Питер Ф. Гамильтон - Звезда Пандоры

— Что тебе известно о Хранителях?

— Немного. Это было только один раз.

— Что было?

Он отвернулся от окна и смущенно опустил взгляд.

— Нас ограбили. Только потом мы узнали, что это могли сделать Хранители. Главный следователь считала, что шлюха, на которой я был женат, встретилась с Брэдли Йоханссоном.

— Кто был следователем? — с трепетом спросила Меллани.

— Такая странная женщина, Паула Мио.

Меллани упала на спину и торжествующе вскинула вверх сжатые кулаки.

— Есть!

— Что такое? — забеспокоился Дадли.

— Иди ко мне.

Она овладела им. Ей ничего не стоило его контролировать. Если бы она позволила, Дадли достиг бы оргазма через пару секунд, но Меллани сдержи­вала его, а потом снова провоцировала своими ласками, затягивая процесс на столько, сколько ей хотелось. Только в этот раз было одно отличие — она позволила расслабиться и себе. Не было притворства и звуковых эффектов. Теперь праздник плоти предназначался для нее, а Боуз был лишь орудием ее наслаждения.

Вероятно, он почувствовал перемену в ее поведении. Чуть позже, когда они оба без сил лежали на кровати, он смотрел на нее с восторженным обожанием.

— Не покидай меня, — заныл Дадли. — Пожалуйста, никогда меня не по­кидай. Я этого не перенесу.

— Не тревожься, любовь моя, — ответила она. — Мы с тобой еще не закончили. А теперь, будь паинькой, прими снотворное.

Он благодарно кивнул и запил лекарство остатками шампанского. Меллани взбила подушки и улеглась на спину, улыбаясь в потолок. Впервые за четыре дня она спокойно заснула.

Марк возился на винограднике с отказавшим автосборщиком. Барри и Сэн­ди увязались за ним, обещав помочь с ремонтом, но в основном занимались тем, что бегали между рядами, а собака с радостным лаем металась от одного ребенка к другому. Громоздкая машина остановилась в середине третьего ряда, когда программа-контроллер обнаружила, что ягоды гренхам не поступают в цен­тральный бункер. Длинные руки-рычаги замерли в разных положениях, даже не опустив уже снятые гроздья.

И это всего на третий день сбора урожая. В его собственном хозяйстве произошло уже два сбоя, и от соседей все чаще поступали отчаянные просьбы помочь с механикой. Марк протиснулся между машиной и лозами и снял смотровую панель с механизма загрузки. Все как обычно: обрывки лозы попали внутрь, намотались на шестеренки и валы, и их цепляли кончики ножниц на манипуляторах сборщика. На следующий год надо бы обдумать возможность обрезки, а пока придется воспользоваться секатором и собственными руками, чтобы устранить мешающие плети. Пальцы сразу же стали липкими от сока раздав­ленных ягод.

— Пап, посмотри-ка, — окликнул его Барри.

Марк вытащил из машины последние обрывки виноградных плетей и поднял голову. Кто-то с невероятной скоростью мчался вдоль края долины: приземистая серая машина, за которой тянулся длинный шлейф пыли.

— Идиот, — буркнул он.

Смотровая панель со щелчком встала на место, и Марк для надежности легонько постучал по запирающим шпилькам концами плоскогубцев. После команды эл-дворецкого возобновить работу рычаги автосборщика медленно пришли в движение. Над гроздьями защелкали ножницы, движения робота начали ускоряться. Марк с удовлетворением кивнул и вытащил из кармана солнечные очки.

— Они едут сюда, папа! — крикнула Сэнди.

Автомобиль действительно замедлил ход и свернул к дому. Ничего похоже­го у жителей Рэндтауна Марк никогда не видел.

Они позвали собаку, гонявшуюся за вобами, местными аналогами полевок, и, пригибаясь под лозами, поспешили к подъездной дороге. На краю виноград­ника Марк разглядел роскошную машину как следует, и гладкие обводы авто­мобиля подсказали ему, кто сидит за рулем.

«МГ» остановился рядом с пикапом «Эйблс»; колеса приняли привычную форму, и корпус слегка опустился. Боковая дверца плавно поднялась, выпуская Карис Пантер в дорогих ковбойских сапожках ручной работы, шикарной замшевой юбке и простой белой блузке. В руке она несла ковбойскую шляпу — голубовато-серый стетсон.

Барри издал приветственный крик и ринулся ей навстречу. Сэнди радостно улыбнулась. Визиты тети Карис всегда вносили в их дом оживление.

— Отличная железяка, — язвительно заметил Марк.

— Что, это? — Карис пренебрежительно махнула рукой на «МГ». — Машина жены моего бойфренда.

Марк закатил глаза. Она всегда умела обставить свое появление должным образом.

Ни одна из двух горничных, доставивших завтрак в номер, не взглянула на Меллани. Они просто поставили большие подносы на стол и молча вышли.

— Да пошли вы!.. — бросила Меллани в закрывшуюся дверь.

Она подняла серебряные крышки с тарелок. Да, обслуживание здесь было не на уровне, зато кухня оправдывала свои четыре звезды.

— Приступай, — скомандовала она Дадли.

Он уселся напротив, нервничая, словно школьник перед директором. Меллани и сама прекрасно помнила это ощущение.

— Чего ты от меня хочешь? — спросил он.

— Услышать твою историю.

— Тебя интересует только моя история?

— Все мы в конечном счете всего лишь истории. Я хочу помочь тебе, Дадли. Правда. Если ты сумеешь смириться с тем, что с тобой произошло, тебе станет намного легче. И в этом я могу тебе помочь.

— А мы? Как насчет нас?

Она лукаво усмехнулась, выбрала на тарелке ягоду клубники и неторопливо облизала ее.

— Неужели ты думаешь, что я позволяю себе такое поведение по отношению к тому, кто мне безразличен?

В его ответной улыбке читалась осторожная надежда. Меллани подвинула свой стул, чтобы сесть вплотную к нему. Под его восхищенным взглядом она взяла еще одну ягоду и осторожно сжала ее зубами. Потом очень медленно раз­двинула полы халата, наклонилась и поднесла ягоды вплотную к его рту. Он впился в клубнику, прижавшись к губам Меллани.

— Боже!

Дадли уже дрожал всем телом, и его глаза увлажнились.

— А теперь ты покорми меня чем-нибудь.

Дадли выбрал кусочек блинчика, пропитанного кленовым сиропом. Она засмеялась попавшим на грудь каплям сиропа, потом стала откусывать от блинчика по крохотному кусочку. Дадли не выдержал и прыгнул на нее, перевернув подносы с завтраком. Его порыв вызвал новый взрыв смеха, но при этом Мел­лани опрокинулась назад вместе со стулом. Дадли, запутавшись в своем халате, только усилил суматоху.

Он взял ее прямо на роскошной шкуре муузаки, под струйками апельсинового сока из опрокинутых на столе стаканов. Потом утащил на кровать и снова овладел ею.

— Мне надо принять душ, — сказала Меллани, когда он наконец насытился.

Несмотря на его старания вылизать весь сироп и сок с ее груди, она все еще была чересчур липкой.