Елена Силкина - Песня о неземной любви

Онемение быстро поднималось вверх по ногам. Она попыталась отодвинуть его вовне, как раньше, но на сей раз это не удалось.

— Помогай мне. Сопротивляйся. Ничто не приходит само по себе. Я даю тебе силы, используй их. Сопротивляйся! — слова Ирруора становились всё менее убедительными для неё.

— Я не могу, я не умею…

Сопротивляться — сложно. Особенно когда и тело, и разум, утомлённые безрезультатной борьбой, вопиют о сдаче.

Он посмотрел на неё. В её глазах нарастало безразличие к собственной участи. Он начал притягивать энергию ещё быстрее, рискуя сжечь свой мозг и нервы. Её глаза на мгновение ожили, но он понял, что для него всё закончится очень скоро. Они все были правы, а он вместе со способностью к предвидению утратил разум…

Он собрал все резервы и приготовился. Она выдержит и выживет, она в этом смысле сильнее.

— Спой мне…

— Что?

— Это моё последнее желание.

— Вот таких слов лучше не говори. Куда делось твоё земное упрямство?

Он сам себе тут же ответил на этот вопрос: яд. На мозг он подействовал тоже.

— Если больной на стороне болезни, а не на стороне врача… Я не могу сейчас отвлекаться.

— Да что уж там отвлекаться… Всё ясно… Спой. Пожалуйста… А то я умру и так и не услышу, как поют мауры.

— Только не пугайся. Песня древняя, звуки странные.

Что можно исполнить с помощью заржавевшей от многолетнего певческого бездействия глотки — виртуозную арию, эстрадную композицию? Разве что древнюю, грубо звучащую, простую песню. Он знал несколько таких, ритуальных, когда-то считавшихся целительными, которые ни разу не звучали со сцены.

Песня начиналась с очень низких нот, и мелодия поступенчато, но резко уходила наверх. Эти первые ноты прозвучали, как отчаянный вой, как плач по самому дорогому и безнадёжно утраченному.

И, хотя почти что прежний голос неожиданно прорезался, остальные звуки были не лучше — рычание, шипение, истошный мяв, изредка мурлыканье. Это была очень древняя обрядовая маурская песня.

Ира широко раскрыла глаза. В ней поднималась какая-то мощная сила, которая сметала на своём пути всё, что убивало — тьму, оцепенение, смирение, неверие в себя, безнадёжность. Она глубоко вздохнула, ощущая заново обретённую радость жизни. И безмятежно заснула.

Ирруор посмотрел на неё — с помощью «второго зрения» также, поставил «на автомат» прокачку энергии и почти без чувств свалился рядом.

Пятеро в скафандрах стояли перед маурским кораблём, который уже выкопался из астероидного грунта — Инто воспользовался доверенным ему кодом.

— Пора, — сказал Лиоран. — А то будет поздно.

— Погоди, не мешай, — ответил ему Инто.

— Что там происходит? — Онда, единственный из всех, не умел сканировать и мысленно заглядывать внутрь помещения сквозь стены.

— Он поёт. — Манейр подавилась истеричным смешком. — О звёзды, у меня внутренние уши завяли! А какой был голос…

Гюйрен молча улыбалась.

Они всё-таки не выдержали и ворвались через несколько мгновений. И застали двоих в обнимку на полу рубки. Мирно спящих и вполне живых.

— Какой изысканный облик у его девочки! — восхищённо выговорила Гюйрен.

— Это ты останешься с носом, Хи, — пробормотала Манейр.

— Немедленно обоих — в генератор! — приказал Инто.

— У меня на борту он лучше, — заметил Лиоран. — Посмотрите как следует и запомните — это самый упрямый в Галактике кот. И он в очередной раз победил.

Полутьма раздражала Лиорана, но включать свет сейчас не стоило. Он зажёг небольшой ночник и заглянул в капсулу генератора, похожую на прозрачный саркофаг.

«А-а, э-то…»

— Точно. Это я, собственной сомнительной персоной, а вовсе не твой предсмертный глюк. Открой глаза, Халеарн. Если ты можешь разговаривать мысленно, то способен и посмотреть на меня.

«Ты уже определил, чем её отравили? Противоядие вколол?»

— Слишком плохо обо мне думаешь. Разве я посмею отобрать у тебя чистую победу?

— Ты пошутил?!

— Вот это другое дело! Сразу глаза засверкали! Пошутил я, успокойся. Истинный кот: едва жив, а туда же — драться он, видишь ли, приготовился… Она уже своими ногами бегает, и даже поёт и пляшет. А вот тебе придётся восстанавливаться долго. Учти, что Оэренгайны не оставят вас в покое. Или разве что их серьёзно отвлекут.

— Знаю. Я думаю над этим, — еле слышно проговорил Ирруор. И снова заснул.

Эрнианин выглянул за дверь.

— Ты что тут делаешь? Кто позволил? Брысь обратно в капсулу!

В коридоре обнаружилась Ира. Обмотав покрывало вокруг тела, как индийское сари, она напевала финальную мелодию из кинофильма «Бобби» и, пританцовывая, заглядывала в каждую комнату.

Он скорчил угрожающую мину и затопал навстречу, широко расставив руки.

Ира засмеялась, потом состроила жалобное выражение лица.

— Ты мне даже посмотреть на него не дашь?

— Посмотри, но быстро, а то проснётся… Нет, тебе не в эту капсулу, а в свою! А то он до скончания эона восстанавливаться будет.

— Я не собираюсь к нему приставать! — возмутилась Ира.

— А речь не о тебе. Это же кот, терраночка!

Он поймал её в охапку и быстро вынес из комнаты. В коридоре она вдруг начала вырываться у него из рук.

— Немедленно пусти меня к нему! Ему там плохо, я это чувствую! Я должна быть рядом!

Он посмотрел в её лицо, искажённое отчаянием, она задыхалась от волнения. Он молча отнёс её обратно и уложил рядом с мауром.

— Халеарн, не хулигань. Я и так чуть не рехнулся, перенастраивая с человека для маура. Если программа впадёт в противоречие, и генератор отрубится…

— Я в тебя верю, ты справишься, — Ирруор улыбался, не открывая глаз. — Я сделал бы это сам, но ты же видишь…

— Что значит «не хулигань»? Он на меня не влиял! Я просто услышала его состояние!

— Ровно настолько, насколько он позволил услышать.

— Не пытайтесь вызвать моё недоверие к нему, канон. Не удастся.

— Обращение на «вы», как правило, в ходу у архаичных антропоморфных цивилизаций. Ты бросаешь мне вызов?

— Сообщаю факт.

— А факт не может быть вызовом?

— Зачем меня вообще запихнули в генератор? Ирруор сказал, что его излучение мне не подходит.

— Генератор тонких энергий — не универсальное средство. Он не может быть панацеей от всех болезней. Он просто восстанавливает энергетику организма в случаях значительных и резких затрат… Хватит спорить, спите оба. Потом приду — проверю.

Лиоран вышел.

Ира с беспокойством глянула на маура. Ирруор ни разу не открыл глаз, не посмотрел на неё, не сказал ей так или иначе ни слова. Он уже просто-напросто спал.

Она устроилась рядом, стараясь не прикасаться к нему, чтобы не тревожить. И заснула тоже…