Денис Ватутин - Легенда сумасшедшего

Мысли путались в голове, словно муха в паутине крестовика, а он все не выползал и не выползал… Он не хотел есть это…

Прошло некоторое время… некоторое время, за которое я старался не чувствовать себя никак, — было очень скверно… Я понял, что, кажется, у меня получилось вызвать каких-то глюков, и при этом я умудрился сделать невозможное: никто ни разу не вошел в контакт с юварками без плачевных последствий после этого. Я даже не слышал о чем-то подобном, но, как я понимал, этот контакт напугал и разозлил многих из нашей группы, а самих юварков, скорее, просто напугал, иначе… Ксенофобия — вещь непобедимая, даже мне многие мои действия представляются с трудом, а уж об их мотивах я и думать не хочу: очень часто я расцениваю собственные поступки как действия, совершенные абсолютно другим человеком. Странно, но часто это помогает, хоть и понять эту логику не в силах и я сам.

Отдышавшись от спазмов, я закурил сигарету, а затем через полчасика хлебнул спирта для ясности мозга. Прошло еще около часа в некотором сосредоточенном молчании и тихих разговорах про пережитые эмоции. Я перевел Йоргена в лидирующую позицию смены, впереди Ирины, совершенно не обращая внимания на ее равнодушно-негодующий вид, а сам пристроился справа от Сибиллы, и, предупредив ее, задремал в седле.

Как это ни удивительно, моя дремота была лишена движений образов. Не было ни Сатаны, ни Зевса, ни прочей нечисти.

Я чувствовал такую чугунную усталость, что буквально ощущал каждую бронированную пластину своего комбеза: как она давит на мое туловище, как пульсирует под кожей моя прохладная кровь, как тяжелым медленным молотом стучит мое сердце, отдаваясь иголками боли в перевязанном плече. Тяжелые, будто стальные ковши, веки моих воспаленных глаз надежно предохраняли меня от окружающего мира: они изредка покачивались в такт могучим шагам Чембы, и тогда на мысленном экране возникали некие полосы, которые означали, наверное, слегка размытые и изломанные контуры горизонта, над которыми темно-лиловыми пятнами, усыпанными яркими прорехами звездного света, шевелилось небо… Небо, в котором что-то происходило…

Кто-то жил… кто-то думал… если, конечно, эти узоры можно назвать мыслями… Меня обволакивала Вселенная своими теплыми и мягкими лапами, в которых я чувствовал холодок спрятанных в нежном бархатном меху когтей: попробуй догадайся, когда она их выпустит и что ее может разозлить…

Хорошо… Я устал — и я отдыхаю… В голове что-то глухо пульсирует, и раздается тихий ритмичный звук капающей воды… прозрачной… чистой и холодной…

Я начал возвращение от негромко сказанной Сибиллой фразы.

— Башня, — услышал я тихий ласковый голос в своем шлемофоне.

Это слово смешалось с какими-то невнятными ощущениями, которые копошились, словно клубок подопытных мышей в вольере, на который внимательно смотрел Крис Паттерсон, держащий в руках микроскоп и расширенными зрачками глядящий в толстые линзы своих окуляров — почему он не сделал себе операции?..

Я стиснул зубы…

Я заставил себя выползти из мягкого сумрака этого кокона, который давал мне подзарядку энергии…

Я напряг мышцы спины…

Я сказал себе: «Надо…»

Я поднял тяжелые стальные ковши, которые становились все легче, и почувствовал щекочущее ощущение в груди…

В глазах сфокусировалась тысяча маленьких картинок в одну, будто я был насекомым…

Прошло около трех часов. Наша процессия давно миновала долину, пару невысоких холмов и выезжала на большое открытое место, где плоскогорье уходило резко на юго-восток, на западе громоздились настоящие хребты бордовых барханов, а за ними появился на фоне сиреневато-коричневого неба вертикальный черный силуэт, теряющийся в легкой ночной дымке багровых облаков.

Он напоминал сильно вытянутый вверх баобаб, только с более резкими, графичными очертаниями и без развесистой кроны. На фоне этого силуэта горели и мерцали редкие огоньки разных цветов.

В груди… в голове появилось тревожное ощущение — мозг начали сверлить неприятные звуки: это был отдающийся далеким эхом тихий многоголосый треск… треск выстрелов…

Я встряхнул головой, по телу пробежала легкая морозная судорога.

— Ну понятно… — пробормотал я, находясь еще в обрывках легкой дремы, которую сменяла будоражащая прохлада.

— Опять война? — услышал я процеженные сквозь зубы слова Сибиллы.

— Ребята, — раздался голос Йоргена, — там, впереди, заварушка какая-то: может, объедем? А то скучно уже…

— Объедем, — ответил я слегка сонным голосом. — Только надо разведать обстановку — не карабкаться же нам в горы! Да тут и негде…

Я обвел слегка осоловевшим взглядом окрестности и сказал Йоргену, что группу надо остановить.

— Что это там? Впереди? — спросил громко полковник.

— Это город? — спросила Дронова.

То, что возвышалось за барханами, называлось «Кли-БУс-19 ЗЦ», то есть «Климатическая Башенная Установка Замкнутого Цикла № 19». Это были высоченные башни метров по четыреста в высоту.

— Эти башни были построены по всей планете для формирования марсианской атмосферы, — раздался ровный голос Ирины, словно записанный с пленки, — это произошло в период проекта «Терра-2». Строительство сети из двадцати четырех климатических станций на поверхности Марса обеспечило больше двух лет непрерывного мониторинга влажности, температуры, давления и других параметров, наряду с созданием оболочки из фторных газов и «Зеленых Зон», как мы это видели на примере «Изумруда»…

Послышались тяжкие вздохи и замечания, но Ирина словно этого не слышала…

— …Непрерывная подача кислорода позволила проекту «Терра-2» создать на Марсе условия, близкие к земным, — продолжила наш гид, как бы не отвлекаясь на туристов и выдавая информацию четко и правильно, словно принтер, аккуратно и бесстрастно выстукивая лазером через порошок голые и объективные факты. — …Фторные газы создали парниковый эффект, который уравновешивал температуру, после чего климатические установки, построенные в высоких широтах, на местах мощных залежей грунтовых вод, стали маленькими планетарными заводами терраформирования. Они не только производили кислород, поглощая из атмосферы углекислоту…

Я внимательно разглядывал барханы: скоро мы должны были подняться на вершину первого из них, проверяя показания инфрасканера и внимательно изучая сообщения в Сети…

— …Создавая реакции, — продолжала Ирина, — разложения углекислого газа (CO 2), протекающие при высоких температурах, на углерод и кислород…

— Йорген, вернись к Сибилле, — сказал я на индивидуальной волне Йоргена, — скажи полковнику следовать за мной…

— …Следующая стадия представляет собой получение карбида кальция…