Сергей Снегов - Хрононавигаторы (сборник)

— Расскажи, почему друзья прозвали тебя Асмодеем, — сказала, посмеиваясь, Мария.

Асмодей охотно поведал, что раньше собственного имени не носил и значился в каталоге как «Конструкция опытная многоцелевая на двадцать четыре функции и девятнадцать обликов». И вот, прикидывая обертоны к личине № 16, то есть облику трудяги-лаборанта с большим научным будущим, он для забавы добавил себе светящиеся рожки, усы и бородку, длинные когти на мохнатых руках и усилил сверкание глаз до зловещего блеска. И в таком виде вдруг появился перед одной лаборанткой. Та сперва отшатнулась, потом захохотала: «Ах ты, Асмодей!» Так состоялось крещение киборга-универсала бесовским именем Асмодей.

— Бесовскую внешность я тогда придумал сам, — с увлечением хвастался Асмодей. — Скопировал картинку из книги «Мифические представления древних народов о нечистой силе». Я только не прирастил себе хвоста. Между прочим, верховных демонов Люцифера и Вельзевула, а также главного Сатану тоже рисуют без хвостов. Хвост — чиновное отличие низших бесов. В низшие бесы мне не захотелось, в верховные дьяволы не пожелал. Стать Люцифером или главным Сатаной — церемониал, жуткая хлопотня, больше парада, чем дела. А я обожаю дело. Оперативность мне по душе, хотя души в меня не встроили. Я спрашивал конструкторов — отвечают: не знаем, как душа выглядит в физической модели, математической формулы души тоже нет. Научная недоработка, по-моему.

Он завершил объяснение нечеловеческим хохотом.

Когда киборг закончил с туалетом, Аркадий попросил разрешения на выход.

— Немного погодим, — ответил Кнудсен. — Меня тревожат новые шары.

Один из шаров недвижно висел над «Гермесом» с того момента, как корабль опустился на полянку в гуще голубых деревьев. Второй шар улетел за аэроразведчиком. А недавно появились еще два шара. Все три были цельные, без иллюминаторов и люков, по их поверхности пробегали цветовые волны, шары казались гигантскими мыльными пузырями, тускло поблескивающими в сиянии двух солнц, — одно катилось на закат, другое восходило…

— Что тебя беспокоит? — спросил Аркадий. — Что в каждом шаре сидят аборигены? Нового в этом нет.

— Новое в том, что два шара появились точно к вашему выходу наружу. Уж не поджидают ли вас?

— Если поджидают, значит, подготовили почетный эскорт.

— Но ведь мы им не сообщали, что выходим! И никаких признаков выхода не показали. Как же они узнали о нашем решении?

— Не рано ли мы приписываем аборигенам умения, превосходящие наши собственные? — возразил Аркадий.

— Во всяком случае, умения, отличающиеся от человеческих, мы допустить вправе, Аркадий. Ладно, выводи десантную авиетку.

Когда авиетка вынеслась наружу, два новых шара пристроились к ее бокам. Скоро стало ясно, что они не просто эскортируют авиетку, а задают направление. Аркадий заколебался, куда направиться, вчера аэроразведчик показал несколько мест, заслуживающих изучения. Но оба шара синхронно повернули вбок и придвинулись ближе. В авиетке свободно помещались три человека, но она выглядела крохотной рядом с шарами.

— Приглашают на посадку, — сообщил Аркадий на «Гермес». — Весьма интенсивно худеют. Я немного покочевряжусь, посмотрю, как они поведут себя.

Оба шара, сокращая объем, плавно опускались вниз. Это могло сойти и за приглашение на посадку. Аркадий задержал авиетку на высоте. Оба шара остановились, словно поджидая. Вместо снижения, Аркадий задал автоматам подъем. Авиетка задрожала и закачалась, как на волне. Что-то внезапно заблокировало автоматы подъема.

— Потеряли собственное управление, — передал Аркадий на «Гермес».

— Не противодействуйте, — отозвался Кнудсен. — Мы все видим. В случае опасности применим защиту.

Аркадий вторично проверил управление. Подъем отключился полностью, автоматы спуска и поворота вяло отвечали на команду — их тоже блокировали.

— Нам разрешают лишь те действия, которые им угодны, прокомментировал положение Аркадий. — Бездействие тоже разрешено. Остается сложить руки на груди и безмятежно ожидать встречи с хозяевами. Думаю, выключение всех двигателей сойдет за сложенные на груди руки.

В нормальных условиях при остановке двигателей авиетка должна была камнем рухнуть вниз. Но она с той же плавностью, что и шары, опускалась между ними. Шары одновременно коснулись грунта, за ними мягко опустилась и авиетка. На шарах не было и видимого намека на люки, но один шар вдруг распахнулся, и из него вышли два аборигена. Они походили и на сутулых людей, и — еще больше — на вставших на задние лапы крупных собак с непомерно длинными, гибкими передними лапами. Оба неспешно пошли к авиетке. Хрононавигаторы тоже выбрались наружу. Аркадий заготовил традиционную фразу знакомства: «Земляне приветствуют вас, друзья!» Затем полагалось радушно поднять руку и присмотреться, кого же зачисляют в друзья людей.

Все уставные варианты знакомства оказались излишними.

Один из аборигенов протянул внезапно укоротившуюся руку с целым гребешком пальцев и заговорил на хорошем человеческом языке:

— Приветствуем тебя, хроноштурман Аркадий Никитин, и тебя, академик Михаил Бах, и тебя, киборг Асмодей в твоей прекрасной личине № 17! Вы прибыли на планету Дилону в звездной системе Гаруны Белой и Гаруны Голубой. Вы — наши гости. Вас ждут властительные Старейшины, Конструкторы Различий, Стиратели Различий, Братья Дешифраторы и Братья Опровергатели.

И Аркадий, и Бах понимали, что ни при каких ситуациях нельзя стоять с вытаращенными глазами и раскрытым ртом: на Земле это сочли бы невоспитанностью, а доказательств, что на Дилоне нормы общения другие, не было. Бах нашелся первым.

— Вы говорите по-человечески? И знаете наши имена и кто мы? Как это возможно?

— Братьям Дешифраторам пришлось потрудиться, — не то прозвенел, не то пропел дилон. — К тому же вы прикрыли свой корабль оптическими и корпускулярными экранами, даже гравитационные искатели лишь контурно ощупывали его. Но об этом потом. Меня зовут Рина Ронна, я — Сын Стирателей Различий и Брат Дешифратор. Мой друг, Уве Ланна, молодой Конструктор Различий. Мы будем отвечать на ваши вопросы и вводить вас в нашу жизнь.

Все пятеро шли по улице, заполненной аборигенами. Рина Ронна с Аркадием — впереди, за ними Бах с Асмодеем, шествие замыкал Уве Ланна. Почетный эскорт был похож на древний земной конвой для заключенных. Ронна, шагая, разговаривал, Ланна, столь же энергично шагая, не обмолвился ни словом — возможно, не столь хорошо освоил человеческий язык. Бах вдруг обнаружил несообразность: он отчетливо слышал человеческие слова, но звуки, которые дилон произносил ртом, не могли быть словами, — они напоминали тихий визг, напев, иногда приглушенный лай. «Мысленно передают слова, а физически не говорят», — с удивлением зафиксировал Бах.