Геннадий Гиренко - Дезертир

– Просто живите, – ответила Нормул.

Она улыбнулась, отчего лицо женщины приобрело более зловещий вид. От её улыбки Стив внутренне содрогнулся. Не хотелось бы ему застать Лию в подобном положении! Конечно, может, это поэтично – вот так загнуться, отдав всего себя родному ребёнку. Но чёрт возьми, мы же не лососи, чтобы отдавать себя без остатка, ограничиваясь единственным икрометанием! Должно же быть что-то ещё, что отличает нас от всего животного мира!

– У меня нет рецептов, как вам жить, – продолжила мать Ари. – Это вам решать. Самим. Я только хотела тебя предупредить о грядущем. Думаю, этого достаточно. Делай сам выводы. И мой тебе совет: когда раскроешь величайший секрет, уготованный тебе судьбой, оставайся самим собою. Доверяй всем, кого ты знаешь, и тем не менее не доверяй никому.

– Даже твоей дочери?

– Ей особенно, – Нормул нахмурила брови. – Она слишком эмоциональна, импульсивна, можно сказать. – Жестом она остановила вопрос Стива. – В гневе Лия не отдаёт себе отчёта в своих действиях. Убереги её от неё же самой! Со временем ты поймёшь, о чём я говорю. Так что заранее подготовься к встрече с разъярённой ведьмой.

– Что-то мне от твоих слов на душе становиться зябко! – Стив хмыкнул, пытаясь преобразить всю трагичность её слов в банальную шутку. Но старуха его не поддержала. Она по-прежнему оставалась серьёзной.

– Понимаешь, солдатик. Вся ирония заключается в том, что я никоим образом не могу приоткрыть тебе завесу грядущего. Ты наверняка уже заметил, что меня просто распирает выболтать тебе всё мне известное.

Но дело в том, что из-за моих слов ты можешь начать предвзято относиться к окружающим тебя людям. Мне бы сильно этого не хотелось. Нет истории, которую невозможно было бы изменить. Пусть там ваши учёные болтают, что предначертанного не изменить. Меняется всё. И оттого, насколько ты информирован о ходе будущего, зависит и его трактовка. Занятно, правда?

– Да уж, – Стив произнёс это таким тоном, что Нормул невольно тихо засмеялась, а Стив наконец услышал её старческий кашель.

Старуха прикрыла ладонью рот. Её рука показалась ему коричневой от осевшего на её коже толстого слоя времени. Вся морщинистая, с синими прожилками вен.

– Что смешного? – обиженно спросил он.

– Я не над тобой смеюсь, – ответила она.

– А над кем же? Разве здесь есть кто-то ещё?

Нормул отмахнулась от него, как от малого дитяти:

– Узнаешь со временем, – ответила она. – А если честно, я смеюсь над миром, который мне приходится оставить. И, по правде говоря, хотелось бы мне хоть одним глазком взглянуть на то, что получится из каши, заваренной тобой, Лией и Ангелом.

– А Ангел здесь при чём? – удивился Стив.

Нормул не обратила никакого внимания на его вопрос. Она снова задумалась – о чём-то своём, непонятном. И вообще Стив уже давно заметил: пожилые люди слишком много размышляют. Наверно, именно из-за того, что у них за плечами долгая, прожитая неизвестно как жизнь, требующая скрупулёзного анализа. Глупое занятие! Как не анализируй, пройденных ошибок уже не исправить. Ему же пока нечего анализировать. Тем и хороша молодость – живёшь одним днём. Прекрасная пора! Стив вопросительно уставился на мать Лии, ожидая, что́ она ещё сможет добавить. Но та молчала. Глаза открыты. Ему почудилось, что она заснула. Чёрт их знает, этих стариков! Может, они умеют спать с открытыми глазами? Как ему не хватает пальцев, чтобы пощёлкать ими перед её носом! Вместо этого он кашлянул.

– Извини, задумалась, – прошамкала губами Нормул.

– Бывает, – ответил он.

– Мне пора, – старуха снова подлетела к нему. – Вот такие дела, солдатик. Ты уж постарайся, сохрани моих девочек! – попросила она. – Извини, конечно, что мало тебе сообщила, но и этого вполне достаточно. Ты только не руби с плеча? Ладно?

– А у меня будет выбор?

– Выбор есть всегда. Ох, и не завидую я твоему миру, когда случится то, что должно случиться! – она усмехнулась. – Прощай, солдатик. Рада была тебя повидать. Поцелуй всех за меня! Мне пора. Надеюсь, ещё увидимся.

– Пусть это будет нескоро, – проворчал Стив.

– А ты юморист! Это хорошо – только смех сможет скрасить твоё незавидное положение. Поцелуй Лию. Скажи ей: мне жаль, что мы не смогли с ней пошептаться. Чмокни внучку. Прощай.

Стив хотел что-то сказать ещё, но пространство взорвалось внутри него ярчайшей вспышкой, и он вновь оказался рядом с Мэг, стоя у обрыва в башне Мёбиуса, придерживая её за руку. Девушка ждала ответа на заданный ему вопрос. Прошло всего мгновение, но ему показалось, что миновала вечность. Стив решил, будто он потихонечку сходит с ума.

– Что, так и будем стоять? – спросила Мэг, приглашая его к трапу в десантный байк.

Байк завис прямо перед ними, покачиваясь на невидимых гравитационных волнах. Стив растерянно огляделся. Жизнь вступала в новую фазу. Он выдернул руку. Наверное, слишком резко. Мэг с удивлением покосилась на него, но он не обратил на это внимания и жестом пригласил её идти первой.

– Вперёд, – сказал он, потирая ладонью вспотевший лоб.

– С тобой точно всё в порядке? – спросила Мэган.

– Не знаю, – откровенно признался Стив. – Поживём – увидим.

Медленно, очень медленно планета преображалась.

Вздымались горы, формируя новый ландшафт. В истерической тряске они исходили конвульсиями, обрушивая вниз многотонные скалы, сталкиваясь между собой, словно были вылеплены из теста, и росли, росли, росли.

Вихри, закручиваясь в гигантские спирали, с оглушительным рёвом устремлялись в низины, поднимая в стратосферу тонны пыли, заволакивавшие звёзды, отчего на планете уже который месяц царила непроглядная тьма. Словно расчёской, они приглаживали былые раны, оставленные человеком, ровняя почву в местах, где ещё совсем недавно зияли ужасающие язвы от рудодобывающих машин.

Океаны липкой грязи бурлили, возмущённые небывалой сейсмоактивностью. Сокрушительными волнами цунами выплёскивали на побережья всё новые порции поднятого со дна ила, довершая картину зализывания ран, стирая с лика планеты всё то, что ещё могло напоминать о прожитой Ари истории.

Не осталось и следа от былого величия жившего когда-то на ней разумного существа, доведшего её до подобного состояния. Исчезли некогда величественные мегаполисы. Исчезли шикарные пляжи с их услужливыми отелями, барами и разноцветными дорожками, ведущими к океану по белому коралловому песку. Исчезло само напоминание о том, что на планете некогда существовала вообще какая-либо форма жизни.

Планета очищалась.

Потрясающие по своей мощности и размерам кривые разряды молний лизали её поверхность, выжигая чудовищными температурами всё, что ещё могло уцелеть, а раскаты грома встряхивали землю так, что, казалось, сами недра содрогаются от их чудовищной силы.