Пол Андерсон - Миры Пола Андерсона. Том 19

Из укрытия ощупью выбрались сыновья Мору. «Жучки» кружили вокруг них, размывая, словно туман, их очертания.

— Конечно же, — Эвелит захлестнула волна ненависти. — Они устроили «пир».

Сейчас они более чем когда-либо напоминали гномов — большие головы, короткие руки и ноги, отвислый от постоянного недоедания живот. Мальчики их возраста на Кракене намного выше и ближе по развитию к мужчинам. А эти — какая-то пародия на взрослых.

За детьми выбежали родители. «Жучки» не обращали на них никакого внимания. Мать рыдала. Но внимание Эвелит было приковано к Мору.

Хромая, тот выбежал из хибары, всем своим видом напоминая жука, копошащегося в навозной куче. В правой руке он держал каменный нож.

Тот, которым он убил Данли, с ужасом подумала Эвелит. Я отниму этот нож вместе с рукой, которую он поднял на Данли. Я разоружу его, но оставлю в живых. Пусть он видит, как я поступлю с его отродьем.

Жена Мору пронзительно закрйчала. В свете луны она увидела отливающий металлическим блеском гравилет, возвышающуюся гигантскую фигуру женщины.

— Я пришла за тем, кто убил моего мужа, — громко проговорила Эвелит.

Мать вновь вскрикнула и бросилась вперед, прикрывая собой детей. Мору хотел обогнать ее, но хромая нога подвела его. Он споткнулся и упал в лужу. В тот момент когда он сумел выбраться из грязи, Эвелит выстрелила в женщину. Та свалилась, не произнеся ни звука.

— Бегите! — закричал Мору. Он бросился на гравилет. Эвелит нажала на кнопку управления, и машина моментально взмыла вверх, кружась над мальчиками. Эвелит подстрелила их сверху. Мору никак не мог помешать ей.

Он склонился над ближайшим из лежащих сыновей, взял тело на руки и поднял глаза вверх. Вокруг струился безжалостный лунный свет.

— Что вы теперь можете сделать мне?! — в отчаянии прокричал он.

Эвелит оглушила и его. Приземлилась, вышла из гравилета и быстро связала всех четверых. Погрузив тела на борт, она отметила, что они оказались даже легче, чем она ожидала.

Ее начало трясти, как от лихорадки. Пот лился ручьями, так что одежда прилипла к телу. В ушах стоял гул.

— Я уничтожу вас, — произнесла она с содроганием. — Уничтожу.

Голос звучал отчужденно. Какая-то частичка в глубине сознания удивилась тому, что она говорит на своем родном языке неизвестно с кем.

— Я бы предпочла, чтобы всего этого не было. Но я помню совет компьютера. Коллеги Данли должны провести исследования.

Это не так уж страшно. По правилам Союза Планет после того, что вы совершили, мы имеем право арестовать вас. И никто из друзей Данли не почувствует никаких сентиментальных сожалений по отношению к вам.

Нет, они не будут бесчеловечны. Несколько проб клеточных тканей, кое-какие тесты, анестезия, когда потребуется. Ничего, что могло бы причинить вред, всего лишь клиническое обследование, как можно более тщательное.

Без сомнения, питаться вы будете лучше, чем когда-либо. А если медики обнаружат какие-то недуги, они их излечат. В конце концов, Мору, они отпустят твою жену и детей.

Она взглянула на его лицо, ужасное лицо.

— И я довольна, — сказала она, — да, довольна, что для тебя, не понимающего, что происходит, все это будет мучительно. А потом, когда закончатся исследования, я потребую тебя обратно. Они не смогут отказать мне в этом. Даже твое племя изгнало вас. Так? Мои коллеги не позволят мне ничего сделать с тобой, но убить я тебя обязана.

Она включила мотор и стартовала по направлению к Локону. Как можно быстрее, пока чувствовала, что удовлетворена ходом событий.

А потом бесконечные дни без него, дни и ночи.

Ночью было легче. Она спала. Либо работала до полного изнеможения, либо принимала таблетки. Данли редко появлялся в ее снах. Но днем… днем она не могла глушить себя пилюлями.

К счастью, дел было много. Они готовились к скорому отлету, и рук, как всегда, не хватало. Предстояло размонтировать, упаковать и перевезти на корабль всю аппаратуру. Подготовить к полету «Новую Зарю». Оттестировать многочисленные системы управления полетом. Знания и опыт Эвелит позволяли ей также выполнять функции механика и руководить погрузочными работами. Кроме того, она по-прежнему отвечала за охрану лагеря.

Капитан Джонафер не считал последнее необходимым.

— Что вас беспокоит, лейтенант? Аборигены до смерти боятся нас. Они напуганы тем, что вы делаете — жутким грохотом в небе, роботами, слепящими лучами прожекторов в темноте. Я с трудом уговорил их не покидать город.

— Пусть делают, что хотят, — огрызнулась она. — Нам-то какое дело.

— Мы пришли сюда не для того, чтобы разрушить все до основания, лейтенант.

— Нет. Однако они, насколько я понимаю, поступили бы по отношению к нам именно так. Если бы им представилась такая возможность. Представьте себе, какими достоинствами обладает, по их мнению, ваше, например, тело.

Джонафер вздохнул и сдался. Но когда она отказалась принять Рогара, он приказал ей сделать это и вести себя с ним корректно, как полагается цивилизованным людям.

Клев вошел в помещение биолаборатории (Эвелит не хотела встречаться с ним в жилых комнатах), держа в руках подарок — меч, сохранившийся со времен империи. Она заколебалась. Без сомнения, это бесценный дар для музея.

— Положите на пол, — велела она Рогару.

Поскольку Эвелит занимала единственный стул, Рогар стоял. Он выглядел постаревшим.

— Я пришел, — прошептал он, — чтобы сказать, как мы в Локоне счастливы, что вы смогли отомстить убийце.

— Смогу отомстить, — поправила она.

Он не мог вынести ее угрюмого взгляда.

— Я рад, что Рожденная в Небесах смогла… легко… найти тех, кого хотела… и знает верность, живущую в наших сердцах… Мы не хотели зла ее народу.

Ответа не последовало.

Пальцы Рогара сплелись узлом.

— Тогда почему ты оставила нас? — взмолился он. — Когда вы пришли, когда мы увидали вас впервые и вы заговорили с нами, ничтожными, вы сказали, что останетесь на много лун, а после вас придут другие, чтобы учить и торговать. И сердца наши возрадовались. И не одни товары, что мы когда-нибудь купим у вас, тому причиной, и не способы ваших мудрецов покончить с голодом, болезнями, опасностями и скорбями. Нет, радость нашу и благодарность вы породили словами о чудесах. Мир наш, дотоле тесный и душный, распахнулся. Но теперь вы уходите. Я спрашивал, когда осмеливался, и всегда ваши мужи говорили, что никто более не вернется к нам. Чем мы оскорбили тебя, о Рожденная в Небесах, и как нам искупить вину?

— Перестать обращаться с другими людьми как со скотиной, — процедила Эвелит.

— Дошло до меня… что вы, люди со звезд, почитаете дурным то, что происходит в Святом Месте. Но мы делаем это лишь раз вжизни, о Рожденная в Небесах, и не по доброй воле!