Мориока Хироюки - Ревущее пространство - время

Hoksath, стоящие на вооружении в Frybar, меньше по размерам, чем те, которые применяет Республика Великого Алконта; но недостаток размера Империя компенсирует громадным количеством. Несмотря на тысячи лет совершенствования, Flasatia по–прежнему остаются довольно громоздкими; плюс нельзя не учитывать необходимое мине количество Baish.

Поэтому линейный корабль, несущий на борту огромное количество Hoksath, и сам колоссален — примерно втрое тяжелее Resii.

Линейные корабли отличаются не только громадными размерами, но и многочисленностью экипажа. На других кораблях бОльшую часть Sash составляют инженеры, и у каждого из них имеется свой набор задач по поддержанию корабля в порядке. Что до линейных кораблей, там, помимо инженеров, отвечающих за жизнедеятельность самого корабля, в экипаже были еще Sash Sateut, занимающиеся уходом за Hoksath.

Неудивительно поэтому, что жилой блок в линейном корабле хоть и не тянет по размеру, конечно, на город, но на деревню — вполне. Плюс надо учитывать, что Аб считают линейные и транспортные корабли «детскими кораблями».

Смысл этого термина кроется в древней традиции Labule. Давным–давно именно в Menyu Аб растили детей — независимо от того, большой корабль или маленький, мир или война. Для Аб, считающих космос своим домом, это было более чем естественно.

Однако когда Аб узнали о том, что их враги отрицательно относятся к тому, что они называют «отправлять детей в бой», они пересмотрели свою политику и отказались от этой традиции. Аб заботило, что враги могут ошибочно решить — или, так сказать, случайно обнаружить, — что Аб не отдаются сражениям в полную силу. Отказ от традиции Аб считали данью уважения к врагам, желающим встречаться с ними на поле боя и сражаться не на жизнь, а на смерть.

В мирное время Labule и сейчас позволяют Lodair приводить своих детей на мостик во время дежурства: преимущества перевешивают недостатки. Однако офицеров с маленькими детьми не назначают служить на небольшие корабли.

Крупные корабли, такие как Alek, — другое дело; солдатам по–прежнему разрешается нести дежурство вместе с детьми. Разумеется, это относится только к мирному времени. За исключением особых случаев, всем, кроме Bosnal, находиться на военных кораблях строжайше запрещено.

В жилом блоке «Кайсофа» тоже имелась секция, изначально спроектированная под ясли. Поскольку этот корабль был построен уже после начала войны, здесь никогда не играл ни один ребенок. На самых ранних стадиях подготовки корабля, когда определялось, у какой секции какое будет назначение, эта секция была перепрофилирована под функцию, не имеющую ничего общего с ясельной.

Сейчас это была столовая для Lodair. Во флоте было распространено мнение, что переделывать ясли под офицерскую столовую очень легко и удобно. Если «Кайсофу» суждено выйти из этой войны целым, возможно, эта секция снова станет яслями.

Однако Roidrokia с «Кайсофа» Fektodai Духир не любил это место.

— Roidrokia!

— Да, Sarerl, — отозвался Roidrokia с Alek «Кайсоф» Fektodai Абриел Неи — Дебруск Borl Wemdaisal Духир, ставя на стол миску.

Духир обернулся на голос. Он сидел сейчас в самом конце длинного обеденного стола. За этим столом обедали все офицеры «Кайсофа». Голос исходил от синеволосого мужчины, сидящего во главе стола, — Sarerl «Кайсофа» Bomowas Берсота.

Взгляд Духира, однако, обратился не на капитана, а на стену за его спиной.

Хоть это место и превратили в столовую, стены здесь по–прежнему оставались стенами яслей. Здесь должны были находиться одни лишь маленькие дети; при проектировании комнаты было принято во внимание, что при нулевой гравитации они неизбежно будут ударяться о стены и отскакивать от них. Поэтому все стены покрывал материал, способный хорошо гасить удары. И кроме того, повсюду на стенах были картинки со всякими крылатыми кошками и улыбающимися звездами — словом, картинки, которые только маленькому ребенку могут нравиться.

Духир вспомнил свое собственное детство; он был таким же, как большинство детей Аб. Они все обожают врезаться в стены, им нравится, когда стена словно обнимает их. Ностальгическое воспоминание.

— У вас такой скучающий вид, — прямо заявил Берсот.

Эти слова выдернули Духира из состояния задумчивости и вернули его к реальности.

Офицерскую столовую Духир не любил из–за традиции, согласно которой все Lodair на «Кайсофе» обедали вместе. Нет, это не совсем точно: его раздражало в первую очередь само появление этой традиции. Кроме того, все офицеры здесь вынуждены относиться друг к другу уважительно; это относится и к Берсоту.

— Мне вовсе не скучно; если по моему лицу вам показалось, что мне скучно, то это потому, что…

…может, это потому что вам самому скучно, и из–за этого вам кажется, что скучно и остальным? подумал Духир. Впрочем, вслух это произносить он не собирался; здесь любое оправдание должно сгодиться.

— Может быть, у меня предубеждение? — прервал Берсот нить мысли Духира.

— Не знаю, какое именно у вас может быть предубеждение, — чуть поклонившись, ответил Духир.

— Ну, что Fasanzoerl просто не может быть доволен тем, что служит на Alek, всегда вдалеке от гущи боя… такого рода предубеждение.

— Где бы ни служил Абриел, он всегда готов погибнуть, — твердо произнес Духир. Может, это Sarerl не удовлетворен своим назначением, мелькнула у него мысль. Если все действительно так и есть, эту мысль следует во что бы то ни стало скрыть.

— Хорошо сказано, — кивнул Берсот. Но глаза его смотрели вовсе не на Духира, а на очередное блюдо, только что медленно поднявшееся снизу.

— Благодарю за похвалу, — сказал Духир и вновь взял со стола миску. Но, увы, его вожделенный Sniyuf Lullbes уже остыл.

— Это была не похвала, — заметил Берсот, беря очередное блюдо.

— Вот как? — произнес Духир и, отставив чашку в сторону, тоже выбрал новое блюдо. Potapiyul Sogzeral.

Тоже неплохо. Вообще говоря, похвала от этого Sarerl — совершенно не повод для гордости.

Едва он успел так подумать, как Берсот, положив в рот кусок жаркого, заявил:

— Лично я совершенно не намереваюсь погибать в подобном месте.

— Вы так говорите — зачем тогда вообще вы вышли на поле боя? — вырвалось у Fektodai, прежде чем он успел хотя бы положить палочки. И сразу он встревожился: не выглядело ли это со стороны так, как будто он допрашивает старшего по званию?

— Неужели вы, когда выходите на поле боя, ищете лишь место своей гибели? — по крайней мере, судя по выражению лица Берсота, он не сердился. Однако капитан сверлил взглядом стол. — С моей точки зрения, это самый несчастный образ мыслей, какой только возможен.

— Я не очень много об этом думал, — упрямо произнес Духир, защищаясь. — Но если мы говорим о смерти — я не могу исключить такую возможность. Для меня «смертное место» — то место, где я могу вписать свое имя на обелиск в Greish Fronetara, ничего не стыдясь. И мне совершенно не кажется, что этого корабля я стыжусь.