Шервуд Смит - Империя тысячи солнц. Том 2

Наконец, дойдя почти до предела, она заставила себя остановиться и выключить компьютер. Рука отказывалась работать, и погасший экран рябил остаточными образами, терзая воспаленные глаза.

Если она сейчас вернется в систему, то сделает какую-нибудь глупость и будет поймана. Пора попробовать другой способ.

Она повернулась в кресле, удивившись тому, как затекла шея. Взгляд на хроно ужаснул ее: она просидела за пультом полных девять часов. Было 3.45.

Тат встала, и колоссальный зевок разодрал ее внутренности. С тоской посмотрев на постель, она потерла глаза и направилась к двери.

Критический момент приближался. Она разделяла страх Быстрорука по поводу того, что должарианцы контролируют функции корабля. Не говоря уж о самом Быстроруке – он достаточно свихнулся, чтобы выбросить ее в космос.

Страх придал Тат подобие энергии, которой хватило, чтобы добраться до совершенно пустой рекреации. Она налила себе кружку горячего кафа и, вдыхая ароматный парок, стала думать.

Надо бросать электронную охоту и заняться ловлей в реальном времени. Вот только как отловить Моррийона, чтобы никто об этом не узнал?

От одной мысли войти на должарскую территорию ее бросало в дрожь. И локатором пользоваться нельзя – Моррийон сразу об этом узнает. Тат и себе давно поставила предохранители против слежки.

Но... Тат, прикусив губу, уставилась на кухонный пульт. Есть другой способ: проверить, где он был днем и что заказывал.

С бьющимся сердцем она вывела на экран список.

№ 121-СД: руфус рисом, геэловый суп, каф-снитхи, 3,39.

Борийские блюда.

И – она проверила еще раз – заказ он делал прямо отсюда, а не из той рекреации, что ближе к должарской половине.

Из этого вытекает, что он не хотел есть у себя, при тяжелой гравитации. И Тат была уверена, что он никогда не ест со своим господином.

Но на корабле места много. «Думай же, думай», – твердила себе Тат, шагая взад и вперед. Было бы просто здорово, если бы он пользовался тем же укрытием, которое облюбовали себе Тат и ее братья. Там гравитация меняется так, что кажется...

Она остановилась. Почему бы и нет? Он сейчас не у себя, иначе не заказывал бы себе еду на другой половине корабля. И никто еще не видел, чтобы он ел в рекреации, как обычно поступали все остальные.

«И он тоже бори как-никак, – поэтому должен чувствовать себя комфортно на высоте, как и мы».

Не сказать, чтобы где-то на корабле были высоты, но есть одно место, которое с помощью воображения может сойти за таковую.

Сначала надо обеспечить прикрытие. Тат заказала себе какую-то еду, выпила половину кафа и поспешила к транстубу. Когда капсула тронулась с места, она впервые задумалась над тем, что скажет Моррийону, если его найдет. «Мы оба бори, я и ты», – подумала она и ощутила дикий порыв расхохотаться.

Капсула остановилась, и Тат прислонилась к двери, стараясь унять биение сердца. Подышала глубоко, отпила глоток кафа. Ей снова захотелось посмеяться: в реальном времени она умеет хитрить еще меньше, чем капитан Быстрорук.

«Потому-то я и оказалась на этом корабле. Одна надежда, что выберусь с него живой».

Она закрыла глаза, переборов истерический смех заодно с паникой, и двинулась вперед шаг за шагом, пока не пришла к входному шлюзу длинной снарядной трубки.

Она сразу поняла, что там кто-то есть, – и этот кто-то то ли поймал, то ли сам запрограммировал небольшой сдвиг гравитации, благодаря которому ты, сидя на краю люка, чувствуешь себя так, будто у тебя под ногами километровой глубины пропасть. Желтый свет в шлюзовом люке мигал четыре раза в секунду – четверть «же», – и муаровая рябь индикатора оповещала, что изменена не только сила тяжести, но и ориентация.

Тат нажатием кнопки открыла люк, держа поднос с едой в свободной руке, прошла внутрь и увидела, как и ожидала, что задняя стенка шлюза опущена. Она легко перелетела туда и увидела перед собой скорченную фигуру Моррийона. Он смотрел на нее холодно и настороженно, сидя на том, что при нормальной гравитации было бы верхним краем отверстия, свесив ноги в километровый провал, которым при уменьшенном тяготении казалась снарядная трубка.

Тат, приподняв свой поднос, привела сухой язык в движение и растянула губы в улыбку.

– Не возражаете? – спросила она и тут же поняла, что он никогда не ест при других. Выражение, сходное с протестом, заострило его и без того острые черты. У Тат по телу побежали мурашки – как и тогда, когда она сознала, что он спит один. Что же это за бори, который спит и ест в одиночестве?

– Ты же в первом составе, – сказал он. – Почему ты не спишь?

Она пожала плечами и тут же нашлась:

– Половина первого состава числятся больными, как и несколько дублеров. Осваиваю смежные функции по приказу капитана. – И она добавила, не успел он ответить: – Вот посмотрите.

Он напрягся, и она, протянув руку к встроенному пульту, вдруг подумала, что он может быть вооружен. Вот возьмет и убьет ее, а тело выбросит в космос из ближайшего шлюза. Или устроит собственный вариант Каруш-на Рахали.

Но он не двинулся с места, и она быстро набрала код, оживив голограмму, сделанную Ларом. Теперь под ними был уже не голый дипласт и сетчатая металлическая дорожка – они сидели на вершине утеса, а рядом шумно рушился в темную пропасть водопад. Звук был хорош: вода очень натурально падала в далекую реку, а тианьги веяло им в лица борийскими запахами: сладуницей, орои, цветом карита.

Моррийон сделал долгий, прерывистый вдох, и его лицо в искусственном солнечном свете напряглось, словно от боли.

– Вам не нравится? – изумленно спросила Тат и выключила голограмму.

Он промолчал, но это явно стоило ему труда. Сердце Тат отсчитывало секунды – тук-тук, тук-тук.

– Я только и видел Бори, что на картинках, – сказал он наконец с хрипотцой в тонком голосе. – Не знал, что там есть такие горы.

– Таких нет. Там только холмы и реки. Не знаю, как в пустыне – я улетела оттуда в четыре года. Помню только дома на сваях и одно большое наводнение. Но нам нравится эта картинка.

Она протянула руку и, видя, что он не возражает, снова включила голограмму. Они долго сидели, глядя, как искусственный водопад падает в искусственную реку.

– Вы правда никогда не видели бори в реальности? – осторожно спросила она.

– Только младенцем. – Он как будто пришел в себя. Его еда стояла нетронутой на палубе – точнее, на стене – рядом с ним, но бежать он вроде бы не собирался.

– Кушайте же, – предложила она, чувствуя, что его уверенность немного окрепла. Положение чуточку нормализовалось – насколько могло быть нормальным то, что они двое путешествуют на разных концах этого проклятого корабля, так далеко от родной планеты.

И снова болезненная гримаса собрала его лицо в складки.