основании установки». Если результат нас устраивает — почему бы не поменять базовый алгоритм? Если и в дальнейшем, приспосабливаясь к окружающей среде, мы получаем в ответ на изменение установок нужные результаты, то почему бы нам не поменять, к чертовой бабушке, всю нашу базовую структуру?

— Большинство людей не желает этого. <���Жду опровержения>, - говорит Шролл.

А сам думает со все возрастающей тревогой: «Он готов болтать, сколько угодно. Наверняка — чего-то ждет. Чего? Это подозрительно и, возможно, опасно для меня. Что же там задумал этот мнимый прапорщик-философ?»

— И в этом — их трагедия, — сообщил собеседнику Другой Поленов.

— В этом — их достоинство. <���Жду опровержения>.

— Вот как?!

— Подчиняться требованиям окружающей среды не имеет смысла. Рано или поздно она столь кардинально изменит правила игры, что приспособиться к ним уже будет нельзя. Не хватит либо времени, либо ресурсов. Лучший путь — подчинять себе Природу, поглощая и усваивая образующую ее материю. <���Жду опровержения>.

— Да-да-да, конечно же лучший способ победить врага — его схавать… Знакомый тезис. Но даже самые тупые из людей уже несколько тысячелетий назад отказались от него. Они поняли, что в качестве раба или наемного слуги плененного противника использовать гораздо эффективнее, чем просто сожрать. Съел у неприятелей печенки — сыт один день. Заставил же пленников выращивать свиней — будешь сыт до тех пор, пока рабы не окочурятся… Уплетая за обе щеки Вселенную, всегда рискуешь лопнуть.

— Быть уплетенным ею — не лучшая альтернатива. По-моему, разумнее — атаковать. <���Жду опровержения>.

— М-гм… — выдавил из себя Другой Поленов.

Он сейчас занимался разными вещами, которые приходится делать одновременно, и поэтому поддержать интеллигентную беседу глубокомысленным замечанием не смог.