Сергей Костин - Мегаклон

В помещении стоял полумрак, свет шёл от огня, который горел в небольшой печке. Старый карлон, в свете огня пристально рассматривал стержни. Он достал из кармана очки и надел их на нос. Затем достал ещё одни и нацепил их поверх первых. Карлон царапнул ногтем стержень, затем, закусив его зубами, попытался согнуть. Это ему не удалось. Карлон удовлетворенно кивнул и негромко кого-то позвал. Из темноты появились синта. Они принесли деревянный верстак.

— Мастер готов к работе. Ваши стержни, — банкир протянул руку Рину.

Рин отсчитал стержни и передал их мастеру. Синты уверенно обращались с инструментами и в считанные минуты стержни распилили. Затем под надзором мастера стержни докрасна нагрели в печке. Синты взяли огромные молоты и стали плющить раскаленные бруски. Материал молота и наковальни походил на камень. Но с уверенностью этого нельзя было сказать. Расплющенные бруски бросали в глиняный кувшин с водой. Разогретый металл легко сплющивался, и вскоре синты закончили работу. Мастер слил воду из кувшина через ткань. Он положил ткань на верстак. Диски имели неправильную форму. Многие кусочки и дисками-то нельзя было назвать, они скорее походили на овалы. Но это не имело значения. Лепёшки сверкали мягким благородным светом. На Мегаклоне ценился металл, а не форма. Гы осмотрел кувшин и убедился, что там ничего нет. Рин пересчитал металл и сложил его в свои мешочки. Металлурги тем временем приступили к уборке. Мастер аккуратно сметал металлические опилки на лист бумаги.

— Эй, а как насчет этого? — воскликнул Рин и указал банкиру на опилки.

— Отходы производства принадлежат мне. Так как это не было оговорено раньше.

— И всё-таки ты меня обманул!

— Не обманул, а предоставил бесценный опыт, — банкир щёлкнул пальцами и со всех сторон, появляясь из темноты, стали выходить синты с дубинками в руках.

— У нас могущественные покровители. Нас будут искать, — сказал Рин.

— О! Я не смею вас задерживать. Выход там.

Друзья пятились к лестнице задом, опасаясь нападения, но этого не случилось. Они поднялись по лестнице и, пройдя через помещение, где стоял стол, вышли на улицу.

— Глупо было затевать спор, когда находишься в таком невыгодном положении, — сказал Анд.

— Я не собирался спорить, просто хотел проверить, как поведет себя банкир, — ответил Рин.

— Ты меня удивляешь. В одних случаях ты трусишь. А в других сам лезешь на рожон, — удивился Анд.

— Здесь нечему удивляться. Я трушу в тех случаях, когда ситуация мне не понятна. А там, где мне всё ясно, могу поступить более решительно.

— Это можно объяснить, — вмешался в разговор Гы. — Моллюски создали синтов так, чтобы в первые дни после Призыва разумы легче осваивались с новой обстановкой. Для этого синты выделяют особые гормоны. Они позволяют разумам вести себя более смело, так как притупляют чувство опасности. Гормон в стрессовых ситуациях вызывает своего рода эйфорию. Со временем такие гормоны перестают вырабатываться, чтобы личность стала такой, какая она есть.

— Ладно. Но как тебе может быть понятна торговля? Ведь ты из первобытного общества? — спросил Анд.

— Ты прав. В этом случае я сам себе удивляюсь. У меня на родине действительно нет торговли. Даже чего-то похожего нет. Но я всё понимал с самого начала. Меня просто завораживает сама концепция. Обмен одной вещи на другую. Это так удобно! Чтобы покушать, тебе не надо лезть за фруктами на дерево. Достаточно обменять пищу на кусочек металла!

— При условии, что у тебя есть этот кусочек металла, — ухмыльнулся Анд.

— Так же можно получить одежду, — Рин не слышал реплики Анда, он продолжал разглагольствовать. — Жилище! Транспорт! Да что угодно! Это освобождает от рутинных дел. Появляется куча свободного времени. Но больше всего мне понравилось то, что можно менять условия сделки. То есть требовать за меньшую цену больше вещей. И все, кто имеет дело с деньгами, считают это нормальным!

— Это называется торговаться, — вставил Анд, когда Рин переводил дыхание.

— Торговаться! Какое точное определение! — воскликнул Рин. — Когда я выстрелил из пулемёта, то испытал шок. Что-то щелкнуло у меня в голове, и я был просто парализован. С торговлей наоборот. Как только я столкнулся с этим, мне показалось, что я об этом знаю всё. Просто до этого времени не помнил, так как в этом не было необходимости.

— Что, опять заветы предков? — спросил Анд.

— Может быть, — ответил Рин и погрузился в задумчивость.

В банке друзья провели больше времени, чем думали. Платформа отвернулась в своём вращении от солнца, и наступили сумерки. Тем не менее, друзья решили продолжить выполнение задания Элил. Следуя указаниям Гы, друзья, наконец, добрались до колоннады с порталами. Несмотря на то, что ночь вступила в свои права, на улицах стало оживленнее. Рин подошёл к карете, запряженной животными с радужными гривами, и принялся торговаться. Гы и Анд стояли чуть поодаль и не вмешивались в торг. В этом деле Рину помощники были не нужны. Прошло не меньше часа, прежде чем Рин отдал синту несколько дисков. Синт достал из кармана тёмный предмет и убедился, что диски легко им притягиваются. Гы и Анд впервые видели на Мегаклоне магнит, поэтому подошли поближе. Синт неправильно расценил их намерения. Он бросился на проезжую часть, нырнул в механическую повозку и исчез.

Белая карета и три механические повозки тронулись к новому месту службы. Друзья стояли на тротуаре и провожали вереницу взглядом.

— Пришлось нанимать экипажи вместе с водителями, — сокрушался Рин. — Этот мошенник никак не хотел уступать.

— А что же мы здесь стоим? Мы могли бы доехать вместе с ним до голубого замка, — опомнился Анд, но поздно, кавалькада уже скрылась из вида.

— Доехать не проблема, если есть чем платить, — хриплый голос прозвучал прямо над головами синтов.

Друзья подняли головы вверх. На них смотрели два жёлтых глаза. Глазам было совсем не тесно на внушительных размерах голове с треугольным клювом. Синты попятились назад не столько из-за испуга, сколько из желания лучше рассмотреть того, кто говорил. В первом приближении говоривший мог походить на птицу, но только в первом. Массивная голова была увенчана несколькими короткими перьями, торчащими на макушке под прямым углом. Сама голова сидела на гибкой шее. Шея в свою очередь росла из почти шарообразного тела, сплошь покрытого перьями. И опиралось всё это пернатое великолепие на две мясистые розовые ноги. «Да это же страус! Только очень большой!», — подумал Анд.

«Твой дедушка страус, а я Крах», — ментальные слова сопровождались чётким ощущением, что перед самым лицом щелкнул огромный клюв. Анд отшатнулся назад и упал.

— Мы предпочитаем не использовать в общении ментальную сферу, — сказал Гы.