Денис Ватутин - Легенда вулкана

Крис смачно выругался и привстал над столом, опершись о него руками, и тоже замер. Ангел задумался.

Я почти не мог шевелиться, только голова кое-как вертелась, пока мышцы шеи в какой-то момент не начинали деревенеть. Казалось, что застыло вокруг все: и стальная кишка поезда, и люди, стоящие с лопатами, задрав головы к небу, и все сидящие за столом. К музею древних камней добавился музей восковых фигур. Словно нас сфотографировали, и мы сами и превратились в обыкновенный JPEG [41] Джипег — расширение компьютерных файлов графического типа. , скопище точек пурпурного, зеленого и голубого, неодушевленный жидкокристаллический узор с тихим музыкальным сопровождением… Где-то был слышен низкий густой гул. То ли шум среди нарисованных холмов, то ли это жужжали, словно пришпиленные к нарисованному небу, мухи, которые сперва казались грозными суборбитальными истребителями… У фермера в руке тлела непогашенная самокрутка, Хмурый стискивал лоб ладонями, а Ирина смотрела на меня… И как в случае с Дарби, это оцепенение в какой-то момент становилось приятным и успокоительным — даже боль стала уходить. Возникало такое чувство, что мы тут сидим уже много тысячелетий, помним, как возникали и осыпались эти каменистые наносы пород, помним, как пошел тут первый поезд, пущенный колонистами, и будем мы тут сидеть вечно , потому что это хорошо, и это правильно, мы занимаем наше место во Вселенной, и так ЕСТЬ и БУДЕТ! Безумное чаепитие, смерть в Венеции…

Вдруг плоское изображение прорвалось чуть правее центра: Крис позволил себе пошевелиться и повернуть голову в мою сторону — не знаю почему, но к горлу вдруг подкатил страх… маленькие черненькие коготки дикого животного ужаса… Словно все в одночасье встало с ног на голову, и тебе нет больше места здесь… Главное — не циклиться, не фиксировать свое внимание на глубине этой бездны ужаса, иначе скатишься туда и не сможешь вернуться… Все в порядке… Я мысленно собирал вокруг своей головы прозрачный мерцающий капюшон, который медленно надевал на шею и плечи, готовясь прикрыть им лицо…

Крис повернулся ко мне: в его чертах не осталось и следа от прежнего глуповатого и надменного сынка миллионера — лицо его было жестким и властным, поперек губ на щеках пролегли напряженные складки, а глаза слегка фосфоресцировали малиновым сиянием. Он опять ухмыльнулся, и ухмылка его была ужасной, зловещей, довольной, словно перед обедом каннибала. Он начал вытягивать губы, вслед за которыми стала ползти его кожа и деформироваться голова, превращаясь в некое подобие лошадиной.

— Хорошо, я выступлю… — сказал человек с лошадиной головой гулким голосом, от которого задрожала вся картинка, — раз ты так этого хочешь, Охотник Странный… Но учти, что я скажу все… Все! — Это слово многократно повторилось эхом в ушах и зазвенело, как гонг судебного заседания… — Как говорится, вскроем карты, джентльмены! — плямкали лошадиные губы, поросшие толстой редкой щетиной на пористой коже. — Ты ведь знаешь уже, Странный, про свою любимую женщину? Что она и является этим нашим горе-Посейдоном? Она, со своим Кожевниковым, самая обыкновенная заговорщица… А потом, я думаю, что ты получал мое сообщение, касающееся Алимы? Он-то ведь тоже не тот, за кого себя выдает. Правда, Азиз? Скажи нам?..

Он слегка коснулся плеча Азиза, и тот, вздрогнув, зашевелился, будто у него включилось электропитание.

— Я хотел помочь тебе, Странный, — четко и ясно произнес Азиз, так же, как и Паттерсон, враз лишившийся своего акцента. — Я хотел помочь тебе, Странный, — вновь повторил он с видимым усилием, кидая пронзительные взгляды в сторону Криса. — Я недавно стал догадываться, что это он… Я так же, как и Джованни или Владимир, был против ренегатов, я бы помог тебе…

— Господи, — произнес я, — тут все, что ли, из разведки?

— Почти, — проблеяла лошадь утробным клекотом, — почти… Остался у нас только один… Только один…

Я взглянул в огромные глаза Ирины и замер, затаив дыхание…

— И это, как тебе прекрасно известно, — продолжала лошадь-Крис, — это ты, Странный, ты… Ты же у нас внештатный сотрудник внешней марсианской разведки, МВР, так ведь, Охотник Странный? Бывший майор, кажется? Да?

Я тяжело вздохнул, по телу пробежали мурашки — стало как-то тоскливо и противно…

— От Большого Брата ничего не утаишь, — покивал я. — Да, Крис, ты не ошибся…

— Я редко ошибаюсь. — Крис растянул лошадиные губы в улыбке. — Даже то, что ты меня вычислил, мало чем воспрепятствовало моей миссии, потому что Олимп уже рядом, а Ирина теперь пойдет со мной… Да… Если бы Посейдона не существовало, его стоило бы придумать, как и поступил Кожевников… Правда, Ирина?

Он коснулся ее руки, и моя любимая вздрогнула так же, как перед этим вздрогнул Азиз. Она захлопала ресницами, и на глаза ее навернулись слезы…

— А я верила тебе, Дэн, — произнесла она дрожащим голосом. — А ты… ты такой же… Ты и они… Тебе нужно было вытянуть из меня всю эту историю… Ты… Ты врал мне…

Лошадь нагло и самодовольно улыбалась.

— Ира, нет, — вырвалось у меня, — я не врал… Я… я должен был сказать, но это к делу не относилось уже… Я ведь на самом деле полюбил тебя… Я даже не знал, что ты знаешь о чем-то… Это из-за бластера… Мне сказали просто проследить за вашей группой, и все… Они сами не знали…

— Дэн… — горько улыбнулась она. — Хотя бы ради того хорошего, что было, — не оправдывайся и не лги снова…

— Это правда… — сказал я и вдруг замолчал, поняв всю бессмысленность слов. — Я тебя люблю…

Последние слова я почти прошептал, так как мне сильно сдавило горло.

— Пойдем со мной, девочка, — сказала повелительным тоном лошадь. — Здесь все отъявленные лжецы и негодяи. Теперь ты поняла все и готова исполнить свое предназначение?

— Да, — сказала Ирина тихо, опустив глаза.

— Гость вызывает Азраила, — опять низким рокотом заговорил Паттерсон. — Код «дабл би», повторяю, код «дабл би».

Гул усилился, словно раздувались сиплые легкие невидимого великана, застрявшего в горах. И вот небо заслонила большая черная тень — метрах в двухстах плавно снизился, обдав стеной горячего воздуха, один из «Гепардов». Плавно покачиваясь в воздухе, он завис на высоте метров десяти — пятнадцати над поверхностью долины, подняв под собой облако пыли. Он напоминал переднюю часть разрезанной пополам касатки, с торчащими по краям плавниками, с раздвоенным сверху хвостовым оперением. От вибрирующего гула звенело в ушах. В его брюхе распахнулся черный проем люка, и оттуда стала опускаться открытая кабинка с тремя сиденьями, покачивающаяся на тросах. Кабинка коснулась земли, а сам истребитель стал подниматься, продолжая разматывать канат.