Денис Ватутин - Легенда вулкана

Внезапно локомотив застыл и рассыпался, только две светящиеся фары остались висеть в воздухе. Вокруг них стала меняться картинка, медленно проступая из ниоткуда.

Я увидел купе, разложенный столик, окно с мелькающим рельефом и Дарби, вжавшегося в стену, с выпученными глазами. Я потрогал голову руками.

— Извиняюсь, со мной такое бывает, не обращай внимания, — произнес я ватными губами.

Дарби шумно выдохнул воздух.

— Да-а-а-а… — медленно протянул он, вынимая слегка дрожащими пальцами сигарету. — Ты гораздо сильнее, чем я думал… Гораздо… Вот почему…

Он щелкнул пьезоэлементом и выпустил дым в потолок. По днищу вагона что-то гулко ударило.

Я не совсем понимал, что сейчас произошло, но чувствовал, что у меня закружилась голова и привиделся кошмарный глюк.

Я фыркнул, поболтал головой и выпил сразу несколько глотков остывшего кофе.

— Ладно, — сказал я, слегка отдышавшись. — Меня там любимая заждалась, а мы тут занимаемся бессмысленной идеологической полемикой. Давай вкратце свою программу.

— Раз ты на Олимп не хочешь лезть…

— И сам не хочу, и Ирине не дам, — проворчал я.

— Так вот, как ты понимаешь, — продолжил он, — в покое вас не оставят, поэтому начать надо сразу с вашей команды. У вас есть «крот» среди туристов, его надо обезвредить, то есть убить. Я послал запрос по запасным каналам, и сегодня, ближе к утру, мне дадут на него ответ. Таким образом, мы с тобой сможем схватить агента Титанов и попытаться получить от него по максимуму информации. Хотя вряд ли он что-то скажет, так как будет понимать, что мы его ликвидируем.

— Может, проявить гуманизм, господин Ангел? — спросил я, усмехаясь.

— Ну во-первых, на нем кровь итальянца, — сказал Дарби тихо. — А во-вторых, если они вас захватят и попадут с вами на базу, никакого гуманизма вы не дождетесь и близко. Так что выбирать тебе…

— Хорошо. А дальше?

— А дальше — в зависимости от исхода дела мы уже решаем, кто и куда пойдет…

— А как же ты без нас на гору полезешь?

— Если вы упираетесь, — вздохнул Дарби, — попробую набрать в Лихоторо наемников, да и биосканирование Ирины у меня есть… А вы сработаете как отвлекающий маневр, так даже лучше будет… Все, Странный, приходи сюда часам к шести утра — и за дело…

— Как раз наши туристы решили вечеринку устроить в буфете, — кивнул я, — будет удобно…

— Да, — кивком ответил он, — вроде обстоятельства на нашей стороне.

Я залпом допил спирт и поднялся.

— Жаль, что нам не удастся стать друзьями, Странный, — задумчиво произнес Дарби, вновь глядя в окно.

— Да, наверное, жаль, — сказал я и вышел, пошатываясь, из купе, притворив плотно за собой дверь, едва не столкнувшись с идущим по коридору толстяком-бригадиром…

Мы с Ириной вернулись в свое купе, уговорившись с полковником, Дроновой и Азизом, что к четырем утра встретимся все в буфете.

Я собрался было пойти в последний вагон и поздороваться с остальными, но Дронова попросила меня этого не делать, так как страстно желала устроить всем такой же сюрприз, каким было для них наше с Ириной появление в поезде.

Мы согласились, так как Азиз горячо поддержал эту идею. Вращая сверкающими белками глаз на фоне темной кожи и окутывая все вокруг загадочным туманом от междометий и своего верного косяка, он заявил, что в нашей жизни счастливые случайности — редкость, а несчастные — частость (он так и сказал, конец цитаты). Посему лишать людей редкостей — преступление перед статистикой!

Я чуть не подавился бутербродом с верблюжьим сыром и часто-часто закивал. Я решил, что философских споров с меня на сегодня хватит, да и побыть с Ириной вдвоем хотелось сильнее.

Марсианская беспроводная Сеть иногда пропадала, но это не мешало нам с Ирой слушать разную музыку или интересные аудиопостановки, чаще всего по старым земным книжкам. Ирина находила их более любопытными, чем современный стиль литературы, несмотря на то что некоторые были тяжеловаты в восприятии.

Поезд плавно сбавил ход, глухо лязгая вагонными сцепками, — наверное, опять занос на рельсах.

Успели опять пообщаться с Хмурым, который оказался вполне веселым парнем. Потом заперлись после его ухода на какое-то время в купе, чтобы никто не мешал. Кажется, действие шоколада на нас так и не прошло — мы опять целовались рекордное количество времени, пока наконец нам не стало тесно в одежде и мы не сбросили ее в беспорядке на пол. И стали предаваться полной гамме тактильных ощущений, чувствуя закипание внутри каждого из нас бурного вулканического счастья, которым клокотали наши сердца от смелых и ласковых прикосновений, оттого что мы слишком долго ждали этой любви в потоке окружающего хаоса, смерти и грязи.

В конце, когда наши сдавленные вскрики утихли, мы, не одеваясь, втиснулись на одну койку, прикрывшись одеялом, и едва не уснули. Но нас разбудил настойчивый стук Хмурого, сказавшего нам через дверь, что нас зовут какие-то люди из вагона-буфета.

Я сел на койке и, закурив, ответил, что мы уже идем.

Ирина сходила в «верблюжатник» и принесла из своего рюкзака платье, которое мне так полюбилось еще на приеме у Диего.

В общем, мы попытались украсить себя кто как мог, чтобы ощущение праздника было подчеркнуто. И пошли… Проходя по вагону-бестиарию, мы повторили все, что делали перед этим, — сперва приласкали наших верблюдов, а потом стали опять целоваться.

Было такое ощущение, что Ирина излучает из себя какой-то свет радости: она выглядела свежей, веселой, часто улыбалась, и в глубине ее глаз переливались таинственным светом маленькие искорки. Она сказала, что не хочет со мной расставаться даже на секунду, она что-то напевала, и мы держались за руки, словно школьники.

Я ликовал в душе: такой счастливой я ее видел очень редко и в эти моменты понимал, как ей тяжело приходилось последнее время и как она соскучилась по обыкновенному веселью. Даже встреча с туристами превратилась для нас в радостное событие, хоть совсем недавно мы мечтали отделаться от этой группы, как от опасной обузы. Меня даже чем-то успокаивала наша с Дарби договоренность о ликвидации «крота». Я тоже хотел наконец расслабиться и получать от жизни простые удовольствия, которыми была скудна наша поездка.

Когда мы вошли в буфет, под плавное колыхание вагона, все уже были в сборе: полковник, Дронова и Азиз сидели за тем же столом, Аюми и Крис делали возле стойки заказ, а Йорген с Сибиллой о чем-то оживленно беседовали, отчаянно жестикулируя.

Мы замерли в дверях, наблюдая за этим бурлением характеров и темпераментов.

Йорген заметил нас первым и застыл, будто в игре «замри-отомри». Его рука окаменела, простертая по направлению к нам, а рот так и не смог закрыться до конца.