Ольга Пашнина - Его звездная подруга

— Джен!

Реакция у Брэнда была мгновенной, он сразу же вызвал Гранта. Тот, услышав сообщение, сказал, что прибудет в течение трех минут на медицинском флаере. Чем хороша жизнь на станции — врачи всегда успевают вовремя.

— Дженни, ты чего?

Он уложил ее на кровать, включил кондиционер, чтобы было посвежее. Зрачки на свет реагировали, дыхание было нормальное. Значит, не кома? Обморок? Но почему? Он не мог сделать ей больно. Так, чтобы до потери сознания.

— Джен?

— Что с ней? — подскочила Миранда.

— Не знаю. По-видимому, обморок, — ответил Брэнд. — Принеси стакан воды, Гранта я вызвал.

Дочь унеслась, и одновременно прозвучал сигнал открытия входной двери — это приехал врач. Брэнд не заметил, как взял Джен за руку и рассеянно поглаживал уже почти зажившую царапину.

— Что она ела? — с порога спросил Грант. — Пила? Была в душе? Долго?

— Минут сорок, может, чуть больше. Что ела, не видел, вроде не пила.

— Что делала в момент обморока?

Диагност уже тянул датчики-щупальца к девушке.

— Вставала с кровати.

— А что она делала на кровати?

Брэнд быстро оглянулся, убеждаясь, что Миранда не слышит.

— Целовалась со мной. Но я ничего не позволил, она вполне адекватно реагировала.

— Сопротивлялась? — уточнил Грант.

— Ну… чуть-чуть. Слушай, ты меня знаешь, неужели я бы сделал ей что-то, если бы она сопротивлялась по-настоящему?

— Не заводись. Я должен был спросить. Диагност показывает крайнюю степень переутомления. Она спит?

— Да.

— Ест?

— Да.

— Алкоголь? Плохое настроение?

— Бывает, но не чаще, чем у Миранды или Артена. Она злится, что я не готовлю ее отъезд.

— А ты не готовишь? Ладно, с этим потом разберемся.

Грант достал из аптечного чемоданчика упаковку из трех капсул.

— Как проснется, дай ей выпить. Сегодня вечером, завтра вечером и послезавтра. Как раз. Сейчас у нее уже сон, пускай отдыхает. Как проснется, свяжи ее со мной по голосвязи. И пусть до утра лежит. У этих витаминов небольшой снотворный эффект. Завтра днем, если будет себя нормально чувствовать, пускай придет на обследование. И не поднимайте панику, я полагаю, она просто не справилась с нагрузкой. Еще ты тут со своими поцелуями. Но я проверю, конечно, весь ее организм и, если надо, посажу в рекреационную камеру.

— Не надо, — вырвалось у Брэнда.

Он подумал, что, если еще раз проводит Джен в эту камеру, она его просто убьет. И лишит возможности выяснить, откуда она эту сережку вытащила. А вариантов у него было несколько. Один притягательнее другого.

— Брэнд, ты меня точно понял насчет покоя? — осведомился Грант. — Не давать ей вставать, делать что-то по дому, не перегреваться и не переохлаждаться. Не приставать.

Он многозначительно посмотрел на Брэнда. Тот сделал вид, будто и не думал, как можно использовать ситуацию полного покоя для Джен.

— Дай привыкнуть. И выясни на всякий случай, как она спит, ест и так далее. Некоторые весьма серьезные болезни маскируются под переутомление.

Брэнд задумчиво посмотрел на спящую девушку. Он хотел, чтобы она осталась, но не такой ценой. Если Джен будет болеть, здесь ей быть не нужно. Пусть лучше дома, но здоровой. В конце концов, он может перенести базу и на орбитальную станцию «Бетельгейзе», что на орбите Земли. Так, стоп… переносить такую махину, оставляя «Денеб» в совершеннейшей неопределенности, — бред. Его компания одна из основных, на ее налоговые отчисления живут почти все службы. И откуда такие мысли?

— Все, у меня операция. Там была небольшая авария, но пострадал ребенок, так что я нужен в госпитале. Умоляю вас, не садитесь пьяными за штурвал. И не отключайте вы систему безопасности.

Когда он провожал Гранта, ему вдруг в голову пришла неплохая идея, как хотя бы разнообразить постельный режим. И себе устроить пару выходных. Если он на три дня возьмет отпуск, ничего не случится. Все равно собирался, дабы проконтролировать дочь с ее неуемной тягой к размаху.

Брэнд вернулся в комнату Джен и поднял девушку на руки. Как часто он ее таскал на руках за последнее время, с ума сойти можно!

— Переезжаем, — объявил он девушке. — Будем спать в более интересном месте.

Джен

Я проснулась и минут десять лежала, прислушиваясь к посторонним звукам и соображая, где я. По ощущениям подо мной была не кровать и даже не пол, а что-то мягкое… Обсерватория! Я валялась в окружении подушек на мягком полу полукруглой комнаты со стеклянным потолком. Обалдеть!

Звук, который так навязчиво вторгался в сонное сознание, состоял из множества быстрых ударов по экрану сенсорной панели. Я приоткрыла один глаз и увидела Брэнда, сидящего в углу с планшетом. В комнате было темно, и только свет экрана хоть немного освещал пространство. Сколько времени?

— Долго я спала?

— Часа четыре, — незамедлительно откликнулся Брэнд. — Есть хочешь?

Я призадумалась.

— Немного.

— Скоро Миранда принесет. Как себя чувствуешь?

— Нормально. Наверное.

— Джен, сколько ты не спала уже?

— Что?

Я отвела глаза.

— Диагност показал утомление. Такое бывает, когда мало спишь. Я был студентом, помню такое состояние. Так сколько ночей ты уже не спишь?

— Три, — со вздохом призналась я.

— Джен! — Брэнд закатил глаза. — А сказать? Есть же успокоительное, чаи, например, да хотя бы просто расслабляющие программы. Что случилось, ты ведь нормально спала?

— Нет. — Я мотнула головой. — Всего пару ночей. Просто мысли вертятся в голове, и все. Не могу от них избавиться! Засыпаю под утро, просыпаюсь через час, и больше сон не лезет.

— Ничего не болит? Сердце, голова?

— Нет. Все нормально, а теперь я еще и выспалась. Но спасибо за заботу.

Я сделала попытку сбежать из весьма напрягающей компании, но кто ж мне дал? Строгий окрик «лежать» буквально пригвоздил меня к маету.

— Я вызывал Гранта, — пояснил Брэнд, — а он велел лежать и не вставать. Завтра пойдешь к нему на обследование.

— Но я здорова! Просто не выспалась, подумаешь!

Многозначительный взгляд отбил охоту подниматься и скакать по дому, так что я улеглась.

— И что я буду здесь делать? Чувствую себя хорошо, в обморок падать не собираюсь, выспалась.

— Лежи, читай, смотри фильмы, учи что-нибудь, рассказывай. И думай о своем поведении.

Последняя фраза меня несколько возмутила, хоть тон Брэнда и был несерьезным.

— Что значит — думать о своем поведении? Я ничего не сделала!

— А должна, — по его губам скользнула усмешка, — сказать мне, откуда сережка.

— Да хватит уже! Не было сережки. С собой таскала, в ухе.

— У тебя уши не проколоты.

Против воли краска опять залила лицо. Да я лет с пяти не краснела!

— Не важно. Не было сережки. Вы ее не видели.

— Видел.